От лжекапитализма к тоталитаризму! - Антонов Михаил Алексеевич. Страница 103

Разве всё это не чудо? И автором «чуда из чудес» был тогдашний премьер-министр этой страны Махатхир бин Мохамад, занимавший этот пост более двадцати лет.

В принципе для характеристики режима, установившегося в Малайзии, и деятельности её премьера было бы достаточно воспроизвести основные положения книги «Доктор Махатхир Мохамад. Политик и личность» (составитель сборника В.С.Сычёв. М., 2001), из которой я заимствовал большие фрагменты, даже, можно сказать, положил в основу этой главы реферат по материалам книги. Но особенно хотелось бы отметить статьи российского журналиста Д.Косырева, буквально влюблённого в Малайзию и много сделавшего для ознакомления наших читателей с этим удивительным явлением — «малайзийским чудом». Так же влюблён в Малайзию и другой российский публицист и учёный Юрий Крупнов, хотя он, к сожалению, пишет об этой стране довольно редко.

Вот и в названном сборнике Косырев размышляет о парадоксе эпохи глобализации — измельчании национальных лидеров. Он объясняет это явление тем, что перед странами Запада уже давно не стоит задача обеспечить выживание своей нации — они лишь поддерживают в порядке существующую систему, играя роль обслуживающих её техников. А в прежде отсталых странах Востока потребность в лидерах огромная, но именно там Запад и не даёт таким лидерам появиться. И потому столь необычна фигура малайзийского премьера.

Во всяком случае, правители России не могут сказать о себе такое, ибо как раз десятки миллионов наших соотечественников из людей среднего достатка превратились в «новых бедных». Может быть, потому опыт Малайзии в нашей стране и не освещается в СМИ, что он может служить живым укором российским властям?

Что же это за страна такая — Малайзия, и откуда в ней появился такой выдающийся государственный деятель, обретший признание во всём мире?

Независимая Малайзия и её проблемы

Удивительно удобно расположенная на международных торговых путях, Малайзия уже со времён Средневековья была важной перевалочной базой, где оседали выходцы из разных стран и народов. Территория и природные богатства Малайзии издавна привлекали к себе европейских и азиатских колонизаторов. Первыми из них на полуострове Малакка в 1511 году утвердились португальцы, подчинившие себе Малаккский султанат.

С конца XVIII и по начало XX веков последовательно, регион за регионом, захватывали Малайзию англичане. Они переориентировали экономику Малайзии на производство двух остро необходимых Европе, США и Японии продуктов — олова и натурального каучука, причём эта крохотная по размерам страна в первой трети XX века давала половину мирового экспорта каждого из них.

Земли для устройства капиталистических предприятий англичане получили легко. Но с рабочей силой дело обстояло труднее. Малайцы, в основном крестьяне, не стремились работать ни на каучуковых плантациях, ни на оловянных рудниках. На эти работы стали принимать ищущих заработка китайцев и индийцев, часть которых оседала в Малайзии.

В течение почти всей второй мировой войны (с 1941 по 1945 годы) Малайзию оккупировали японцы. И лишь в 1957 году была провозглашена независимость Малайской Федерации. (Таким образом, Малайзия только ещё подходит к 50-летию своего независимого состояния.) Её население тогда насчитывало всего 4,7 миллиона человек. Ныне она состоит из 13 штатов и федеральных территорий Куала-Лумпур и Лабуан и насчитывает 24 миллиона жителей.

Главная особенность этого государства состоит в том, что его население состоит из трёх народов, принадлежащих к разным расам, религиям и языковым группам: малайцев (или «бумипутра» — их 54 процента), китайцев (33 процента) и индийцев (10 процентов). Есть ещё и остатки коренных народов (менее 3 процентов), а также европейцы, арабы и пр. При этом малайцы на момент провозглашения независимости страны были заняты в основном в сельском хозяйстве. Почему?

По словам Махатхира, «всё, что могли делать малайцы, китайцы делали лучше и дешевле. Вскоре трудолюбивые и целеустремлённые иммигранты вытеснили малайцев из мелкой торговли и всех сфер квалифицированного труда».

А иммигранты (как многие кавказцы в срединной России) вовсе не стремились «раствориться в малайской среде», ибо они считали, что принадлежат к великим цивилизациям. Они проживали монолитными коммуналистскими общинами.

Китайцы, трудолюбивые, прагматичные, замкнутые, «материалистичные и прагматичные», не считающиеся с этикетом других общин, склонные к накопительству и к превращению денег в капитал, сосредоточили в своих руках финансы и торговлю. Они проживали в основном в городах. Элиту китайцев составляли крупные землевладельцы-компрадоры, а низы — работники шахт и рудников, трактирщики и лавочники, мелкие плантаторы, скупщики и ростовщики в деревне, «лица свободных профессий». Низы находились под сильным влиянием китайских тайных обществ и иных криминальных групп.

Индийцы, терпеливые, трудолюбивые, дисциплинированные, искушённые в торговле и бизнесе, жили главным образом в посёлках при плантациях каучука.

Малайцам, людям созерцательного склада, учтивым, чуждым стремлению к накопительству и современному бизнесу, оставались деревенская жизнь, традиционное земледелие и рыболовство. Малайцы занимали также низовые чиновничьи должности и трудились в сфере услуг. А тонкий слой наследственной аристократии, придворных и чиновничества составлял «верхний этаж» малайзийского общества.

Жизнь Малайзии долго отравляли кровавые межэтнические конфликты. И не удивительно.

Дело дошло до того, что в 1941 году доли малайцев и хуацяо (китайцев) в общем балансе населения, составлявшего 5,5 миллиона человек, сравнялись: по 43 процента. 12 процентов приходилось на выходцев из Индии и Цейлона, остальные 2 процента — на европейцев, арабов и аборигенные народы полуострова. Так малайцы впервые оказались в положении абсолютного меньшинства в собственной стране.

А на момент обретения страной независимости малайцы — коренная, титульная нация, составлявшая чуть менее половины населения по численности, владела лишь несколькими процентами национального богатства. Китайцы фактически монополизировали не только торговлю и бизнес, но и профессии, требовавшие образования, ими были заселены городские кварталы. Малайцам осталась их деревня и нищета. Они почти превратились в граждан второго сорта на земле своих предков, и на каждый их шаг в экономическом развитии «другие расы делали десять шагов».

Если бы предоставить событиям идти так, как они и шли, то через короткое время малайцы оказались бы в положении не только батраков в собственной стране, но и в роли париев, которыми помыкали бы представители «великих цивилизаций». А сама страна была бы обречена на прозябание, как большинство недавних колоний. Расовые конфликты вспыхивали бы вновь и вновь. Вот тогда-то на общественное поприще и вступил Махатхир бин Мохамад.

Путь Махатхира к власти

Дато Сери Махатхир бин Мохамад родился в 1925 году в семье полуиндийца-полумалайца, школьного учителя, и представительницы знатного малайского рода. Он окончил среднюю школу и занимался самообразованием, проявив особый интерес к общественным дисциплинам и к деятельности великих правителей-реформаторов, в том числе Петра I, Кемаля Ататюрка и, конечно, пророка Мухамада. Но затем семье пришлось пережить трёхлетнюю (1942–1945 годы) японскую оккупацию, сопряжённую с нуждой и лишениями. В 1946 году Махатхир вступил в Объединённую малайскую национальную организацию (ОМНО), а в следующем году, получив скромный грант, поступил в медицинский колледж в Сингапуре, по окончании которого стал работать участковым врачом в провинции. Тут он вплотную столкнулся с бедствиями и нищетой крестьян.