Необязательная страна - Наср Вали. Страница 7

Для нанесения поражения повстанчеству, таким образом, необходимо привлечь на свою сторону простой народ. Людей следует защитить от жестокости со стороны повстанцев, тем самым завоевав их доверие. Только тогда они поднимутся на борьбу с повстанчеством и помогут нанести ему поражение. Ключевыми элементами для ПРОПО являются небольшие социально-политически осведомленные подразделения, знание местных культурных традиций и языка и хорошие взаимоотношения с гражданским населением, чья лояльность является поистине бесценной.

В Ираке американские войска рассеивались по стране, устанавливая небольшие укрепленные узловые точки, из которых направлялись отдельные патрули, контролировавшие безопасность и управление на местном уровне. В результате повстанчество было вытеснено из деревень, городов и целых районов беспокойной провинции Анбар²¹. Стратегия сработала. По мере освобождения все большего количества мест от контроля со стороны повстанчества местные руководители все больше укрепляли свою власть и объединялись в движение «Сыны Ирака». Они брали в свои руки проведение политики на местах и контроль над безопасностью, с американской финансовой помощью перестраивали местную экономику. Американские войска защищали руководителей. Эти обязанности в конечном счете перешли к подготовленным при американском содействии силам безопасности Ирака, которые помогли местным руководителям покончить с повстанчеством.

Успех в Ираке представил ПРОПО как успешную военную стратегию Америки, так как она помогла победить в «асимметричной» войне с терроризмом, трайбализмом и теми, кого обычно называли партизанами в побежденных или находящихся на грани поражения странах. Сравнение Ирака с Афганистаном казалось очевидным. Стратегия борьбы с повстанческим движением помогла победить в Ираке; она хорошо подходила и для Афганистана.

И все-таки ПРОПО требует управления, а управление требует правительства. У афганского правительства не было средств (или воли) следовать за морской пехотой в районы, освобожденные от талибов, для того, чтобы управлять ими, поэтому эффект ПРОПО был весьма ограниченным. Президент Карзай оказался отличным орудием по разбиванию радужных надежд Америки на то, что можно что-то изменить в Афганистане. Однако в начале 2009 года Вашингтон все еще рассчитывал как-то его образумить. В случае неудачи афганские президентские выборы осенью 2009 года могли бы дать более подходящего партнера.

Пересмотр стратегии оказался мучительно долгим. Президент провел с командой национальной безопасности десять совещаний, длившихся в общей сложности 25 часов и проходивших в течение трех месяцев. Он выслушивал аналитические отчеты и обсуждал разные фактические данные. Гораздо больше было встреч без присутствия президента у советников и их аппарата, которые углублялись в относящиеся к данной теме вопросы, просматривали кучу досье, каждое толщиной в телефонный справочник, и отвечали на запросы, поступающие сверху. В канцелярии СПАП (специального представителя по Афганистану и Пакистану) мы обрабатывали бумажный поток, поступавший из государственного департамента. Часами мы составляли памятные записки и «белые книги» по данной теме, готовили карты и таблицы, а потом краткие справки по каждому вопросу. У Пентагона и ЦРУ были свои кипы бумаг. По сути, шло здоровое соревнование между ведомствами за количество выдаваемой продукции.

Еще в начале этого процесса Холбрук как-то вернулся с одного из совещаний в Белом доме и созвал нас в своем кабинете, чтобы проинформировать о самых последних делах. Он сказал: «Вы проделали большую работу, секретарь (Клинтон) осталась довольна имеющимися у нее материалами, однако она хочет, чтобы ее папки были такими же толстыми, как у министра обороны (Боба Гейтса). Ей нужны цветные карты, таблицы и диаграммы. Клинтон, – продолжал Холбрук, – не хочет, чтобы Гейтс солировал в беседах, размахивая своими цветными картами и диаграммами перед всеми присутствующими». Все в кабинете посмотрели на Холбрука. «А кто все это читает?» – спросил я его, показав на огромную папку на его столе. И он сказал: «Президент читает. Он читает все папки».

