Русская военно-промышленная политика 1914—1917 - Поликарпов Владимир Васильевич. Страница 10
16 июля 1913 г. ГАУ представило Военному совету свои соображения о порядке исполнения «Малой программы». Поскольку необходимо «закончить все заготовления… к 1 января 1917 г., то есть в оставшиеся три года», говорилось в «Соображениях», артиллерийскому ведомству придется «не только мобилизовать все имеющиеся технические средства его, но и значительно расширить и усилить их; причем осуществить это мероприятие необходимо с таким расчетом, чтобы оно действительно отразилось на подаче изделий заводами в ближайшие три года». Мероприятие «носит характер выдающейся спешности и должно быть осуществлено с особой энергией». Вести такое дело «обычным порядком» нельзя. Ввиду «особой спешности» начатого строительства и закупок оборудования ГАУ просило «сократить по возможности формальности», связанные с получением денег из казначейства и составлением смет и денежных отчетов. Эти «экстренные меры» были одобрены Военным советом 25 июля 1913 г. и санкционированы Николаем II 20 августа. 31 октября ГАУ добилось также позволения закупить за границей станки («особо точные», поскольку их не выпускают русские заводы либо не могут дать быстро) еще на 4 450 000 руб.{98}
Через четыре дня после решения Военного совета от 25 июля ГАУ потребовало еще миллион рублей на постройку капсюльного завода. Этот объект не числился в «Малой программе»; затем с промежутками в несколько дней последовали новые аналогичные ходатайства; в совокупности на капсюльный завод и другие объекты ГАУ просило 2 666 000 руб. — в счет уже предоставленного ему кредита «Малой программы» (15 850 000 руб.), хотя в ней эти объекты не значились.
Все эти поспешные, не согласованные с прежними предположениями, разрозненные требования порождали впечатление об отсутствии в работе ГАУ системы, планомерности.
5 сентября 1913 г. Военный совет пришел к заключению, что подобный способ пополнения «Малой программы» «является недопустимым», и предписал пересмотреть распределение 16-миллионного кредита, «имея в виду, что в первую очередь необходимо обеспечить армию… [орудийными] патронами».
Об ассигнованиях, которые уже были заявлены сверх 16 млн. «Малой программы», предписывалось ходатайствовать «особыми представлениями в установленном порядке».
22 октября ГАУ внесло в Военный совет доклад «О распределении кредита 15 850 000 руб., отпущенного по закону 10 июля 1913 г. на расширение технических артиллерийских заведений». В нем ГАУ не только просило о перераспределении средств «Малой программы», но и добивалось еще 24,5 млн. руб. на заводское строительство.
В порядке «перераспределения» отпало лишь требование о создании третьего трубочного завода. Он был ранее нужен для того, чтобы обеспечить увеличение боевых комплектов трехдюймовых пушек с одновременным введением нового типа снарядов (бризантной шрапнели), заимствованного из Германии образца, но также и для «пока еще предположенного увеличения боевых комплектов полевой легкой артиллерии». Отложив этот замысел («постройка нового трубочного завода, как выяснилось в настоящее время, не является безотлагательной»), ГАУ теперь думало часть средств, предназначенных на трубочный завод по «Малой программе», израсходовать на другие «мероприятия, хотя и не предусмотренные законом 10 июля 1913 г., но тем не менее не терпящие, как выяснилось ныне, отлагательства». Имелось в виду, в частности, построить те объекты, какие в июле-сентябре не удалось втиснуть в «Малую программу» в ее прежнем виде (новые капсюльные производства, расширение пороховых заводов и пр.).
Помимо средств, высвобожденных в результате отмены кредита на трубочный завод, ГАУ добивалось еще 24,5 млн. руб. на новые заводы: четвертый пороховой (14,1 млн. руб.), третий завод взрывчатых веществ (2,5 млн.) и Брянский арсенал (6 млн.){99}. В Брянск предстояло перенести (с одновременным расширением) упраздняемый Варшавский арсенал.
2 ноября 1913 г. Военный совет одобрил намерения ГАУ, включая решение с трубочным заводом повременить до утверждения «Большой программы». Всего по закону 10 июля и постановлению Военного совета от 2 ноября на «экстренное» — «особо спешное», «не терпящее отлагательства», — словом, первоочередное развертывание казенного производства вооружения в последние до 1917 г. три года было намечено 40 376 000 рублей.
