Анархистские тезисы - Лапшов Александр Анатольевич. Страница 3

Ну а террористические, военные, карательные и тому подобные насильственные действия в отношении реакционных сил при всякой революции, к сожалению неизбежны, тем более при предстоящей всемирной и никогда и нигде небывалой (несмотря на явные изначальные предпосылки имеющиеся, например, при Парижской Коммуне или в Великую Российскую 1905-22 гг.) социальной революции. Значит нужно сказать и парафраз о нём,

О насилии.

С этим делом тоже не нужно «перегибать палку». Революционный террор должен быть адекватен реакционному террору, иначе его неизбежное зло повлечёт за собой зло, куда большего масштаба и, главное, никак и ничем неоправданное. Справедливость сего утверждения можно узреть в исторических примерах революций прошлого. И тот же исторический опыт предоставляет нам возможность этически-эстетического осмысления и оправдания необходимого революционного насилия, но всё в тех же рамках «кодекса революционной чести». Приведу один исторический анекдот.

Во время Великой Французской революции это было. Когда палач, как и большинство парижан, фанатичный поклонник Жан-Поля Марата, гильотинировал его убийцу, Шарлоту Корде, то он выхватил из корзины гильотины отрубленную голову и со словами «Это тебе за Марата!» влепил ей пощёчину. За это решением трибунала коммуны он был уволен с работы навсегда, хотя в те дни и годы палачей не хватало катастрофически, к эшафотам ставили кого попало, а этот был мастером своего дела. Комментарии, смею думать, тут излишни.

И, если уж и далее говорить о кодексе революционной чести, то прямо-таки необходимо обозначить отношение либертарного мировоззрения к системе наказания преступников и уголовному праву вообще.

О тюрьме и воле.

Ну, с волей в обоих семантических значениях этого понятия, думаю, и так всё всем понятно. Воля, в смысле свободы выбора своих действий и поступков сообразно индивидуальных этических норм, неотделима от любого человека. В зависимости от широты и объёма её в менталитете каждого субъекта говорят о сильной или слабой воле. С волей же, как понятием исторически-правовом, так же всё ясно. Чем больше свобод общество в лице государства (пока в лице этого дряхлеющего монстра) предоставляет индивиду, тем большей волей этот индивид обладает, тем свободнее это общество. И анархизм в качестве общественно-политического движения выступает за возможно большую степень общественно-индивидуальной свободы, как поэтически выражались наши легендарные предшественники; за хлеб и волю, или, за землю и волю, позднее, за народную волю. На том и будем стоять в любой революции.

А вот с тюрьмой всё обстоит не так просто. Разумеется, как институт-инструмент наказания преступников в будущем либертарном обществе она должна быть аннулирована, без обжалования и бесповоротно. Ибо лишение человека свободы, это никакое ни наказание, а оскорбление его достоинства. И тем более, эта «мера пресечения» не является средством перевоспитания и исправления, скорее наоборот есть «курсы повышения квалификации» преступников. Но, на некоторое время постепенного послереволюционного перехода к общественному устройству с наибольшей степенью анархии может, да наверное и должна, оставаться лишь та часть тюремной системы, которая ныне в России называется следственным изолятором (имея аналогичные юридически-правовые определения в других странах), но рассчитанное на жёстко ограниченное время заключения под стражу (на период следствия) и с обязательным помещением в одиночную камеру. И не более того.

Но наказывать-то преступивших, нет не законы и прочие нормативы права, а общепризнанные положения нравственности и прямых общественных договоров, как-то нужно будет. И тогда, по-моему, для этого должно ввестись три положения постгосударственной «юриспруденции», три вида наказания. Это: 1) полная компенсация материального вреда, за все преступления имущественного плана; 2) изгнание из общины, для нарушивших нормы нравственности и договоры, (так сказать, реанимация первобытнообщинного института изгойства и извергства); 3) смертная казнь, за убийства и прочие жестокие преступления.

А зон, лагерей и тюрем людям уже давным-давно не нужно. Не зря же народная мудрость гласит поговорками, что «Тюрьма не переделывает, ибо горбатого лишь могила исправит».

Однако, у туды-разсюды-расклятого государства есть институты и помимо тюрем ставящие всех нас в положение мало чем отличающееся от положения арестантов. Вот об этих, т. н. силовых структурах и поговорим дальше.

О границах, таможне, армии, полиции и юстиции.

Границы, как определяющие и производные любых государств, ходом общественной истории обречены на аннулирование при демонтаже этих государств. Разумеется, ликвидация границы после социальной революции в отдельно взятой стране не произойдёт одномоментно, а будет иметь постепенный, поэтапный характер. Иначе, при поспешном решении этого вопроса о существовании либо несуществовании границы, можно получить, и без сомнения получим вооружённое нападение со стороны реакционно-этатистских режимов (а ими при этом окажутся все, несмотря на свои наилиберальнийшие и наисоциалистические самоназвания) с последующей интервенцией, дабы ликвидировать плацдарм мировой либертарной революции, грозящей переброситься с него на управляемые ими территории. Значит, некое подобие политическо-географических границ должно некоторое время после радикального социального переворота сохраняться и охраняться видоизмененными в народную милицию пограничными войсками и прочими частями вооружённых сил страны, так же революционно преобразованными в народную милицию, прежде всего на основании всеобщего и свободного вооружения населения. Армейские военные специалисты (офицерский корпус) при этом, разумеется, должны оставаться на командных должностях народной милиции и обучать военному делу рядовой состав, набираемый исключительно на добровольных началах, ибо война специфически требует единоначалия для одержания победы над врагами. При этом должно будет проводиться обучение обращению с оружием (причём не только стрелковым и холодным) всех граждан ещё не анархической, но уже либертарной страны [1], имея ввиду при агрессии со стороны этатистских режимов создание всенародного партизанского движения для отпора угнетателям и карателям общественного освобождения, подобного тому, какое было на Украине под командованием достославного батьки Махно.

А вот с наивреднейшим построением-спутником государственной границы должно быть покончено на другой же день социальной революции. Я имею в виду таможню.

Таможенные барьеры-препятствия чисто демагогически объясняют и оправдывают защитой внутреннего рынка и производства от наиболее конкурентоспособных, т. е. более дешёвых иностранных товаров. На самом деле, этим, давным-давно устаревшим фискальным инструментом государство оправдывает и защищает от справедливого возмездия экономическую некомпетентность своей буржуазии (производителей собственников) и бюрократии (чиновничества всех рангов), не только неспособных производить низкорентабельную и качественную продукцию, но и сплошь и рядом, из-за своей коррумпированности и ненасытной жадности, не дозволяющих это делать другим, особенно иностранным производителям и своим поставщикам-контрабандистам. Протекционизм, знаете ли… Вот почему на следующий же день социального переворота управляющему комитету переходного периода (или, если кто предпочитает старое, но уж больно дискредитирующее себя исторически, определение: временному правительству) следует упразднить сей институт, ликвидировав при этом само понятие контрабанда. Иначе ни о каком улучшении состояния экономики по сравнению с её дореволюционным состоянием не может быть и речи. А отсутствие этого улучшения неизбежно приведёт к поражению самую наилибертарнейшую революцию, к её перерождению в имперскую, шовинистическую, спекулятивно-демагогическую и т. п. диктатуру. Нам это надо?… А так, глядишь, господа капиталисты, вынуждены будут повысить эффективность производства и, сами того не желая, создавать тем самым экономическо-материальную основу анархо-коммунистического строя. Нет?…