Брат номер один: Политическая биография Пол Пота - Чэндлер Дэвид П.. Страница 36

В конце февраля 1973 года, когда бомбежки американцев усилились, Сианук покинул Пекин и исчез. Сопровождаемый своей женой принцессой Моникой (Monique) и Иенг Сари, он совершил продолжавшуюся месяц поездку, во время которой по Тропе Хо Ши Мина он переместился в Северную Камбоджу, а затем западнее — в Ангкор; в поездке его снимали и фотографировали китайские кинооператоры. Принц и его жена находились в Камбодже в течение трех недель. Этим покровители Сианука в Пекине и Ханое хотели продемонстрировать заинтересованность в принце как в политической силе. Кроме того, поездку и отснятый материал можно было использовать для того, чтобы повысить престиж единого фронта, показать его стремление к национальной независимости и препятствовать принятию мандатов Кхмерской республики в Организации Объединенных Наций. Возможно, вьетнамцы использовали эту поездку и для выражения своего неодобрения независимой, антисианукской политики, которой следовали красные кхмеры. Так или иначе, принц играл предписанную ему роль. Так же поступали и лидеры Коммунистической партии Камбоджи. Глядя на фотографии и кинопленку, отснятые в ходе поездки, невозможно было догадаться, что для коммунистов Сианук оставался неизменным «врагом номер один», что Салот Сар руководил Коммунистической партией и что среди тех, кого обнимал принц, находились люди, которых несколько лет спустя он приговорит к смерти. Сианук и коммунисты, напряженно улыбавшиеся друг другу, предприняли совместную поездку. [169]

На границе Камбоджи с Лаосом принца приветствовали «Три призрака» — Кхьё Самфан, Хоу Йоун и Ху Ним. Они сообщили ему, что отвечали за сопротивление. Через два дня, в штабе партии в северной зоне, Сианук также встретился с Кхьё Поннари, Сон Сеном, секретарем северной зоны Кой Туоном и Салот Саром, державшимся наравне со своими соратниками. Не зная, кто он такой, невозможно было догадаться о его высоком положении. Наверное, эта шарада забавляла Сара. Кроме того, он хотел понаблюдать за Сиануком вблизи, не раскрывая своего инкогнито. Он даже развлекался, наблюдая за своими подчиненными.

Салот Сар со своими подчиненными и гостями позировал для фотографов на фоне водопадов, лесных просек, ангкорских храмов и во время фольклорных представлений. Принц и его жена ходили в свежевыстиранных крестьянских костюмах. Войска восставших, на всякий случай переброшенные в северную зону, были строжайше проинструктированы, не вступать в разговоры с Сиануком в неформальной обстановке. Впоследствии принц пожаловался на то, что во время визита он был изолирован от своих «детей». [170]

Сложно представить, что скрывалось за всеми этими улыбками, объятиями и позированием перед фотокамерами. Сианук находился не в том положении, чтобы задавать какие-то прощупывающие вопросы. Руководители партии не горели желанием делиться с ним своей социальной программой и называть имена партийных функционеров. Опасаясь связей Сианука, разговаривали в основном о дипломатических аспектах войны. Позже Сианук, например, утверждал, будто Кхьё Самфан сказал ему, что вьетнамцы недавно «разорвали» союз с камбоджийскими коммунистами.

Чтобы представить освобожденные зоны в привлекательном виде, Салот Сар и его коллеги субсидировали концерты популярной музыки, призвали несколько монахов (или солдатов, переодетых монахами), чтобы принцу было с кем поболтать, разместили его в комфортабельном доме, который его жена назвала «нашим Белым домом в освобожденной зоне», и обращались с ним как с наносящим визит главой государства. Возможно, Сианук подозревал, что «Три призрака» являлись лишь ширмой, прикрывающей других, менее симпатичных ему людей. Он не верил красным кхмерам, когда те убеждали его в своей преданности и говорили, что народ Камбоджи сражается с его именем на устах. Но делал вид, будто принимает все за чистую монету. Что еще ему оставалось? Принц находился полностью в их руках. Этот визит Сианука окутан каким-то ореолом мрачности, как это чувствуется по оставшимся фотографиям и фильмам. Все было ложно, за каждым словом приходилось следить. За исключением горстки остававшихся в тени лидеров, все остальные находились под наблюдением, подозрением и контролем. В этом смысле визит Сианука предвосхищал политическую атмосферу Демократической Кампучии. [171]

