Содержательное единство 2007-2011 - Кургинян Сергей Ервандович. Страница 90

Этот испуг породил отношение к любой (да, именно любой) энергии, извлеченной из полусонного общества теми или иными страстями по идеальному. Так называемая антифашистская интеллигенция и стоящие за ней властные группы, ожегшись на фашистском "молоке", стали дуть на "воду" любой идео-энергийности (рис. 46).

Уже 20 лет я пытаюсь приучить наших "жрецов естественности", ненавидящих проекты и заговоры, к элементарной мысли: органические основы процесса никоим образом не противостоят тому, чтобы эти основы были использованы и развиты в чьем-то проекте. Наоборот, ни один проект не делается, если к тому нет органических предпосылок.

Физики, занятые колебаниями, на первом курсе усваивают, что есть собственные колебания, а есть вынуждающие. И что одно не противоречит другому. Да и в школе вроде бы об этом говорят, рассказывая, должен ли военный отряд шагать в ногу, переходя какой-нибудь мост. Мол, у моста есть собственные частоты колебаний. Если воздействие на мост осуществляется не в этом спектре частот (или вообще в широком спектре), то мост абсолютно прочен. Но вот идет по нему отряд. И идет он в ногу. За счет того, что идет в ногу, оказывает воздействие на мост на определенной частоте (частоте хождения в ногу). И если эта частота совпадает с одной из собственных частот моста, то он может разрушиться.

Уже такие детские примеры показывают – обрушить систему можно, лишь используя ее собственные (органические) свойства. Все подрывники об этом знают – если переходить от детских примеров к более взрослым. Но политология и гуманитарные науки в целом, как правило, делают вид, что им это незнакомо, или это для них неочевидно.

Ну, так вот. Когда мы говорим, что ужас перед конкретными проявлениями идео-энергийности сам по себе привел к войне с идеальным, мы не раскрываем одного важнейшего аспекта. А без раскрытия этого аспекта все выглядит слишком уж по-дурацки. Развязывание такой войны с идеальным, конечно же, могло задействовать в качестве "собственной частоты" некий интеллигентский синдром, порожденный встречей западной интеллигенции с фашизмом. Но не более того.

Синдром нужен был в качестве органической предпосылки. Однако ни масштаб войны, ни ее планомерность и изощренность – не допускают редуцирования всего произошедшего к автономным интеллигентским антифашистским дерганьям. Слишком уж все было изощрено, алгоритмизировано и "ресурсо-обеспечено".

Под последним имею в виду и деньги как таковые (на войну с идеальным с 1945 по 1968 год на Западе было истрачено не менее четверти триллиона тогдашних долларов), и используемые инфраструктурные модули. На войну с идеальным на Западе работали сети и структуры, клубы и комитеты по премиям. Все это явно находилось не в руках самой невротизированной западной интеллигенции, хотя и подстегивало ее активность.

Анализируя элитный аспект рассматриваемой коллизии, мы тут же наталкиваемся на другой, не антифашистский фактор. И сразу вынуждены апеллировать не к поговорке про молоко и воду, а к присказке "из песни слов не выкинешь". Под "песней" я здесь имею в виду всю реальность Второй мировой войны. А под "словами, которые из нее нельзя выкинуть", – роль СССР и коммунизма в победе над Гитлером. Эти вроде бы невыкидываемые слова – убийственны для тех, кого мы именуем западными "хозяевами". Потому что признав такие слова в данной песне, придется признать далее нижеследующее.

1. Безыдеальность веймарского немецкого общества породила патологию идеального в виде фашизма.

2. Остывающая идеальность западного (демократического) общества не сумела противостоять накаленной патологии фашистского идеального. Позорный пример Франции здесь носит слишком очевидный и абсолютно неснимаемый характер. Да и Дюнкерк, ну, никак не представишь как адекватный отпор аглосаксонского духа фашистской угрозе.

