Незримая паутина: ОГПУ - НКВД против белой эмиграции - Прянишников Борис Витальевич. Страница 49
Они утешали Кутепову и говорили, что ее муж жив.
— Как, где он, что с ним? — со слезами на глазах спрашивала Кутепова.
— Я видела сон, ему хорошо. Я верю снам, они сбываются. Вы еще встретитесь с ним, — ласково и участливо утешала Плевицкая.
Близкие к Лидии Давыдовне люди восхищались чутким и отзывчивым сердцем Надежды Васильевны.
Частой гостьей бывала Анна Александровна Токарева, владелица ресторана «Ля Мэзонет Рюсс» на рю Мон-Табор. Кутепов бывал в ресторане Токаревой, отношения у них были дружескими, злые языки приписывали им интимную связь. Впрочем, Кутепов был образцовым семьянином.
Не оставлял Кутепову своим вниманием и генерал Шатилов. Он тоже заходил в дом на рю Русселе.
Плотным кольцом обложила Кутепова тайная советская агентура, следившая за каждым его шагом. Всматривались соглядатаи в окна его квартиры, филеры следовали по пятам. И кто-то проникал в дела его канцелярии на рю де Карм, время от времени тревожа ее таинственными телефонными звонками.
Однажды таинственный кто-то расстроил деловое свидание Кутепова с генералом, приехавшим из Версаля. За несколько минут до назначенного часа раздался звонок, и кто-то от имени Кутепова сообщил, что в канцелярию он не приедет. Раздосадованный гость тотчас же покинул управление РОВСа. Появившийся вскоре Кутепов был очень удивлен лживым сообщением и недоумевал. Было ясно, что некий «близкий», узнав кое-что о делах Кутепова, передавал о них таинственным голосам.
После похищения Кутепова Критский решил удостовериться, не было ли каких-либо указаний о телефонных звонках в оставшихся после Кутепова записных книжечках «ажанда». Просмотрев эти календарчики, Зайцов и Критский обнаружили заметки к дням, когда раздавались таинственные телефонные звонки. На одной страничке Кутепов пометил по-французски «Sk».
Прошел год. В зале Гаво РОВС устроил собрание памяти генерала Кутепова. Новый председатель РОВСа генерал Е. К. Миллер, упрекая французское правительство, сказал:
«Нам пришлось вкусить всю горечь сознания, что пока не изменится картина взаимоотношений западноевропейских государств с той властью, которая была заинтересована в исчезновении генерала Кутепова, до тех пор нельзя рассчитывать на выявление преступников и привлечение их к ответственности».
В дни следствия сотрудник «Последних Новостей» Андрей Седых неоднократно посещал Фо-Па-Биде и комиссара Перье, пытаясь узнать что-то новое о похищении Кутепова. 25 лет спустя он писал в нью-йоркском «Новом Русском Слове»:
«Я убежден, что Фо-Па-Биде знал с самого начала все имена похитителей и имена тех, кто несет ответственность за это преступление. Один из них, принимавших участие в похищении, сейчас мирно живет в Соединенных Штатах под чужим именем».
То был Лев Гельфанд, ставший невозвращенцем. В Америке он переменил фамилию, стал бизнесменом. Известный как мистер Мур, он разбогател и спокойно дожил свой век под сенью звездно-полосатого флага.
Катастрофически малыми были итоги официального расследования. Такими они оставались долгие-долгие годы. Лишь 22 сентября 1965 года московская газета «Красная звезда» впервые чуть-чуть приоткрыла завесу над тайной похищения. Генерал-полковник авиации запаса Н. Шиманов писал: «…комиссар 2 ранга государственной безопасности Сергей Васильевич Пузицкий… участвовал не только в поимке бандита Савинкова и в разгроме контрреволюционной монархической организации „Трест“, но и блестяще провел операцию по аресту Кутепова и ряда других белогвардейских организаторов и вдохновителей иностранной интервенции и Гражданской войны».
Заметание следов
Похищение генерала Кутепова долго волновало русскую эмиграцию. Газеты преподносили читателям разные гипотезы, сенсационные слухи, ссылки на таинственных осведомителей, намекавших на виновников похищения. Но в одном сходились все — в похищении принимал участие наводчик из среды белых, располагавший доверием Кутепова.