24,5 млн., ассигнованные Военным советом сверх «Малой программы», первоначально рассматривались как часть расходов по «Большой программе». Однако «Большая программа» была одобрена царем еще 22 октября 1913 г.{100}, и вставить в нее после этого новый крупный расход оказалось невозможным: внесенный в Думу и утвержденный ею в июне 1914 г. законопроект о «Большой программе» такой статьи не содержал. Тем не менее кредиты в 40 млн. руб. не были урезаны. Оставив мысль добавить расходы на два завода и арсенал в «Большую программу», Военное министерство собиралось провести те же ассигнования помимо нее. На совещании у военного министра с участием начальников всех управлений 6 декабря 1913 г. было «решено: постройку а) порохового завода, б) завода взрывчатых веществ, а также перенесение Варшавского арсенала в Брянск (с расширением сего арсенала) исключить из “Большой программы” и проводить отдельными законопроектами»{101}. Оба названных завода — вместе с трубочным — оказались позднее в числе важнейших объектов гораздо более значительной заводской программы на 1915–1919 гг. (в литературе она именуется «программой Маниковского»).
Строительство четвертого порохового завода под Тамбовом развернулось главным образом уже в годы войны{102}:[22] первый миллион рублей на эту работу был внесен в бюджет 1914 г., причем мощность проектируемого завода была в 1913 г. пересмотрена (200 000 вместо 125 000 пудов), а в 1916 г. — еще утроена (до 600 000 пудов){103}. Таким образом, более пяти лет прошло, прежде чем ГАУ смогло приступить практически к задуманному в 1904–1905 гг. сооружению еще одного порохового завода, хотя на этой мере Военный совет настаивал особенно требовательно.
24 июня 1914 г. «Большая программа» стала законом, однако через полтора месяца ее пришлось пересматривать применительно к условиям мировой войны, начатой на три года раньше программного срока готовности. Многое отменялось. На запрос Канцелярии Военного министерства, «какие мероприятия из числа предусмотренных Большой программой усиления армии будут в действительности приводиться в исполнение и какие будут отменены или отложены ввиду наступившей войны», Генеральный штаб 12 августа 1914 г. ответил, что «ни одно из мероприятий… организационного характера — осуществлению не подлежит»{104}.[23] Но что касается мер в области производства вооружения и расширения военных заводов, то следовало продолжать их «полным ходом», причем предприятия артиллерийского ведомства «расширить за счет кредитов, предусматриваемых Большой программою»[24].
Разумеется, принятые меры запоздали и не отвечали масштабу исчисленных во время войны потребностей. Пока происходило расширение промышленности, предусмотренное «Малой» и «Большой» программами, и сооружение порохового завода близ Тамбова, осенью 1914 г. началось проектирование новых казенных ружейного и сталелитейного и дальнейшего расширения всех пороховых заводов; в феврале 1915 г. было решено построить в Кадиевке бензоловый завод (в августе он уже работал), 28 апреля — Нижегородский взрывчатых веществ и т. д.
А.Ф. Редигер, предшественник Сухомлинова, ознакомившийся с «Большой программой» в качестве докладчика Финансовой комиссии Государственного совета, считал, что «в общем план усиления армии был хорош… осуществлялись все те улучшения, о которых я в этом отношении мечтал и которые были невыполнимы в мое время… Были приняты во. внимание и вновь назревшие потребности (напр., воздухоплавание). Я поэтому со спокойной совестью мог принять на себя роль докладчика в Государственном совете и ходатайствовать об утверждении плана… Существенным его недостатком являлась его запоздалость»{105}. Мобилизационный отдел ГУГШ свидетельствовал в мае 1914 г., и это было доложено Николаю II, что «недостаток в снарядах продолжает оставаться по-прежнему значительным, особенно для горной, гаубичной и тяжелой артиллерии, и может быть пополнен не ранее конца 1915 года». Снарядов со взрывателями в парках и на складах приходилось на каждое 3-дюймовое орудие уже не 12 (тротиловых), а 19, на 48-линейное (то есть 4,8-дюймовое) — не 45, а 82; недоставало 17% винтовочных патронов{106}. Восполнить недостатки ГАУ обещало по патронам — «в первой половине 1915 г.», по снарядам, как и по новым ружейным прицелам, — «не ранее конца 1915 г.», по упряжи для двуколок — «в 1915–1916 гг.». Но следовало еще делать «поправку по крайней мере на полгода в большую сторону»: ряд прежних обещаний 1913 г. ГАУ не исполнило «и до сего времени». В целом «недостатки артиллерийского снабжения, по заявлению ГАУ, могут быть пополнены к 1 января 1916 г.», то есть за год до 1917-го.