После отъезда Сианука Салот Сар с головой ушел в решение военных вопросов. Военные операции приняли форму трех последовательных штурмовых атак в 1973,1974 и 1975 годах, нацеленных на захват Пномпеня. Первая атака, отраженная благодаря американским бомбардировкам, проходила под командованием Салот Сара. Последовавшее за этим нападение на Компонгчам также не увенчалось успехом. Обе атаки доказали, что камбоджийские коммунисты превратились в дисциплинированную боевую силу, способную причинить серьезный урон. Согласно подсчетам, в распоряжении коммунистов находилось примерно шестьдесят тысяч вооруженных мужчин и женщин.

Первое наступление было драматичным и дорого обошлось восставшим. В мае — июле 1973 года их войска ринулись вперед, подталкиваемые мечтой освободить Пномпень и разгромить Соединенные Штаты. Потери, которые понесли коммунисты, главным образом, в результате американских бомбежек, были самыми большими за всю войну. Одной из причин выбора подобной стратегии могло стать желание Сара ошеломить вьетнамцев, захватив Пномпень до освобождения Сайгона. Однако это лишь домыслы. Наверняка известно, что в мае 1973 года число зафиксированных «военных столкновений» достигло своего пика. Большая их часть произошла вблизи столицы. В июле американские самолеты Б-52, вылетевшие с острова Гуам, и истребители-бомбардировщики Ф-111, вылетевшие из Таиланда, сбрасывали бомбы на цели, расположенные в менее чем пятнадцати милях от Пномпеня. Территория вокруг города была вся изрыта снарядами. Под прикрытием с воздуха войска Лон Нола сражались довольно хорошо. Воздушные налеты могли продолжаться месяцами, однако они были остановлены по решению Конгресса: конгрессменов ужаснуло бессмысленное разрушение, к тому же они откликнулись на антивоенные настроения в США. После прекращения бомбардировок и наступления сезона дождей подразделения повстанцев, осаждавшие столицу, отступили. Жителей Пномпеня охватила небольшая паника. По словам одного автора, «крушение Камбоджи», свидетелями которого стали десятки западных журналистов, «отсрочилось». [172]

Наступление на Компонгчам было предпринято, вероятно, затем, чтобы воспользоваться сложившимися обстоятельствами. Находившиеся неподалеку вьетнамские отряды ничем не помогли камбоджийским коммунистам. В какой-то момент войска красных кхмеров продвинулись на несколько сотен метров вглубь центра города. При отступлении они прихватили с собой несколько тысяч местных жителей, следуя обычаям войны, характерной Для доколониальной Юго-Восточной Азии, совпадавшим с их собственной политикой «истощения народонаселения, на которое опираются враги». Эти действия предвещали то, что армия красных кхмеров сделает в Пномпене и других крупных и мелких городах Республики в 1975 году. [173]

Отступление вьетнамцев в 1972–1973 годах усилило антивьетнамские настроения у камбоджийских коммунистов. В 1972 году Коммунистическая партия Камбоджи организовала демонстрации против вьетнамских войск в тех районах, где размещались последние. Иногда члены партии называли вьетнамцев «врагом, переходящим из поколения в поколение». Насколько пристально за этой кампанией следил ЦК партии, определить невозможно, однако один из членов комитета, Та («Дедушка») Мок, военный секретарь на юго-западе страны, несомненно, являлся яростным противником вьетнамцев. Другие члены партии, в частности, начальник Мока Чоу Чет, занимали более умеренную позицию. С другой стороны, отступление вьетнамцев позволило камбоджийцам открыто критиковать их и казнить тех, кто обучался во Вьетнаме и не ушел вместе с вьетнамцами. [174]