Газета "Своими Именами" №18 от 21.12.2010 - Коллектив авторов. Страница 2

Я. В результате всего этого, говорю, кое-что просто непонятно. Но, с другой стороны, мы услышали: «По мнению экспертов(!), главный путь преодоления демографического кризиса – это радикальное увеличение количества семей с тремя и более детьми». Да кому же это непонятно безо всяких экспертов: чем больше детей рождается, тем успешней преодоление этого кризиса. Тут ссылка на экспертов дана, видимо, опять для придания речи учёности.

Он. Всё это так, но меня порадовало уже то хотя бы, что с высокой трибуны были произнесены имена Ломоносова, Льва Толстого, Некрасова, Чехова... Это ж – культурный кругозор! Ведь ничего подобного не бывало в речах Горбачева, Ельцина. Путина...

Я. Не совсем так. Вспомни, Горбачёв однажды упомянул нобелевского лауреата Солженицына, назвав его великим писателем. А Ельцин очень хорошо играл на деревянных ложках, но, являя нам широту вкуса, уверял, что страх как любит Вивальди. Жить не мог без него. У Медведева на сей раз повернулся язык упомянуть даже Юрия Гагарина, советского человека, коммуниста.

Он. Ты напомнил мне, что в Послании был упомянут ещё один нобелевский лауреат по литературе – Черчилль.

Я. Не просто упомянут, а ещё и процитирован, причём там, где речь шла о педагогике, об учителях. Сыскал нового Песталоцци или Макаренко...

Он. Интересно, как думаешь, кто писал текст речи – Сурков, Дворкович, Тимакова или все вместе?

Я. Судя по этой примете, мог принимать участие и Борис Немцов. Ведь он и его собратья-демокрашки души не чают в Черчилле.

Он. Да, упоминают его, ссылаются на него при каждом удобном случае.

Я. И при совсем неудобном – тоже. Например, очень любят рассказывать, как однажды кто-то спросил Черчилля, почему в Англии никогда не было антисемитизма. А он, дескать, ответил: потому что мы, англичане, никогда не считали себя глупее евреев. Как раз от Немцова я это однажды и слышал.

Он. Тут, конечно, намёк: а вот вы, русские, до сих пор считаете. И в результате этого за время строительства новой процветающей России четыре еврея были у нас премьерами, а три – вице, их заместителями. Итого, семь вершителей судьбы страны в переломную эпоху. Правда, пять или шесть из них – евреи по израильской мерке. И ведь хоть бы один хоть бы отчасти походил на великого Дизраэли! В этом главное-то, а не в национальности, правда?

Я. Разумеется. А рассказ, что ты вспомнил, – выдумка. Никто Черчиллю такой вопрос не задавал и никогда он этого не говорил. В отличие от Бориса Ефимовича этот лорд был человеком образованным, он знал историю своей страны, и ему было известно, что антисемитизм в Англии доходил до поголовного изгнания евреев из страны. При этом, как пишет Андре Моруа в своей книге «Жизнь Дизраэли», случалось и такое. Один судовладелец высадил евреев на каком-то диком берегу и сказал им: «Зовите Моисея!» И отчалил. Правда, это было давно.

Он. Но ведь и Шекспир – англичанин, а его Шейлок – не чукча. И это уже начало ХVII века.

Я. Да и в сравнительно недавние времена, перед Второй мировой войной, на нашей с тобой памяти, в Англии открыто существовала нацистская партия, которую возглавлял Освальд Мосли. И едва ли в еврейском вопросе он был оппонентом Гитлера и его партии. Впрочем, и это давно забыто. Но вот зачем Медведеву потребовался Черчилль – чтобы понравиться Немцову?

Он. В самом деле, неужели он не понимает, как выглядит это имечко в устах, только что назвавших Толстого и Гагарина? Неужели ему неизвестно, что именно Черчилль был вдохновителем и организатором походов Антанты против нашей страны?

