Необязательная страна - Наср Вали. Страница 15

Но договора не могло получиться без церемонии подписания. Холбрук использовал визит Клинтон в Исламабад в июле 2010 года, чтобы заставить обе стороны подписать соглашение. Посол Эйкенберри прилетел в Исламабад вместе с афганским министром финансов и ждал там его, чтобы вылететь вместе с ним обратно (тем самым исключив повод ссылаться на некие проблемы с перелетом). Холбрук велел Гудман оставить двух министров в одной комнате и не выпускать их до тех пор, пока они не закончат дела: «Не входите, но будьте за дверью на случай, если им понадобится техническая помощь». И это сработало. Афганистан и Пакистан подписали первый договор между двумя странами за последние десятилетия (на самом деле никто не мог припомнить, когда в последний раз обе стороны подписывали совместно какой-либо документ). То был гигантский шаг в создании доверия и толчок для решения более крупных пограничных проблем.

Сейчас в любой день недели вы можете приехать в деревню Вагах, пункт пропуска на границе Пакистана и Индии, расположенный на небольшом удалении от пакистанского города Лахор, и увидеть вереницу грузовиков, груженных фруктами и другими продуктами, как свежими, так и сушеными, растянувшуюся на несколько километров. Большая часть грузов, ожидающих пересечения границы с Индией, прибывает из Афганистана. Это законная и выгодная торговля, и сделал ее возможной Холбрук.

После смерти Холбрука государственный департамент продвигал идею нового шелкового пути, чтобы дать Афганистану экономический якорь спасения после ухода американских войск. В ней заложена мысль о том, что Афганистан представляет собой узловой центр для региона³⁸. Соглашение о транзитной торговле сделало эту идею осуществимой, и если кто-то начнет докапываться до истока, то выяснит, что в основе всего этого лежат плоды переговоров, проведенных Холбруком и Гудман.

Через год с небольшим после смерти Холбрука – в апреле 2012 года – Индия и Пакистан открыли свои границы для торговли. Соглашение о транзитной торговле убедило как Индию, так и Пакистан в возможности выйти за пределы афганской торговли, что стало связывать обе страны. Пакистан отныне видел, что можно вести торговлю со своими враждебными соседями. Пакистан предоставил Индии торговый статус наиболее благоприятствуемой нации; Пакистан и Индия в буквальном смысле брали целые статьи и части текста из Соглашения о транзитной торговле для разработки своего торгового соглашения. Если все пойдет благополучно, они заключат свое соглашение о транзите и торговле. Соглашение о транзитной торговле оказало благотворное влияние на регион; Америка построила фундамент для чего-то позитивного, что способствовало улучшению повседневной жизни в этом регионе.

Холбрук был в восторге от подписания соглашения. Клинтон его поздравила за очередной фокус с кроликом из шляпы. А в Белом доме промолчали. Такого рода дипломатия не входила в их планы. Они толком не знали, что случилось и как это может повлиять на ход войны. В те времена достижения такого рода не могли заставить Белый дом питать расположение к Холбруку. Вместо этого аппарат президента отнесся к соглашению как к чему-то досадному. Или, по крайней мере, они так относились, пока несколько недель спустя не оказались в трудном положении: когда им нужно было продемонстрировать прогресс в Афганистане и Пакистане, они неожиданно обнаружили Соглашение о транзитной торговле. Но они по-прежнему не замечали потенциала дипломатии.

Однако Холбрука ничто не могло остановить. Он считал, что со временем в Белом доме придут в себя и увидят, что все части загадочной мозаики лежат на своих местах. Поэтому он начал вести переговоры со всеми представляющими интерес странами и просил также разрешения на переговоры с Ираном. Он объездил весь регион вдоль и поперек и в каждой столице просил своих хозяев обрисовать свои интересы в Афганистане, объяснить, каким они видят будущее, и сказать ему, что они думают о примирении. Затем он сосредоточил внимание на том, как сделать так, чтобы интересы всех совпали в каком-то одном месте. Обо всем этом он говорил с Клинтон, и она всегда его поддерживала, хотя остальные в Вашингтоне либо ничего знать не хотели, либо ни на что не обращали внимания.

