Кризис либерализма - Рормозер Гюнтер. Страница 28

Применительно к этой ситуации Карл Шмитт поставил вопрос: "что такое политика?". Безотносительно к идеологическим спорам его работа "О понятии политического" была встречена с вниманием и получила отзвук во всем мире. Теория "политического", разработанная Карлом Шмиттом, оказалась важной как для новых левых, так и для основателей государства Израиль. Мы не можем обойти стороной взгляды Карла Шмитта. Им были поставлены правильные вопросы. А именно это, умение поставить правильные вопросы, прежде всего важно в философии, а не ответы. Ход политического развития определяет тот, кто умеет поставить решающие вопросы.

Если бы Карл Шмитт задавался вопросом, "что такое политическое?", то его следовало бы тогда рассматривать в системе традиции политической философии от Платона до Гегеля. Между тем он ставил вопрос не о сущности, а именно о критерии политического. "Понятие государства предполагает понятие политического". По сравнению с традицией Гоббса эта фраза представляет собой революцию.

В чем заключается критерий политического? Он состоит, по Карлу Шмитту, в различении друга и врага. Эта формула не является исчерпывающей для характеристики политики ХХ века. Однако можно ли без этого критерия понять что-нибудь в политической истории ХХ века? Карл Шмитт говорил, что в ХХ веке, в условиях нигилизма, нет более ответа на вопрос о содержании политики.

Поставленным под сомнение оказалось само государство как субъект политического. Стало возможным потенциально политизировать все. Существует опасность, что любая сфера жизни и деятельности в любой момент может оказаться политизированной. Политика касается всех сторон жизни общества. Но тем самым государство, с одной стороны, ставится под вопрос, а с другой стороны, приобретает тотальный характер. О либеральном государстве уже едва ли может идти речь. Если все политизируемо, тогда, говорит Карл Шмитт, вопрос о политике встает чрезвычайно серьезно. Он понимал государство как организованное единство народа. Государство ответственно за то, чтобы не распалось общество, считал Шмитт, и в этом вопросе его взгляды соответствовали представлениям Руссо и Гоббса.

Необходимость принятия решения относительно друзей и врагов возникает, по Шмитту, лишь в том случае, если рассогласование в какой-то сфере жизни общества доходит до такой степени, что это угрожает политическому единству. В условиях Веймарской республики это и был как раз тот случай, когда государство находилось в состоянии полного распада и повсеместно возникала ситуация, близкая к гражданской войне. Когда появляется такая угроза, необходимо наличие определенной инстанции, гарантирующей политическое единство.

Те, кто ставит политическое единство под вопрос или разрушает его, должны быть арестованы как враги, так как иначе страна может неудержимо скатиться к гражданской войне. Поэтому в данной ситуации необходимо действовать сугубо политически, а именно различить друзей и врагов. Шмитт имел в виду при этом не личного врага, а врага общества. Абстрактное определение такого врага дать невозможно. Враг бывает только экзистенциальный, способный привести в определенной конкретной ситуации к распаду политически организованного единства и тем самым к гражданской войне. Если не находится инстанция, обеспечивающая политическое единство, тогда обществу угрожает гражданская война. И тот, кто победит в этой войне, будет потом сам различать друзей и врагов по собственным критериям.

Судьба Веймарской республики, кажется, подтвердила теорию Карла Шмитта. Ибо из-за чего погибло демократическое государство Веймарской республики? Из-за того, что оно уже неспособно было к различению друга и врага. Государство было уже неспособно к принятию политических решений. Веймар погиб из-за кризиса либерализма. Конституция Веймарской республики уже тогда была одной из самых образцовых и совершенных в мире с точки зрения воплощения либеральных принципов.

