Современный Крез - Юрьев Юрий Ильич. Страница 9

Однако горнодобывающей промышленностью и цветной металлургией дело не ограничивается. Ротшильды всегда отличались умением чувствовать запах наживы в самых неожиданных новых предприятиях, сочетая предельную финансовую осторожность с дерзким хищническим авантюризмом. Благодаря этому редкому сочетанию в их пирамиде появились новые мощные колонны — нефть и уран.

Еще в начале 50-х годов XX столетия среди французских дельцов впервые распространились слухи о том, что под раскаленными песками Сахары скрывается океан «черного золота» — нефти. Долгое время этому отказывались верить. Сомнения вызывали и технические условия эксплуатации в тяжелых природных условиях пустыни, трудности транспортировки, обеспеченность рабочей силой и т. д. А Ротшильды тем временем втихомолку получали концессии. Когда в их руках сосредоточились достаточные нефтеносные площади, на публику обрушился настоящий ураган рекламы: тому, кто приобретет акции новых нефтяных компаний — «Франкареп», «Кофиреп», «Эрафреп», «Сафреп», «Петрофранс», «Антар» и других, сулились золотые горы. Небывалый ажиотаж позволил в короткое время взвинтить курс нефтяных акций на парижской бирже.

В 1963 году добыча сахарской нефти превысила 23 миллиона тонн, прибыли нефтяных компаний составили 2 миллиарда новых франков. Однако ситуация в стране успела резко измениться: алжирский народ, завоевавший в семилетней кровопролитной войне политическую независимость, все решительнее добивался экономической самостоятельности. Курсы акций сахарских нефтяных компаний на парижской бирже неуклонно ползли вниз. Но Ротшильдов это не смущало: они успели вовремя выгодно сбыть значительную часть их с рук, приобретя солидное количество акций в старых международных нефтяных концернах на Ближнем Востоке (например, в англо-голландском «Ройял датч шелл» с помощью своих лондонских родственников) и начав строительство нефтепровода от Красного моря до Средиземного.

Гораздо менее шумная реклама окружает другой важнейший вид нового бизнеса Ротшильдов — атомную индустрию. Дело началось с сырья, добыча которого была облегчена преобладающими позициями группы в добыче цветных металлов в бывших африканских колониях. Так родились «Сосьетэ франсэз де мин д’юраниум», «Мин д’юраниум де Франсевиль» и другие акционерные общества, разрабатывавшие залежи урана в Африке. Затем настала очередь обработки— компаний «Инд-атом», «Франс-атом». Что же касается применения, рынка сбыта, то достаточно ознакомиться со сметой проектов создания французской ядерной «ударной силы», составляющей ныне 38% военного бюджета Франции.

Где нефть и атом, там химия. В сферу влияния Ротшильдов входят крупные фирмы по производству искусственных удобрений в Марокко и Перу, предприятия нефтехимии, заводы по производству красителей, взрывчатых веществ. Но никакое современное производство немыслимо без электроники — и семейство Ротшильдов вторгается в изготовление электрон-но-счетных машин, электрооборудования, отчасти в машиностроение.

При всем том далеко не забыты такие традиционные для семейства отрасли, как морской транспорт, страховое дело, наконец, торговля и ее новейшее продолжение — туризм. Ротшильды создают в Западной Европе сеть крупных универмагов самообслуживания («Инновасьон»), финансируют строительство альпийских горных курортов, туристических центров на сстровах Средиземного моря, игорных домов, в том числе крупнейшего во Франции казино в Дивон-ле-Бэн, призванного затмить пресловутое Монте-Карло.

От французского «Ротшильд фрер» старается не отставать английский банк — «Н. М. Ротшильд энд санз», руководимый Эдмундом, Леопольдом, Эвелином Ротшильдами и считающийся одним из самых скрытных финансовых учреждений лондонского Сити. Будучи по-прежнему важнейшим мировым центром обмена валют и торговли драгоценными металлами, он создал ряд крупных инвестиционных банков (под общей вывеской «Юросиндикат») для организации вывоза британских капиталов на «Общий рынок» и вложения их в наиболее перспективные отрасли западноевропейской промышленности.

