Боевой Топор [Искупление Путника] - Дуглас Сара. Страница 25

И все-таки Фарадей не могла отделаться от пережитого наваждения. Стоило ей вспомнить об Аксисе, как страшные картины ночного видения начинали снова проноситься в ее мозгу. Вот Аксис скрестил мечи с Борнхелдом, вот он роняет меч, а вот уже лежит поверженный, весь в крови. Фарадей содрогалась от ужаса, хмурилась и замыкалась в себе.

На третий день перехода Тимозел, заметив, что Фарадей в сумрачном настроении, принялся рассказывать о пророчестве, которое выучил чуть ли не наизусть, не усвоив лишь конец текста. Фарадей выслушала его с нескрываемым интересом, а выслушав, обратилась за разъяснениями к монаху, который вкратце рассказал ей об аварах и икарийцах, высказав неслыханные суждения, уже успевшие возмутить благочестивого Гилберта.

— Неужели ахары жили с отверженными в полной гармонии? — спросила озадаченно Фарадей, обратившись к монаху, весьма довольному, что оказался в центре внимания.

— Да, когда они жили в одном государстве, в Тенсендоре, — пояснил Веремунд. — Это было несколько тысячелетий назад.

Фарадей насупила брови.

— Но как ахары могли жить в мире с отверженными, если те злые, кровожадные люди?

— Злые, кровожадные люди? Вовсе нет. Это домыслы Сенешаля, возникшие в те времена, когда ахары, избрав для себя Путь Плуга, надумали главенствовать в государстве, навязывая свою волю аварам и икарийцам. Это вызвало недовольство, которое ахары решили подавить силой.

— Ты хочешь сказать, Веремунд, что зачинщиками Войн Топора стали ахары?

— Отверженные — злобные, коварные существа, — вмешалась в разговор Мерлион. — Вот почему Сенешаль благословил ахаров на войну с инородцами. Победив, ахары благоразумно вырубили леса, в которых отверженные находили пристанище и откуда совершали свои губительные набеги.

Все замолчали. Тишину нарушила Фарадей.

— Веремунд, расскажи подробнее об аварах и икарийцах.

— Об этих народах сейчас можно судить только по сохранившимся манускриптам. Ознакомившись с этими рукописями, можно понять, что икарийцы живут в горах и поклоняются солнцу, луне и звездам. Возможно, поэтому они зовутся «людьми Крыла». Авары — жители леса. Они поклоняются деревьям и даже умеют общаться с ними.

Фарадей вздрогнула.

— Мама права, — сказала она уверенно. — Отверженные — злобные существа. Ахары правильно поступили, когда изгнали их из страны.

В тот же день колонна топороносцев остановилась на привал у цепочки холмов, вытянутой полукольцом и простиравшейся вдаль на пол-лиги. Холмов было около тридцати, каждый, как определил на глаз Аксис, высотой около ста, а длиной — около двухсот пейсов. Их плоские вершины были покрыты ковром луговых цветов, а обрывистые склоны — травой и низкорослым кустарником.

— Странные холмы, — сказал Аксис, подойдя к Велиару, говорившему с Огденом. — Все одинаковые. Ты не слышал о них?

Велиара опередил Огден.

— Это могильные курганы королей Тенсендора.

Аксис нахмурился. Его уже допекли информацией о Тенсендоре. Он всегда полагал, что государство ахаров, Путь Плуга и учение Сенешаля существуют испокон веку, а, по словам Веремунда и Огдена, выходило, что ахары основали свое государство всего тысячу лет назад, а раньше проживали на одной территории с икарийцами и аварами.

— Эти короли управляли отверженными?

Огден улыбнулся.

— Эти короли, родом икарийцы, управляли всеми народами, населявшими Тенсендор. В течение пяти тысяч лет у власти стоял дом Парящего Солнца во главе с королем, которого называли «Великим Когтем».

Аксис и Велиар недоуменно переглянулись. Неужели ахары подчинялись отверженным?

— Не удивляйтесь, — продолжил Огден. — Великие Когти действительно управляли всеми народами, но тысячу лет назад ахары, попав под влияние учения Сенешаля, развязали в государстве войну, в результате которой изгнали аваров и икарийцев за Скалистые горы.

— Как бы там ни было, — хмуро ответил Аксис, — эти усыпальницы икарийцев сегодня послужат нам защитой от ветра.

