Лунная пехота - Дуглас Йен. Страница 42

— А как насчет опасностей, вызванных изменением климата? — спросил бразильский представитель да Кунья.

— Возможно, это самая лучшая новость, — ответил Бальмон. — Модели падения астероида позволяют предполагать, что возникшее в результате удара облако пыли окажет незначительное, но бесспорное влияние на климат. Глобальное потепление пойдет медленнее. Наши ученые предсказывают, что в следующем десятилетии температура понизится на 0,5—2 градуса. Это даст нам передышку для увеличения урожаев.

— Я в этом не участвую! — заявил Синклер. Он резко встал, собрал бумаги в портфель и громко его захлопнул. — Более того, я при первой же возможности проинформирую обо всем этом правительства Соединенных Штатов, Японии и России. Здесь замышляется хладнокровное убийство, всемирная катастрофа. Мое правительство не поддержит этот, по меньшей мере, безответственный план!

Синклер собрался уйти. Бальмон коснулся какого-то символа на сенсорной зоне стола, дверь бесшумно распахнулась. В конференц-зал Совета Безопасности вошли четверо караульных в парадной форме и с оружием на изготовку.

Синклер остановился и повернулся к Бальмону:

— Что все это значит?

Бальмон не обращал на него внимания.

— Пожалуйста, отведите бывшего представителя Великобритании в помещение для задержанных и оставьте его там. Арестованному запрещается с кем-либо разговаривать и пользоваться электронными средствами связи с внешним миром.

— Есть, сир! — ответил один из караульных, взяв Синклера на прицел.

— Вы не можете так поступить со мной! — крикнул Синклер. — У меня дипломатическая неприкосновенность!

— А ваш арест является дипломатической необходимостью, пока не решится вопрос с «Дамоклом», — ответил Бальмон, резко дернув головой. — Уведите арестованного!

Несколько минут спустя, когда двое караульных увели Синклера, когда за столом утихли взволнованные голоса, Бальмон вернулся на свое место. Двое оставшихся в зале караульных, нарушая все существующие традиции, встали у дверей с оружием на груди.

— Леди и джентльмены, я предлагаю присвоить статус постоянного члена Совета Безопасности ООН Исламскому Союзу, представителем которого в данный момент является мистер Абдель-Малек. Есть возражения?

Как и предполагал Бальмон, возражений не последовало. Разумеется, после необходимой трехчасовой дискуссии Совет Безопасности одобрит использование астероида 2034L в качестве оружия против США, так как в послании Бальмона к Абдель-Малеку спрашивалось: "Поддержите ли вы мой план, если Исламскому Союзу присвоят статус постоянного члена Совета Безопасности?"

С помощью этой комбинации Бальмон обеспечил себе необходимого единомышленника при голосовании.

«Успешное завершение трудного дня», — подумал он.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Вторник, 24 июня.

Помещение для допросов № 12;

федеральная тюрьма «Джолиет»;

10:04 по центральному поясному времени.

— Ну, доктор Александер, как вам нравится ваш визит в Джолиет? — с улыбкой спросил Каррузерс.

В сопровождении охранника Дэвид шаркающей походкой вошел в скудно обставленную комнату, вся меблировка которой состояла из одного-единственного стола и нескольких стульев. Шлакобетонные стены были выкрашены в казенный зеленый цвет. На Дэвида надели ремень, к которому прикреплялась цепь, опутывавшая руки. Короткая цепь на ногах затрудняла шаги, делая их короткими и неуклюжими. Дэвид был в арестантском костюме из саржи и мягких ботинках.

— Я уже начал здесь осваиваться. И кстати, нужно говорить «Жолиэ», — ответил заключенный, изо всех сил стараясь, чтобы слово «Жолиэ» прозвучало по-французски, более мягко и музыкально, чем «Джолиет», произнесенное Каррузерсом на английский лад.