3. Только встречная волна разогретой идеальности советского общества смогла остановить патологию фашистской идеальности.

В результате вырисовывается такая (абсолютно прискорбная для хозяев) картина (рис. 47).

Обнажить подобную суть вопроса хозяева не хотели и не могли. Ибо эта суть, в каком-то смысле, ставила крест на их (не выдержавшем удара) западном обществе. Более того, становилось как бы очевидным, что следующий удар станет ударом на добивание этого общества и его хозяев.

И что делать? Как спасать это общество и себя? Провести глубокую перестройку своих идеалов западное общество не хотело и не могло. Такая перестройка вообще не является технологией. То есть чем-то, что можно взять и осуществить (была бы воля и были бы средства – соберутся мозги, вложатся деньги).

Идеальное – это то, что подобным образом не создается. Можно собрать любые мозги и заплатить любые деньги, а результата не будет. Идеалы – это сверхтонкая ткань. А раз сверхтонкая, то и не до конца рукотворная.

О мере этой нерукотворности спорят уже много веков. И вклинивание данного спора в наше текущее обсуждение увело бы от существа дела. Просто обозначим, что спор имеет место. И что спорящие обсуждают лишь меру нерукотворности идеального. Проникает ли элита в некую "пещеру" и вбирает энергию идеальной сферы, создает ли идеалы народ… Но то, что по заказу это нельзя состряпать, – всем очевидно. А то, что можно состряпать, – не является этим. Потому и называется "пиар" или как-то еще.

Итак, волевым усилием хозяев идеалы не обновляются и не энергетизируются. Но даже если их и можно более или менее сознательно взрастить в недрах существующего западного общества, речь должна идти об очень особом взращивании.

Такого рода взращивание осуществляется в недрах восходящих социальных компонент данного общества. Компоненты эти принято называть классами. Классы могут (и должны) взрастить в себе новое идеальное для того, чтобы прийти к власти. Но они его взращивают не для того, чтобы позабавить текущих хозяев жизни. Они его взращивают, чтобы этих хозяев "уконтрапупить". То есть отобрать у них власть, вооружившись взращенным идеальным.

А хозяева? Им что, нужно было, чтобы новый класс их общества, взрастив новое идеальное, согнал их, хозяев, с исторической сцены? Реализовал пресловутую роль могильщика?

Нет! Дураков нет подобное поощрять, да и… слишком уж напоминает мировую красную революцию, лидером которой станет понятно кто. Геополитический и онтологический враг по имени СССР.

Имея ограничения по части своего идеального Неба, хозяева схватились за Землю. Имея ограничения по части своего Огня, они стали искать Воду. Во главу угла в итоге было поставлено (а) относительное растление своих восходящих групп, способных принести новое идеальное, (б) абсолютное растление чужих групп, связанных с чужим идеальным. Совокупность двух таких задач продиктовала определенные технологии.

Если ты должен обеспечить победу своего – совсем нерастленного – общества над чужим, то можно умеренно растлить чужое. Но если ты уже умеренно растлил свое, то чужое ты должен растлить абсолютно.

Если ты предполагаешь, что в твоей борьбе прямая военная компонента будет достигать 90-95% (как в случае с Германией во Второй мировой войне), то растление для тебя не решающая компонента в победе.

А если ты знаешь, что военный фактор должен быть строго равен нулю (у противника стратегическое ядерное оружие), то растление – это суперсредство. Единственно спасительное.

Если ты располагаешь технологиями XIX века, то можно, конечно, растлевать отдельных лидеров враждебных стран, подкладывая им кого-то в постель. Или поддерживать отдельные подрывные элементы враждебного тебе общества.

Но если ты можешь применять для растления всю мощь технологий информационной эры, то… То это совсем другая история.

То, что пока что складывается из рассмотренных нами фрагментов, позволяет говорить о мультипликации (нелинейном взаимном усилении) трех основных акторов, осуществлявших растление советского общества (рис. 48).