Действительно, расположившись у подветренной стороны курганов, топороносцы укрылись от холодного ветра, гнавшего с севера тяжелые облака. Не пошел и собиравшийся дождь. Облака, перегоняя друг друга, стремительно неслись мимо.

И все-таки топороносцам было не по себе и даже сидя у бивачных костров, они чувствовали озноб, но причиной этому состоянию, постыдному для солдат, был не холод, а жуткое таинственное пророчество, леденившее душу. Арн и Тимозел не стали держать язык за зубами, и солдаты с мрачным видом пересказывали друг другу пророчество, предвещавшее появление Разрушителя во главе гнусного воинства, состоявшего, в понимании бывалых топороносцев, из дьяволов, демонов и вампиров.

В этот вечер общество дам, с благосклонного согласия Мерлион, разделяли Веремунд, Огден, Аксис и Велиар. Поужинав, Фарадей неожиданно поднялась и, извинившись, сказала, что хочет прогуляться по лагерю. Ее не остановили, и только Аксис проводил девушку озадаченным взглядом. После стоянки у леса Безмолвной Женщины Фарадей изменилась, стала замкнутой и задумчивой. Какая тому причина? Вряд ли тяготы перехода. Фарадей ни на что не жалуется, от строя не отстает. Да что Фарадей! Мерлион, и та держится молодцом. У нее хватает сил даже на то, чтобы присматривать за служанками, которые на привале не прочь улизнуть к солдатам.

Улыбнувшись этому обстоятельству, Аксис вернулся мыслями к Фарадей. Он вспомнил, как до крайности удивился, узнав о помолвке Борнхелда, престолонаследника, с дочерью графа Айсенда. Хотя Фарадей и унаследовала крупное состояние, в Ахаре были невесты и побогаче. К тому же, казалось, Борнхелд и не помышлял о женитьбе, предпочитая связи со случайными женщинами. Может, он прельстился внешностью девушки? Фарадей миловидна и обещает стать настоящей красавицей. Но она не только мила, но и самостоятельна, умна, прямодушна. Разве Борнхелд оценит ее достоинства? Куда ему, с его солдафонством и самомнением!

Придя к этой мысли, Аксис встрепенулся и прислушался к разговору. Мерлион с Велиаром говорили о бароне Исгриффе, наместнике Нора, споря о том, промышлял ли барон в молодости пиратством. До Исгриффа Аксису дела не было. Он поднялся и направился следом за Фарадей.

Девушка сидела на камне за последним костром и смотрела на уходившие вдаль холмы.

— Фарадей! — позвал Аксис.

Девушка растеряно оглянулась, поднялась на ноги. Ее лицо было в слезах.

— Извини меня, — сказала она дрогнувшим голосом и направилась было к лагерю, но Аксис удержал ее за руку.

— Фарадей, что случилось? Может, я обидел тебя?

— Ты ни в чем не виноват, Аксис. Пожалуйста, отпусти меня.

— Почему ты плачешь? — Аксис протянул руку к ее лицу и стал утирать ей слезы.

— Потому что жизнь ужасно несправедлива, — ответила Фарадей, и ей бы дальше не продолжать, но пальцы Аксиса были так ласковы, так нежны, что она не сдержалась: — Потому что я помолвлена с Борнхелдом, а люблю его брата.

— Фарадей! — Аксис оторопел, но его растерянность длилась недолго. Взглянув в глаза девушки, он нежно обнял ее и приник губами к ее губам.

Фарадей не противилась, и поцелуй затянулся. Наконец, оттолкнув Аксиса от себя, она твердо произнесла:

— Прости меня, Боевой Топор. Не знаю, что нашло на меня.

Отпустив Фарадей, Аксис поймал взглядом кольцо на ее руке.

— Но почему? — пробормотал он, не спуская глаз со сверкающего рубина.

— Потому что так захотел отец. Потому что мой брак с Борнхелдом выгоден для семьи. Я дала согласие добровольно.

— Но ты же не хочешь выйти за Борнхелда.

— Дочь не может идти против воли родителей, — потерянно ответила Фарадей.

— У тебя есть характер. Ты можешь постоять за себя. До свадьбы еще несколько месяцев. Подумай. Может, ты найдешь в себе силы расторгнуть помолвку и соединиться с тем, кого любишь.

Высказав эту мысль, Аксис повернулся на каблуке и зашагал прочь. Фарадей медленно пошла следом. Неожиданно из темноты, держа на руках кошку, выступил Веремунд.