Тайна вечной жизни - Морозов Сергей Александрович. Страница 46
Люди считают свои повадки нормой и не понимают иных народов именно из–за повадок. Люди, родившиеся с настолько индивидуальными генными комплектами, что не могут признать естественными национальные повадки, обычно оказываются изолированными в собственной нации и их судьба оказывается печальной.
И инстинкты, и архетипы реазизуются с поправкой на повадку; обычно существует не один способ проявить инстинкт, но изо всех способов выбирается максимально согласованный с повадками.
Национальный характер — самый глубинный элемент культуры, это обобщающий термин для объединения норм поведения, норм морали и ценностей. В России традиционно существует агностический (отрицающий материальное познание) подход к национальному характеру. Но если определить национальный характер как собрание популяционных повадок, лишенное всякой мистики, он спускается с патетических вершин и становится на свое материальное место.
Собрание национальных повадок плюс особенности архетипов дают в сумме то, что обычно называют «менталитетом». Собрание национальных повадок плюс особенности архетипов плюс поведенческая культура есть то, что называют национальным характером. Но поскольку национальный характер следственный от повадок и архетипов, можно ограничиться аналогией «поведенческая культура есть национальный характер».
Над инстинктами находится уровень повадок. Повадки – это мостик, связывающий личности в нацию. Повадки и инстинкты не должны противоречить друг другу. На уровне повадок строится национальный характер. Сюда относятся вопросы что «хорошо» и что «плохо». Национальный характер не заложен в человеке от природы – опыты по изначальному воспитанию и инонациональных семях и среди животных это доказали. Но он должен присутствовать, должен быть развит как территориально–адаптационный элемент.
* * *
Мировоззрение появляется в тот момент, когда возникает самосознание. Главный вопрос, на который оно отвечает – хорош этот мир или плох. Ответ зависит от генетических задатков человека, и если это человек биополноценный – мир будет хорош, если бионеполноценный – мир будет плох. Если человек не сможет определиться, он будет искать ответ в культурной традиции. В этом случае мировоззрение оказывается простым результатом самоанализа национальной культуры исходя из наличия собственных генетических предпосылок. Если человек не уверен в том, что этот мир хорош – у него наверняка есть скрытый генетический дефект. И еще момент – если человек считает, что этот мир хорош, из этого не следует, что человек не захочет его усовершенствовать, более того, биополноценные всегда хотят усовершенствовать и украсить этот и без того замечательный мир.
Имея все биологические составляющие, можно выяснить, что каким типам людей присуще и что из чего происходит. Эти составляющие, или признаки, можно разделить следующим образом: по качеству – это разные параметры, например, «присутствует» – «не присутствует», или даже противоположные параметры. По количеству – определяется степень присутствия признака, который точно есть. Получается:
Для биополноценных представителей разных наций
генные параметры – различны в степени качества
инстинкты – одинаковы
архетипы – различны в степени количества
повадки – различны
мировоззрения — одинаковы
Для биополноценных представителей одной нации
адаптационные генные параметры – различны в степени количества
неадаптационные – различны в пределах качественного диапазона
инстинкты – одинаковы
архетипы – различны в степени количества
повадки – одинаковы
мировоззрения — одинаковы
Для биополноценных и бионеполноценных
территориально одной «нации»
генные параметры – различны в степени качества
инстинкты – одинаковы
архетипы – различны в степени количества
повадки – различны
мировоззрения — различны
Для каждого конкретного человека на одной из вышеприведенных систем строится единое культурное здание, где каждый этаж – отдельная культура. И на вышеприведенных примерах можно заметить, что биополноценные и бионеполноценные «одной нации», как нация понимается политиками, отличаются больше, чем биополноценные разных наций. И никакой общей культуры у них быть не может.
Вышеприведенное деление людей по группам касается всех сторон жизни общества и всех его гуманитарных знаний; оно может проявляться в самых дальних, неожиданных и вроде бы совершенно не связанных областях. Например, смысл кризиса всей общечеловеческой философии – это полная утрата к ней интереса. Наука, когда–то считавшаяся главнейшей, сейчас не котируется совершенно. Но и несрабатывающие заклинания у дикарей не котируются. Философия не может решить проблем, на решение которых как наука претендует, потому что она по определению и по традиции страдает универсализмом.
«Индус забывал все, египятнин не мог ничего забыть» — это пишет Шпенглер, который именно и писал о недопустимости обобщения в вопросах рассмотрения культур. Сразу можно поставить вопросы: какой индус, какой египятянин, биополноценные или нет, какой нации, и т.д. Это — пример абстрактного мышления, да еще и с обобщением. Этот пример не содержит ничего, кроме красоты абстракции, кроме искусства ради искусства. Бред и ерунда, по большому счету.
Шпенглер прекрасно, на десятки страниц, развивает концепцию различных национальных мышлений и ложности общеобязательности. И тут же наступает на грабли универсализма, которых в этом же абзаце рекомендует избегать. Но нужно и сказать дальше, за Шпенглером — различны и внутринациональные мышления биополноценных и бионеполноценных. И различны они даже в степенях биополноценности, без какой–либо резкой границы.
Это действительно великая ошибка всех мыслителей; они говорят «человек…» Но нужно сразу уточнить: национальный это человек или ненациональный, полноценный или с нарушениями, и вообще какой нации он принадлежит. К примеру, индеец не может сказать: «Собака лает». Для него обязательно важно сообщить, чья это собака и почему она лает. У них так построен язык, и потому индейцы не болтливы, но конкретны. Да и англичанин не может просто сказать «холодно». Он должен сказать «Это есть сейчас холодно». Остатки примитивных конструкций есть фактически во всех языках.
Философы обходятся с людьми хуже, чем индейцы с собаками. Бессмысленные обобщения встречаются на каждом шагу. А если говорить о людях вообще, любое обобщение будет бессмысленно. Мировоззрение лежит в основании поведенческой культуры, и потому мировоззрение предопределяет поведенческую культуру. Поведенческие культуры биополноценных и бионеполноценных даже в одной нации будут различны.
Культура
После того, как были рассмотрены механизмы человеческого сознания, такие как инстинкты, повадки, мировоззрения, можно приблизиться и к рассмотрению непосредственно явления культуры. К рассмотрению лучше подойти с двух сторон: со стороны каждого конкретного человека культура будет механизмом сознания, а со стороны популяции культура должна быть ее необходимым, причем не возвышенным, а утилитарным средством.
Если культуру рассматривать как систему причинно–следственных связей для личности, то цепочка выстраивается следующая: на базе инстинкта подражания формируются повадки, сумма повадок и архетипов представляет собой национальный характер, национальный характер сам по себе является поведенческой культурой. Исходя из поведенческой культуры выводится что «хорошо» и что «плохо», а также что «красиво» и что «не красиво». Подражание тому, что считается «хорошим» и «красивым», приводит к возникновению культуры творческой и материальной.
Но если рассматривать культуру в глобальных, не связанных с человеком координатах, то цепочка взаимосвязей выглядит следующим образом, от определяющего – к определяемому: ландшафт — особенности отбора — популяционные повадки (поведения) - культура — традиция – иногда ритуал. Культуры состоят из отдельных институтов; например, института брака, института собственности, института революции. Поскольку институты (совокупности норм) могут заимствоваться, культуры часто страдают мозаицизмом, т.е. соединяют в себе как национальные институты, так и ненациональные.