В связи с этим решено было положить конец продолжавшемуся полвека разделению английской и французской ветвей старинного дома: банк «Ротшильд фрер» получил крупную долю в капитале «Н. М. Ротшильд энд санз».

Следует, однако, отметить, что процесс сближения лондонских и парижских Ротшильдов протекал далеко не безмятежно. На его сложных перипетиях чрезвычайно ярко сказалась глубокая внутренняя противоречивость современного капитализма, раздираемого диаметрально противоположными тенденциями.

Тенденция к все более тесному хозяйственному сближению отдельных государств, вызванная объективными потребностями научно-технического переворота второй половины XX века, оказалась в непримиримом противоречии с империалистическими формами этого процесса. Раздел прибылей «по силе, по капиталу» между партнерами постоянно ставился под вопрос неравномерностью темпов их экономического развития, порождая все новые столкновения.

Активное вмешательство буржуазного государства в экономику, перерастание финансового капитала в государственно-монополистический еще более обострили эти конфликты: отныне каждая мелкая стычка монополий за рынки, источники сырья, сферы приложения капитала приобретала отчетливое политическое звучание, выливаясь в грызню финансовых групп за власть внутри отдельных стран, а правительств этих стран — за гегемонию на международной арене, что не могло не подтачивать единство и монолитность империализма в мировом масштабе. Поскольку группа Ротшильдов всегда отличалась международным характером своей деятельности и теснейшими связями с государственным аппаратом, правящей верхушкой целого ряда стран, во взаимоотношениях отдельных филиалов этой группы, как в капле воды, отразился весь запутанный клубок современных межимпериалистических противоречий.

Восстановление прямых финансовых связей между банками «Ротшильд фрер» и «Н. М. Ротшильд энд санз» произошло в конце 1962 года, когда длительные переговоры о вступлении Англии в «Общий рынок», казалось, успешно завершались. Разрыв непосредственного контакта между двумя основными филиалами дома относился к эпохе зари империализма, когда центр тяжести торгово-экономических интересов Великобритании еще лежал в ее заморских владениях, разбросанных по всему миру. Англофранцузский военно-политический союз 1904 года — знаменитое «Сердечное согласие», нацеленное против Германии,— базировался тогда на строгом разграничении сфер влияния двух крупнейших колониальных держав Западной Европы: Франция получила свободу рук в Западной Африке (Марокко), Англия — в Восточной (Египет, Судан).

Полвека спустя положение коренным образом изменилось. Распад колониальной системы под могучими ударами революций угнетенных народов стер с карты Африки прежние границы империалистических захватов. Устои господства западноевропейских монополий на Черном континенте оказались глубоко подорванными, территориальные сферы влияния отдельных империалистических держав потеряли былую четкость. Перед лицом мощного подъема национально-освободительного движения, с одной стороны, под напором американских и западногерманских конкурентов— с другой, «старые» колониальные монополии Англии, Франции, Бельгии и т. д. пытаются перегруппировать свои силы, сплотиться воедино, чтобы спасти источники колоссальных сверхприбылей.

В то же время внутренняя структура британской экономики и направление ее внешнеэкономических связей также претерпели существенные сдвиги. На смену традиционным отраслям: текстильной, угледобывающей, металлургической промышленности, ориентировавшимся на рынки колоний,— пришли новые быстро растущие отрасли: автомобилестроение, электротехника, электроника, химия. Их продукция могла сбываться лишь на рынках высокоразвитых в промышленном отношении, платежеспособных стран, которыми оказались в первую очередь страны континентальной Западной Европы, объединенные в Европейское экономическое сообщество («Общий рынок») и Европейскую ассоциацию свободной торговли (ЕАСТ). Удельный вес Западной Европы в британской внешней торговле непрерывно повышался, туда устремился основной поток английских капиталов, владельцы которых опасались вкладывать их в «ненадежных» молодых государствах Африки или Азии.