Содержательное единство 2001-2006 - Кургинян Сергей Ервандович. Страница 61

Это для маргиналов типа Кургиняна важен Кавказ какой-то. А они – освободили канал ресурсов, дискредитировали одну из "близких к телу" фигур. Это – "задачи", это – "политика", это – "проект". Тогда о чем тут идет разговор второй час? Где "тема", Сергей Ервандович? Где "тема"?

Почему я это обсуждаю? Потому что государство дышит на ладан. Может, Козак талантливый администратор, может, он толковый человек, – я не знаю. Может, нет, – тоже не знаю. Я знаю только, что с другой стороны этого барьера стоит Стивен Манн. Он был представителем Госдепа по Кавказу, и сейчас у Буша пошел на повышение. А у Стивена Манна, в отличие от Козака, есть книги top secret, которые посвящены управлению хаосом как инструментарию практической политики.

И диссертацию докторскую он защищал по теме "Философия разведки". Может, это плохая докторская, и неглубоко он там копал, может, Стивен Манн не Пригожин, и у него никаких особых секретов по управлению хаосом нет. Но я хочу этим сказать, что сталкиваются на том же Кавказе две разные в миропроектном смысле цивилизации: "инопланетная" и наша.

Мы говорили когда-то о том, как устроена проектная системность (Рис. 57).

Сейчас, когда начинают говорить о проектности, говорят: "Нужно науку восстановить!". Правильно, нужно! Нужны психологи, экономисты, социологи, но предметная наука лежит вот там, внизу, а выше начинается первый трансперсональный мультидисциплинарный интегральный синтез, и называется он "построение систем".

За ним лежит второй синтез: описание среды, где действуют системы (это концепт), потом – третий синтез: рефлексия на чужие проекты (рефлексология, высшая операциональная интеллектуалистика), затем четвертый синтез, целевой: свой проект (стратегическо-целевой). А за ним пятый синтез – метафизический.

И они реально существуют. Внизу сидят предметники, выше них – концептуалисты, стратеги и т.д. Мы потеряли, если говорить о проектах, не просто понимание их важности, а всю семантику и семиологию проектной идеи. Люди шизеют, они выброшены из игры. Каждый шизеет в маленьком клубе между пивом и коньячком на свой лад. И внутри всего этого рождается… как его? – Фоменко с его новой исторической "концепцией".

Это означает, что никакой такой пирамиды не строится ни в сознании, ни в культуре, ни в деятельности. В момент, когда мир лихорадочно осваивает, что такое трансдисциплинарные методологические основания, – здесь это понимание вообще уничтожено, его как политического фактора просто нет.

Раньше я говорил о ядре и периферии (Рис. 58).

В Израиле я понял абсолютно точно, когда умерло ядро израильского общества. Оно умерло вместе с кибуцами. Кончились поселения, которые держали 6,5% проектно-активного населения, кончилась накаленная коммунистичность, кончились мечтания и содержательные разговоры о миссии. Возникло "благополучное" общество, оно сначала шло наверх по инерции, а потом тенденция развернулась вниз.

И у нас социальная тенденция уже давно развернулась вниз, потому что общество не может существовать без ядра. Я не знаю, что такое ядро американского общества (по крайней мере, в этом надо серьезно разбираться), но знаю, что никто не будет об этом ни мне, ни кому-то еще рассказывать на каждом перекрестке.

Люди, которые с этим работают, должны осуществлять рефлексию на миропроектные основания. Если вообще говорить о субъекте, о ядре, то это накаленные группы, строящие определенные формы социальной коммуникации. Это не дядя Петя, который всё узнал про проект и научился о нем говорить. Это – другие формы существования, формы жизни.

Наверное, вы слышали, что есть один из главных идеологов мусульман Сеид Куд, – он долго сидел в египетских тюрьмах и т.д. Он опубликовал десятки работ, и в них он очень просто всё это обозначает, прямо по-ленински. Я недавно внимательно читал его работы. Он говорит: "Ну, что там идеология, идеология, весь вопрос в том, есть ли авангард". Авангард – это 100-200 тысяч человек, готовых умирать за идею. Если вы сумели мобилизовать авангард под свою идею, это идеология. В противном случае это "профессорские мульки", это не идеология, это рассуждения.

Скажете, Сеид Куд неправ? Конечно, он прав. А главное, что всюду одно и то же: как только исчезают социальные ядра, способные повышать температуру, создавать импульсы социального движения, общество умирает. Причем умирать – это общее свойство. Никто не сказал, что можно создать общество без ядра. Я не знаю точно, что произошло с крестьянской культурой без крестьян, но вряд ли можно было сделать так, чтобы крестьянская культура шла всё время вперед и вперед, а само крестьянство вниз и вниз.

Завершая, я скажу следующее. Если люди считают, что можно провести мобилизацию, не развернув всё оттуда, то они проводят не мобилизацию. Они напрягают не тайные ресурсы социального тела. Мобилизация предполагает доступ к резервным пунктам организма и системы.

Для того чтобы этот доступ получить, нужно включать соответствующие коды. Эти коды, даже если ресурсы еще остались, нельзя включать в порядке пиара, пиар их включить принципиально не может.

Нельзя отрывать этот процесс от реальности. Если люди хотят в нынешней ситуации поиграть с пиаром на тему мобилизации, то, с моей точки зрения, они сошли с ума. А с их точки зрения, я сошел с ума. Мы вправе так смотреть друг на друга, но в их руках страна, которая мне дорога, а в моих – ничего нет.

Повторю еще раз: мобилизация может быть только сущностной и проводиться только на основе развертывания проектной энергии.

Я боюсь, что всех возможностей, которые будут у меня и которые будут у других людей, таких, как я, – совершенно недостаточно для того, чтобы поддержать нынешнюю стабильность государства в условиях, когда стабильность организуется по принципу "Козак против Стивена Манна".

Мне кажется, что крах наползает, что он может быть более или менее резким. И что на это уйдет не десятилетие, а меньше. Я считаю, что бороться надо до конца. И даже, если крах состоится, за его пределами все равно борьба должна быть продолжена.

Мы никогда не знаем, чем она кончится, потому что не знаем реальных ресурсов своего общества. Мы не знаем, по большому счету, что сейчас происходит внизу, мы не знаем, что происходит в провинции, мы не знаем, что зреет помимо нас. И мы не знаем даже самих себя.

Поэтому бороться можно и нужно, но только с открытыми глазами, точно понимая, как всё близко к исчерпанию. На этом уровне – бороться, повторяю, можно. А забалтывать себя словами о национальном возрождении и надвигающемся росте Великой России могут сегодня, мне кажется, только люди, уже не до конца "находящиеся в материале".

Теперь – последнее. Меня долго и настойчиво приглашала одна телевизионная передача. И я в результате даю им интервью и рассказываю, что я думаю. В камеру рассказываю примерно то же, что и здесь. Неожиданно у молодой, вполне благополучной, девчонки (поскольку она на телевидении, то она не может быть нищей, это не растаптываемая далекая провинция) пятна по лицу пошли. И без всякой позы она вдруг: "Говорите, как спасать Россию!". Лет ей – примерно 25.

Так что те, кто считает, что уже вся игра сыграна, и что у нас нет ресурсов, так же неправы, как и те, которые считают, что у нас ресурсы безграничны и можно играть во что угодно.

У нас есть ресурс. Мы сами не до конца умеем им пользоваться. Я думаю, что ситуация будет учить нас пользоваться им всё более правильно и эффективно.

Спасибо.

09.12.2004 : Украина: вызов и урок для России

I часть – докладчик Ю.Бялый, II часть – докладчик С.Кургинян