Мир без России - Арин Олег. Страница 24

Коэн при этом полагает, что России в таком «стратегическом партнерстве» уготовлена только роль младшего партнера. К тому же Россия не сможет получить адекватную отдачу от КНР. Единственное, что его успокаивает, что не все в России разделяют подобную (примаковскую) политику в отношении КНР.

Что же касается США, то они «должны надавить на Россию, чтобы заставить ее сократить передачу ядерной техники Китаю» и даже остановить этот процесс («US must stop it»). В других работах он постоянно подчеркивает, что партнерство между Россией, Китаем и Ираном «представляет опасность для США и их союзников» ⁴³.

В одной из глав очередного ежегодника «Проблемы 2000 г. Краткое пособие для кандидата» ⁴⁴ Ариэль Коэн в обычном своем стиле продолжает критиковать администрацию Клинтона за неадекватный подход к России. В частности, он приводит цифру в 27 млрд долл., переданных России через МВФ с 1992 г., которые не были использованы по назначению, т. е. на реконструкцию экономики. Частично они были разворованы в недрах ЦБ России и министерства финансов, частично, «возможно», использованы для финансирования войны в Чечне. В целом же, по мнению Коэна, с 1992 г. администрации Буша и Клинтона предоставили России финансовой помощи на сумму 4 млрд долл., а также оказали поддержку в предоставлении еще 48 млрд долл. на базе многосторонней помощи в виде кредитов МВФ, Мирового банка и Семерки индустриальных государств (Г-7).

Оказание подобной помощи на фоне антизападной риторики, характерной для Ельцина в последний год правления, представляется Коэну нелепой. В списке антизападных деяний России вновь упоминается военно-технологическое сотрудничество с Китаем, идея Е. Примакова о формировании «тройственного блока» (Россия, Китай и Индия), продажа ракетной технологии и ядерных реакторов Ирану, ущемление свобод в религиозных вопросах, уничтожение мирных граждан в Чечне.

Главной ошибкой администрации Клинтона, считает Коэн, является иллюзия, будто бы Россия станет страной демократии и рыночной экономики западного типа. На самом деле этого не произошло, и поэтому такой результат требует иного подхода и политики.

Вот варианты, предлагаемые Коэном, т. е. Фондом наследия.

Во-первых, МВФ необходимо предоставлять займы на условиях полного контроля за их использованием. Россия же, если намеревается получать эти займы, должна… Приводится очень длинный список того, что Россия должна делать. Среди прочего: демонополизировать газовую, электрические, топливные и транспортные сектора экономики, либерализовать сельское хозяйство (т. е. принять закон о частной собственности на землю. — О. А.), сократить расходы на оборону и т. д. Во-вторых, США необходимо отказаться от ПРО 1972 г. В-третьих, заставить Россию отказаться от предоставления технологической помощи Ирану и Ираку. В-четвертых, США должны содействовать более эффективно рыночным реформам в России. В-пятых, необходимо поддерживать суверенитет, независимость, а также гражданские общества в Новых независимых государствах, среди которых упоминаются Украина, Южный Кавказ, страны Балтии и государства Центральной Азии.

На вопрос о том, является ли Россия «угрозой Америке», Коэн отвечает так: «Россия была опасна, будучи сильной, и может быть опасной в своей слабости. Ее арсенал ОМУ и технология, производящая это оружие, растекается по странам, которые враждебны Америке: Россия все еще обладает наибольшим ядерным арсеналом вне США, и она является единственной страной, способной уничтожить Соединенные Штаты» (p. 719). В другом месте он пишет: «Россия превращается в потенциально дестабилизирующий актор мировой политики» (p. 703).

