Свобода, власть и собственность - Белоцерковский Вадим Владимирович. Страница 24

Наши потомки наверняка будут удивляться нашей упрямой глупости в этом вопросе. Ореол незаменимости профессиональных руководителей и политиков — один из самых вреднейших мифов, особенно в наше время, при бурном росте числа высокообразованных людей и развития технических, кибернетических средств руководства. Кроме всего прочего, профессионализм, пожизненность руководства отпугивает от него самых достойных, творчески одаренных и интеллигентных людей. Важно еще учесть, что в обществе самоуправляющихся коллективов способности и навыки к руководству будут воспитываться у очень большого числа людей, что называется, «с пеленок», то есть с работы в «родных» коллективах. Наконец, ликвидация гигантского национализированного промышленного организма и дисциплинарной централизации, а также и гигантомании в строительстве предприятий, во много раз облегчит и упростит функцию управления.

Разумеется, на самые высокие посты исполнительной власти (членов правительства, руководителей министерств) необходимо будет выдвигать кандидатов из числа работников региональных исполнительных органов самоуправления. То есть, по окончании срока полномочий низших руководящих кадров они будут перед уходом выбирать из своей среды на высшие должности наиболее хорошо проявивших себя работников. Таким образом, эти люди будут находиться у власти два срока: один на низшем уровне, другой — на высшем.

Преемственность опыта и традиций можно будет сохранить за счет поэтапного обновления руководящих кадров, а также за счет кадров технических работников и экспертов-специалистов, которые, однако, тоже должны обновляться, но в более растянутые, удвоенные сроки.

Хочется подчеркнуть, что институт профессиональных государственных руководителей особенно недопустим в бесклассовом государстве, где нет мощных, концентрированных сил, с которыми государственному руководству пришлось бы считаться.

Дополнительными гарантиями против бюрократизации и авторитаризма государственной власти может служить также создание второй палаты Советов из представителей территориальных округов, которые будут представлять интерес потребителей и коммунальные интересы.

Этой же цели может служить вертикальное разделение государственной машины на три независимые секции (на три государства в государстве) со своими законодательными и исполнительными органами, со своим бюджетом. А именно: на

— «политическую» секцию, в ведении которой будет охрана порядка, границ, природы, внешние отношения и т. д.;

— хозяйственную — расширенное воспроизводство, налоги, кредит, государственные предприятия и учреждения и т. д.;

— научно-культурную — наука, образование, масс-медиа, литература и искусство.

Кроме дополнительной децентрализации это может способствовать и увеличению компетентности руководства. Не является ли предрассудком, что один человек и один исполнительный орган должен руководить всеми сферами жизни общества, мало между собою связанными? Между прочим, такое вертикальное разделение государства соответствует идее Рудольфа Штейнера о трехчленном делении общественного организма.

Разумеется, совершенно независимыми должны быть и судебные органы и институты Верховного Суда для контроля за соблюдением законов и Конституции.

Государственный аппарат общества самоуправляющихся коллективов скорее всего будет (или станет со временем) беспартийным. Свободный коллектив вряд ли допустит, чтобы его представитель защищал чьи-либо еще интересы, кроме интересов избравшего его коллектива. И устранение партий от власти (никто запрещать их, разумеется, не предлагает) произойдет автоматически, если никому нельзя будет избираться на какой-либо руководящий пост дважды и после окончания срока полномочий нужно будет возвращаться в свой коллектив (к своей основной специальности) с правом избираться вновь лишь после определенного срока.

Пора нам уже осознать, что партии вообще отживают свое время. Они несовместимы с последовательной демократией. В погоне за голосами они способны на демагогию, обман. Они почти непроницаемы в своей внутренней жизни для воли избирателей (особенно, когда приходят к власти). Они имеют свою дисциплину и интересы, профессиональных руководителей и мешают своим собственным членам свободно и быстро менять свое мнение и взгляды. Партии становятся всё более неприемлемыми с ростом числа образованных людей, стремящихся, естественно, к свободе инициативы, мысли и действий. Даже Энгельс писал в конце своей жизни (в письме к Бебелю) о необходимости ослабить внутрипартийную дисциплину ввиду «притока в партию большого числа образованных элементов». «Быть зависимым, даже от рабочей партии, — тяжкий жребий». И там же писал, что они с Марксом никогда бы не согласились работать в партийной прессе, что представляет собой «неблагодарный пост для каждого, кто обладает инициативой».

Важнейшие предложения, реформы, планы, особенно в экономике, должны, очевидно, в любом случае разрабатываться специалистами, учеными, объединенными в группы (школы) или в соответствующие институты. Таких групп будет, разумеется, «энное» количество, и будет соответственно предлагаться «энное» количество решений для какой-либо конкретной проблемы.

Исполнительные органы или законодательные (в зависимости от характера проблем) будут отбирать с помощью экспертов те или иные решения для их исполнения. Фактически так происходит и сегодня, когда глава государства или партии выдвигает «свое» решение какой-либо проблемы, присваивая себе мысли своих экспертов и советников.

Со временем, возможно, группы ученых или институты будут выполнять роль партий, предлагая стране свою линию решения проблем. И возможен такой порядок, когда Парламент (Совет представителей коллективов и земель) будет избирать главой исполнительной власти автора отобранного Парламентом проекта решения. (Или руководителя авторской группы, или лицо, выдвинутое этой группой).

Разумеется, отпадает при самоуправлении и групповой собственности необходимость в профессиональных союзах (исключая профсоюзы свободных профессий, служащих государства и рабочих частного сектора), которые начинают сейчас играть весьма сомнительную роль в жизни общества, благодаря укрупнению, политизации и бюрократизации руководства.

В самоуправляющемся обществе должен быть изменен способ формирования армии и органов охраны порядка. Регулярная армия (за исключением пограничных войск, пока в них будет нужда, и технических) должна быть, очевидно, заменена отрядами народной гвардии или ополчения. Опыт, тут имеется уже большой.

Такой принцип формирования армии будет иметь и психологический эффект: даст людям дополнительную уверенность в нерушимости их прав и будет хорошей гарантией от всяческих авантюр.

В то же время органы охраны порядка — полиция или милиция — должны будут формировать по принципу нынешних регулярных армий, то есть путем срочного призыва. Профессиональная полиция (милиция) несовместима с последовательным демократизмом. Она неизбежно отчуждается от народа. Да и вообще нет ничего более бессмысленного и пагубного для нравственности, чем профессия надсмотрщика над людьми!

Принцип «сегодня я надсматриваю, а завтра — ты» будет чрезвычайно благотворно сказываться на быстром развитии сознательной дисциплины и уважения к законам.

Исчезнет традиционная вражда между народом и полицией (особенно сильная, доходящая до ненависти в тоталитарных странах).

Принцип «вооруженного народа» был, как известно, взят на вооружение марксизмом. И сами же марксисты в СССР в первую очередь отказались от этого принципа.

Иначе и быть не могло в условиях госкапитализма, который как никакой другой строй нуждается в свирепом подавлении народа.

Последним по порядку, но не по важности, является Институт Решающего Голоса. Мы рассматриваем этот пункт в конце, так как вначале, до рассмотрения других принципов и устоев самоуправления, он мог бы показаться утопичным.