Вообще-то, Дэвид просто ради шутки произнес название города по-французски. Существовало убеждение, что более ста лет назад вышел закон, запрещавший выговаривать название города на французский лад. Считалось преступлением произносить "ж" вместо «дж», слишком растягивать "э" и забывать о конечном "т". Умышленно назвав город на «преступный» манер, Дэвид поднял крошечный бунт, доставивший ему удовольствие. Сейчас это была единственная доступная ему форма протеста. Ну и конечно, он не собирался выполнять требования этих ублюдков.

— Вас держат здесь уже четыре недели, — напомнил Каррузерс. — Срок ареста можно увеличить, а условия содержания ухудшить.

После этого охраннику было приказано снять цепи с заключенного, так как проблем он не создаст.

Дэвид понимал, что цепи служат как бы реквизитом к спектаклю, средством для запугивания. Именно ради устрашения его засадили в тюрьму, лишая надежды предстать перед судом и добиться справедливости.

Город Джолиет находился в шестидесяти километрах к юго-западу от Чикаго. Раньше в его тюрьме содержались политические заключенные, но в 2010 году правительство выкупило здание и превратило его в федеральную тюрьму. Дэвид соглашался, что здесь очень легко запугать человека, и ему вовсе не хотелось торчать в этой жаркой, шумной, гнусной дыре. Он обязательно вырвется отсюда, вот только пока неизвестно, каким образом.

— Вы, ребята, вовсю нарушаете Конституцию, — заявил Дэвид, пока охранник снимал с него цепи и наручники. — Я вот недавно слышал, что даже шпионы имеют право на безотлагательное судебное разбирательство.

Дэвид уселся напротив Каррузерса, который в тот момент открывал персональное средство доступа, оснащенное широким экраном. Именно такими ПАДами пользовались государственные служащие.

— Мисс Даттон нам об уже этом сказала, — согласился Каррузерс. — В мирное время обычно так и поступают… впрочем, знаете ли, сейчас у судей работы непочатый край. Во время войны даже самая лучшая судебная система может давать сбои из-за канцелярской работы.

Джулия Даттон была адвокатом Дэвида.

— Если вы собираетесь меня допрашивать, я бы хотел, чтобы при этом присутствовала мисс Даттон. У меня есть на это право, даже в военное время.

— Адвокат для узника? — улыбнулся Каррузерс. — Что ж, мы пригласим сюда мисс Даттон, если вам так хочется. Но я здесь не для того, чтобы обсуждать ваши права. Вообще-то, по правде говоря, мне кажется, у нас есть все доказательства, чтобы держать вас здесь очень и очень долго. Думаю, смертная казнь за шпионаж вам не грозит… хотя нынче ничего нельзя сказать наверняка, с нашими-то присяжными да с народом, которые ненавидят ооновцев и их шпионов.

— В сотый раз вам повторяю, я не шпион!

— Вы отправили факс Франсуа Виллеро в Сорбонну, вы месяцами общались с Жаном-Этьеном Шезо. Вы переслали секретные документы, хранящиеся у вас в компьютере, этому психу, пастору Блейну из Чикаго. По-вашему, это, может быть, и не шпионаж, но вот правительство с вами не согласно.

Дэвид вздохнул. Сколько раз уже говорилось обо всем этом?!

— Да я ведь давно подтвердил, что общался с Шезо, Виллеро и даже некоторыми другими. Но они ученые, они мои друзья. Наши отношения никак не связаны с войной.

— Ваша проблема в том, доктор, что вы не понимаете, кто друг, а кто враг. Эти люди работают на Европейский Союз. Значит, они работают на Организацию Объединенных Наций.

— Возможно. Однако информация, которой мы обменивались, не имеет военной ценности. А что касается передачи документов какой-то там дурацкой церкви, так это сущий бред. Ничего подобного я не делал.

Каррузерс поджал губы:

— Что ж, в этом я вам, пожалуй, верю.

— Что? Верите?

— Мы организовали наблюдение за вашим компьютером, и нам удалось установить, что во время пересылки файлов пастору Блейну вас не было дома.

— Тогда кто же?.. Ах, черт! Лиана!

— Теперь мы могли бы предположить, что файлы переслала ваша жена, действуя по вашему распоряжению. Но ведь данные файлы были защищены паролем, правда же?