Весьма симптоматично, что в отличие от многих западных обозревателей и ученых, возлагающих надежды на Путина как президента, способного справиться с коррупцией и стабилизировать российскую экономику, Коэн уверенно предсказывает обратное. «Наоборот, — пишет он, — люди, которых Путин собрал в правительство, могут только усложнить проблемы, созданные при Ельцине… И президент Клинтон не должен питать иллюзии, что он встретится за столом саммита с русским президентом-реформатором» ⁴⁵. И еще: «Имея в виду решения Путина и его назначения, новый человек в Кремле вряд ли сойдет с пути, проложенного режимом Ельцина. Это значит, что клинтоновская администрация не должна ставить под удар свои интересы, устанавливая рабочие отношения с Путиным в желании помочь России развивать демократические институты и свободу рынка» (там же).

Следует подчеркнуть одну вещь. Хотя в США есть немало скептиков как в отношении России в целом, так и в отношении Путина в частности, но Коэн один из немногих, кто говорит об этом прямо. И, что особенно важно, он прав в своих оценках. И они непременно будут подтверждены дальнейшим ходом событий.

Центр Никсона: мягко стелют, жестко спать

Уже перед отправкой рукописи в издательство я наткнулся на ряд работ Центра Никсона, который начинает приобретать определенный вес в научно-политических кругах Америки. Хотя по своей идеологии Центр ближе к республиканцам, однако он более взвешен в своих оценках относительно Китая и России, в отличие, скажем, от Фонда наследия. Например, Дэвид Лэмптон и Грегори Мэй обоснованно утверждают, что в СВА на самом деле происходит не «гонка вооружений», а «гонка модернизации» вооружений. Достаточно рассмотреть динамику роста военных расходов относительно ВВП в 90-е годы ⁴⁶. Точно так же они советуют не преувеличивать военный потенциал КНР, который хотя в количественном отношении является самым крупным в мире (по людскому составу), но по качеству далеко уступает японским ССО, не говоря уже об американских вооруженных силах.

Тем не менее обоснования для беспокойства они находят, но в отличие от многих авторов, обычно в этой связи упоминающих ситуацию в Тайваньском проливе и усиление ядерного потенциала КНР, данные авторы добавляют «глубокую и затяжную китайско-японскую враждебность». Последняя подогревается намерениями Токио стать «нормальной державой» в области обороны, против чего выступает Пекин. С другой стороны, Япония проявляет беспокойство в связи с возможностями Китая превратиться в крупнейшую военно-политическую державу мира. Следовательно, налицо объективные причины для взаимных подозрений и враждебности.

В разделе рекомендаций авторы предлагают втянуть Китай в двусторонние и многосторонние переговоры по контролю над вооружениями: на глобальном уровне в рамках США — Китай — Россия, на региональном — США — Китай — Япония. Причем региональный уровень необходимо институционализировать в виде форума в СВА. Авторы также советуют сократить количество американских войск передового базирования в ВА (это около 100 тыс. человек).

Любопытны оценки российской военной мощи на Дальнем Востоке. Авторы пишут: «Российское военное присутствие на Дальнем Востоке являет собой остатки от того, что было. В конце холодной войны Советский Союз содержал здесь 56 дивизий, 1420 боевых самолетов, 73 единицы наземных систем и 112 подлодок на Дальнем Востоке и Тихом океане. Сейчас российское присутствие упало до 17 дивизий, 425 боевых самолетов, 10 единиц наземных систем и 17 подлодок» (p. 28). В отношении 17 дивизий, замечают авторы, нормой является невыдача зарплаты и невыполнение других условий. Впрочем, добавляют они, это касается всей армии России.

Экономическая ситуация на Дальнем Востоке выглядит не лучше. 800 тыс. жителей покинули район ДВ. Оставшиеся жители чувствуют себя очень неуютно. Как заявил один пограничник в интервью журналу «Тайм», «находясь между переселенным Китаем и богатой Японией, наши дни сочтены. Единственный вопрос, кому мы сдадимся» (там же).

Авторы полагают, что, несмотря на провозглашение «стратегического партнерства», Китай и Россия вряд ли могут существенно помочь друг другу в связи, с одной стороны, с расширением НАТО, с другой — в связи с ситуацией в Тайваньском проливе. Не стоит преувеличивать и военную помощь России Китаю. Более серьезное беспокойство должна вызывать готовность русских ученых работать на предприятиях и в лабораториях военного назначения.