Что же делает такое до эксцесса либерализированное и либерализирующееся государство, по мнению Карла Шмитта, неспособным к принятию политических решений? Причины очевидны. Конституция Веймарской республики основывалась на либеральном принципе нейтрального отношения к ценностям. Веймар зашел в этом нейтрализме так далеко, что во имя собственного формализма и нейтрализма сам сдался врагам. Гитлер пришел к власти в 1933 г. путем "легальной революции". Либеральная демократия сама сдалась ему. Этого мы никогда не должны забывать.

Исходя из этого, Карл Шмитт при интерпретации конституционных реалий делает следующий вывод: у Веймарской республики есть возможность либо осуществить права, предоставляемые параграфом 48 конституции, а именно наделить рейхспрезидента на определенный срок диктаторскими полномочиями для восстановления нормальной ситуации, либо сойти с политической сцены.

Предложенное Карлом Шмиттом приостановление действия конституции на определенное время было легитимным с точки зрения самой конституции. Речь шла о легальной форме приостановления действия конституции, контролируемой, ограниченной определенным сроком и обусловленной поручением использовать создаваемые при этом возможности для восстановления нормальной ситуации. Карл Шмитт выступал за то, чтобы была запрещена национал-социалистическая партия. Рейхспрезидент, который объединил бы в своих руках всю власть, был бы тогда, быть может, в состоянии восстановить нормальную ситуацию в стране.

Перед лицом известных нам альтернатив, существовавших тогда, нужно было бы пойти именно по этому пути, указанному Карлом Шмиттом. В самом худшем случае это могло привести, в контексте шмиттовского предложения, к своего рода авторитарной диктатуре, какая была при Салазаре в Португалии или при Франко в Испании. Но во всяком случае не было бы безумия второй мировой войны и уничтожения евреев. Трагедия германской истории была в том, что демократы не смогли тогда перешагнуть через собственную тень.

Теперь мы столкнулись с выводами, для ответа на которые недостаточно категорий, лежащих в основе нашей либеральной демократии. Все более увеличивается несоответствие между историческим вызовом, с одной стороны, и возможностями ответить на этот вызов одними лишь либеральными методами. Отягощающим является также то обстоятельство, что постоянно распадается социальная и этическая ткань общества. Мы столкнулись, к примеру, с проблемой молодежи как следствием внутреннего распада семьи.

Эти проблемы едва ли можно решить политическим путем. Воспитывающее влияние семьи ничем не заменимо. Когда семья не способна более создавать собственный нравственный и духовный климат, тогда и в деле воспитания нет тех достижений, которые всем нам необходимы. Подлинное семейное воспитание незаменимо никакой принудительной и ложной "социализацией".

Когда государство становится инструментом в руках общественных сил, средством осуществления ими компромиссов, тогда с истощением сил самого государства в обществе вообще не остается более точки, откуда могло бы осуществляться управление обществом. Нет институции, которая позволяла бы управлять всей целостностью. Кризис политики в условиях нашей либеральной системы должен быть преодолен самим либерализмом, но преобразованным. Ибо либеральной демократии нет альтернативы. Все иные альтернативы - коммунистическая, фашистская, нацистская, авторитарная - потерпели крах. Все связанные с ними надежды на улучшение оказались явно иллюзорными. По Карлу Шмитту, политика возможна лишь в том случае, если она легитимируется притязательной идеей. Лишь будучи легитимирована убедительной моральной идеей, политика может обрести авторитетность. Без авторитета нет политики.

Допускаемое нашей либеральной системой систематическое разрушение авторитета опасно, потому что утрата авторитета открывает дорогу грубому, варварскому насилию. Политике нужна идея, ей необходим авторитет и этос, лежащий в основе политики. Напомнить об этом я хотел, обращаясь к политической философии Платона, Гоббса и Карла Шмитта. Прежде чем рассматривать всевозможные вопросы материального, технического и организационного характера, нам следовало бы подумать о духовно-моральных предпосылках либеральной политики. Кризис либерализма - это не только кризис политических институций, но также в существенной степени и кризис либеральной культуры. Поражение Веймарской республики уже преподнесло нам однажды этот урок. Однако усвоили ли мы этот урок?