Я. Черчилль только на несколько лет уступил Гитлеру всемирную должность врага России №1. Дело не только в походах Антанты. Наша стойкость в 1941-м и победы 1942-1944 годов спасли Англию от немецкого вторжения. А Черчилль даже вопреки желанию Рузвельта тянул с открытием Второго фронта, хотя давал обещания открыть его и в 1942 году, и в 1943-м, и весной 1944-го, до последнего предела – до 6 июня 1944 года, когда уже всем было ясно, что Красная Армия и без союзников добьёт врага и нагрянет в Берлин.

Он. Валентин Фалин, бывший секретарь и заведующий международным отделом ЦК КПСС, живущий сейчас в Германии, основываясь на документах, писал в журнале «Российская Федерация сегодня», что весной 1945 года Черчилль дал указание своему Генеральному штабу разработать план «Немыслимое»: после капитуляции Германии союзники вместе с немецкими дивизиями, которые по его распоряжению не были разоружены, наносят внезапный мощный удар по Красной Армии, измотанной последними победными боями. Их-то войска не слишком притомились, почти беспрепятственно шествуя по земле Франции и Германии.

Я. Сейчас о плане «Немыслимое» широко известно. Но многие забыли, что ведь и «холодная война» началась именно с речи Черчилля очень скоро после Потсдамской конференции - 5 марта 1947 года - в американском городе Фултон. Он её закоперщик! Сталин немедленно ответил ему в «Правде»: «Господин Черчилль стоит теперь на позиции поджигателей войны... Господин Черчилль и его друзья поразительно напоминают в этом отношении Гитлера и его друзей. Гитлер начал дело развязывания войны с того, что провозгласил расовую теорию, объявив, что только люди, говорящие на немецком языке, представляют полноценную нацию. Господин Черчилль начинает дело развязывания войны тоже с расовой теории, утверждая, что только нации, говорящие на английском языке, являются полноценными нациями, призванными вершить судьбы мира».

Он. Медведев, конечно, не читал Сталина, но не понимать, как звучит имя Черчилля после имени Чехова... И всё-таки эти «странности» Послания весьма хоть и досадны, но не главное в нём. А что ты скажешь о главном?

Я. Главное... У меня давно такое впечатление что в Кремле опять засел Кукурузник. Вернее, два. Второй – на Краснопресненской набережной.

Он. Похожи на него своей ненавистью к Сталину?

Я. Не только ненавистью, а ещё и страхом перед его тенью. Но дело не только в этом. У них та же страсть всё ворошить, перетряхивать, переиначивать. И всё – под предлогом реформ во имя светлого будущего. Хрущёв измыслил совнархозы, городские и сельские райкомы, подъём целины, ликвидацию приусадебных участков земли, всесокрушающий девиз «Кукуруза – царица полей!» А как венец всего – борьбу против «культа личности». Ему, например, о целине Молотов говорил: да, поднимать надо, но сейчас гораздо нужней, насущней бросить силы и средства на Центральную Россию, так пострадавшую от немецкой оккупации. Но он ни с чем, ни с кем не считался. И у этих такой же зуд вывернуть наизнанку всё – от часовых поясов до милиции.

Он. А представь себя на месте Медведева. С чего бы ты начал?

Я. Мне уже приходилось фантазировать на эту тему в одной газете. Но если всё-таки сказать о первом шаге, то я прежде всего ликвидировал бы все правительства и всех президентов республик и областей. В стране десятки президентов, сотни министров, тысячи их заместителей. Это же чушь! Её Путин приволок из Германии, но там так исторически сложилось: Пруссия, Бавария, Саксония... И до Бисмарка они были самостоятельными государствами, потом стали «землями» со своими правительствами. А у нас можно ли вообразить, допустим, одновременно с Российским самодержцем Иваном или Петром самодержцев Рязанских, Калужских, Астраханских? Мы стали единым государством на триста лет раньше немцев, и у нас должно быть только одно правительство - в Москве.

Он. А какая тут выгода, что это даёт?

Я. Прежде всего – больший авторитет, вес, уважение. В политике, в деле управления страной это самое важное. Ныне иные Указы президента и решения правительства просто предаются забвению. Путин рассказывал же, что богачи стали платить налог только после того, как он был снижен до 13 процентов. А до этого они плевали на налог и власть ничего не могла с ними поделать. Ну, разумеется, в управлении страной нужна ещё и политическая воля, решимость, чтобы взять Абрамовича за грудки.