Вскоре после похищения французский журнал «Детектив» назвал фамилии Попова и де Роберти. «Детектив» указывал на полковника Зайцова как свидетеля, дававшего следственным властям показания о поездке Кутепова в Берлин. Действительно, Зайцов подробно изложил обстоятельства, предшествовавшие похищению, и назвал властям Попова и де Роберти агентами ОГПУ. Некоторые газеты извратили показания Зайцова. По его адресу посыпались инсинуации и злостные намеки.
В защиту Попова и де Роберти, как героев и борцов против коммунизма, выступили в печати генерал Дьяконов и проживавшая в Париже сестра де Роберти Е. А. Миллер. Их стрелы метались в Зайцова. Вынужденный защищаться, Зайцов ответил большой статьей «К делу Попова и де Роберти», опубликованной 26 июля 1930 года в газете «Возрождение».
В дело вмешался В. Л. Бурцев. Прославившийся в свое время как разоблачитель Азефа, Бурцев почитал себя непререкаемым авторитетом в делах провокации. Убежденный противник большевиков, к делу Кутепова он проявил живейший интерес и стал пламенным защитником Дьяконова, Попова и де Роберти. В седьмом номере своей изредка выходившей газеты «Общее Дело» он опубликовал анонимную статью «Ответ обвинителям» и письма генералов Дьяконова и Корганова. Дьяконов атаковал Зайцова девятнадцатью пунктами, злостно извращавшими факты. Зайцов ответил защитникам агентов ОГПУ. Полемика разгоралась, порой принимая уродливые очертания.
Утверждения Бурцева о том, что Кутепов был в руках агентов ОГПУ, поддерживавших связь с близкими к нему людьми, взволновали РОВС. Бросая обвинение против окружения Кутепова, Бурцев имени предателя, однако, не назвал.
Преемник Кутепова генерал Е. К. Миллер письмом от 25 июля просил Бурцева «указать имена и основания ваших обвинений».
Бурцев ответил немедленно, но от уточнений уклонился:
«Лицо, дающее сведения об убийстве ген. Кутепова, говорит о связи с большевиками некоторых близких ему лиц, ныне связанных с вами».
В этом же письме Бурцев сообщал, что от невозвращенца Беседовского, бывшего временного полпреда в Париже, бежавшего из полпредства в 1929 году, поступили сведения о предательстве лиц, находившихся в окружении Кутепова.
30 июля Е. К. Миллер вновь обратился с письмом к Бурцеву, требуя от него точных указаний на виновников. Он писал, что если такие обвинения не будут сняты, то им будут приняты «меры для защиты доброго имени своих сотрудников и всего Обще-Воинского Союза».
В тот же день Бурцев ответил Миллеру. Опять уклонившись от указания виновников, он предложил устроить у себя очную ставку полковнику Зайцову с генералами Дьяконовым и Коргановым.
Е. К. Миллер ответил, что очные ставки — дело судебных властей, а не частного лица, каким был Бурцев. Возлагая ответственность на Бурцева за все, что могло быть им напечатано против Зайцова, Миллер угрожал привлечь редактора «Общего Дела» к судебной ответственности.
Бурцев, черпавший свои сведения из мутных источников, точного ответа не дал, да и не мог дать. Прав он был лишь в том, что «в деле ген. Кутепова было предательство».
Однажды доверившись Дьяконову, Бурцев не прекращал кампании против Зайцова. Газета «Возрождение», защищая Зайцова, решительно возражала против бездоказательных утверждений Бурцева. На страницах русских газет в Париже завязалась острая полемика, обмен письмами в редакцию.
«Возрождение» нисколько не сомневалось в принадлежности Попова и де Роберти к ОГПУ. А Дьяконов писал, что он «не только раньше никогда не подозревал Попова и де Роберти агентами ГПУ, но и сейчас твердо уверен, что они никогда ими не были и вели всю работу исключительно в целях спасения России».
Зная, что Дьяконов представлял «Внутреннюю Российскую Национальную Организацию» в Париже, «Возрождение» обвинило Дьяконова и Корганова в сношениях с большевиками через заведомых агентов ОГПУ.