Труднейшей проблемой стала Индия. У Индии и Пакистана были несовпадающие интересы в Афганистане, и они с огромным подозрением относились к намерениям друг друга. Они поддерживали противоположные стороны в войне Талибана и Северного альянса в 1990-е годы и продолжали рассматривать будущее Афганистана как борьбу антагонистов, которая могла изменить соотношение сил между этими двумя странами. Индия вложила более миллиарда долларов в развитие Афганистана и была весьма заинтересована в сохранении своего плацдарма там. Пакистан же считал, что любое индийское присутствие в Афганистане неизбежно дает Индии базу в стратегическом тылу Пакистана. Индийцы жаловались на поддержку Пакистаном терроризма и Талибана. Любой разговор с пакистанцами по поводу роли Индии в Афганистане заканчивался обвинениями Индии в том, что она поддерживает белуджских сепаратистов, действующих за пределами Кабула.

И все же Холбрук полагал возможным забыть на время о взаимных обвинениях и перенацелить внимание двух стран на афганское урегулирование, которое устроило бы обе стороны. Он не собирался решать все проблемы Индии и Пакистана – он знал, что никогда не получит визу в Дели, если, например, затронет щекотливую проблему Кашмира. Уступки по этому территориальному спору, из-за которого Индия и Пакистан в 1999 году воевали на суше, к счастью, без серьезных последствий с учетом того, что война велась между двумя ядерными державами, не подлежали обсуждению за столом переговоров. Однако, считал Холбрук, между ними есть крупица совместного интереса в Афганистане, и, какой бы малой она ни была, этого будет достаточно, чтобы удержать их за столом переговоров и получить нужные результаты. Поэтому при каждом удобном случае Холбрук вел дело к тому, чтобы его индийские и пакистанские партнеры объясняли пределы, за которые они не могут выйти, пересматривали их и исследовали возможности участия друг друга в делах, связанных с Афганистаном.

После долгого хождения вокруг да около Холбрук убедил генерала Каяни в принципе дать согласие на переговоры с Индией по Афганистану, и только по Афганистану. Холбрук повез в Дели эту уступку – это было не так уж много, но достаточно, чтобы приступить к работе. С самого начала индийцы также сказали, что будут разговаривать с пакистанцами, только если в центре внимания переговоров будет Афганистан и не будет попыток включить в повестку дня иные вопросы. Я помню, что на обеде с индийским коллегой в «Ла Шомьер», любимом ресторане Холбрука в районе Джорджтаун в Вашингтоне, он говорил о возможности нахождения решения между Индией и Пакистаном по той общей крупице совпадения кругов интересов, как в диаграмме Венна. Было это 6 декабря 2010 года, менее чем за неделю до его смерти от разрыва аорты. Он выглядел осунувшимся и был не в лучшей форме, но, как фокусник, готов был в очередной раз вытащить кролика из шляпы и совершить чудо, дипломатический подвиг с далеко идущими серьезными последствиями.

Его коллега был заинтригован. Он спросил Холбрука: «Как вы себе представляете такой ход?» Холбрук ответил: «Это должна быть «изменяемая геометрия», двусторонние переговоры, иногда трехсторонние (включающие США), а временами и встречи с большим количеством участников, включая Афганистан и даже какие-то другие страны». «Дипломатия, – ему нравилось так говорить, – похожа на джаз с импровизацией на одну музыкальную тему». Он и сам импровизировал, все время на одну главную тему – тему примирения.

В конце обеда его индийский коллега сказал, что должен будет переговорить напрямую с премьер-министром Манмоханом Сингхом и что он даст ответ Холбруку в течение недели. После обеда мы пошли в его номер. Холбрук включил телевизор, чтобы посмотреть игру «Джетс» и «Пэтриотс» в программе «Манди найт футбол». Он был очень доволен. Казалось, индийцы движутся в правильном направлении. Мы поговорили о вероятных следующих шагах. «Будь готов в самое ближайшее время отправиться в Дели, – сказал он мне. – Я, по всей вероятности, буду не в состоянии полететь, дело заслуживает очень большого внимания. Потом мы отправимся в Исламабад – мне надо будет поработать с Каяни, а потом, возможно, снова в Дели. Завтра мы посетим Хиллари и доложим ей». Клинтон была приятно удивлена результатами нашей встречи и отнеслась благожелательно к достигнутому с таким трудом успеху. Холбрук беспокоился о том, что рождественские каникулы нарушат наши планы. Он был полон энергии и был в своей стихии. Он намеревался участвовать в процессе на всех его стадиях – в зале заседаний, если это возможно, и за его пределами, если это невозможно.