Представляется диким то количество времени, которое было потрачено на весь процесс. Каждый раз возвращаясь из Белого дома, Холбрук обычно говорил: «У президента возникли еще вопросы». И он предупреждал нас о том, что нам надо быть готовыми приступить к работе, как только мы получим официальные указания из Белого дома. На лицах Клинтон и Холбрука было чувство безысходности по мере затягивания процесса пересмотра стратегии. Белый дом относил эту задержку на счет тщательной проработки Обамой всех документов, высокой степени обдумывания и анализа, вкладываемых в принятие этого исторического решения. Однако все больше экспертов и участников процесса начинали беспокоиться по поводу того, что такое затягивание не в интересах Америки. Президент Обама был в крайнем смущении. Он поставил на уши аппарат национальной безопасности, заставляя давать ответы на один и тот же набор вопросов, сформулированных каждый раз по-разному.

Холбрук считал, что Обама не принимает решения потому, что ему не нравятся представленные варианты и что СНБ не удалось найти для президента верного варианта решения вопроса. Как говорил Холбрук, работа СНБ заключалась не в том, чтобы разрабатывать политику для президента, а в том, чтобы предлагать ему варианты на выбор. СНБ не занимался своим делом, поэтому и президент не принимал своего решения. Процесс принятия решения был нарушен. В своих рассуждениях Холбрук ссылался на мемуары Кларка Клиффорда «Советник президента», опубликованные в 1991 году, в написании которых он принимал участие.

Холбрук в своей оценке упустил лишь одно: Обама не добился от СНБ предоставления ему других вариантов. В результате процесс замедлился до вялотекущего действа, в котором президент не соглашался с вариантами, лежащими у него на столе, но и не требовал новых предложений. Аппарат национальной безопасности продолжал представлять ему одни и те же варианты решения.

В итоге перед президентом оказалось два четких варианта на выбор. Первым был «полностью обеспеченный ресурсами» вариант ПРОПО, что означало больше войск и больше денег для того, чтобы отвоевать завоевания талибов и создать какую-то форму местной безопасности и хорошего правительства, которые не позволили бы талибам вернуться вновь²². Снова получился бы Ирак. Но президент не принял его. Он не считал, что длительная и дорогостоящая кампания по противодействию повстанчеству – это то, что нам надо. Здесь играл роль тот факт, что его советники по внутренним вопросам говорили ему, что поддержка продолжения войны со стороны общественности весьма вялая (и слабеет с каждым днем). Особенно учитывались также плохие новости о состоянии экономики в стране. Поэтому Обама делал вид, что присматривается к ПРОПО, а сам продолжал задавать разные вопросы. Ответ же военных всегда был одинаков: полностью обеспеченное ресурсами противодействие повстанчеству – это то, что надо!

Незадолго до того, как генерал Маккристал должен был выдать свой доклад, содержащий все необходимое для продолжения войны, Холбрук ночью собрал свою команду у себя в кабинете. Мы спросили его мнение по поводу того, что потребует Маккристал. Он сказал: «Смотрите! Военные представят президенту на выбор три варианта. Среди них будет вариант «высокой степени риска», – Холбрук высоко поднял руку. – Так они всегда говорят, когда запрашивают небольшое увеличение войск. Мало войск, значит, риск увеличивается. Затем будет вариант с «небольшим риском», – Холбрук при этом опускает свою руку. – В нем будет иметь место удвоение числа, которое они фактически запрашивают. А средний вариант будет предусматривать именно то, что им требуется: увеличение в промежутке от 30 до 40 тысяч военнослужащих». Так на самом деле и произошло – с использованием слов «высокая степень риска» и «небольшой риск».

Все это время вице-президент Байден добивался совершенно иного подхода. По сути, это был вариант № 2. Байден отметил, что мы пошли в Афганистан для борьбы с Аль-Каидой, но Аль-Каиды больше нет в Афганистане: она в Пакистане. По оценкам ЦРУ, в Афганистане не осталось и сотни боевиков Аль-Каиды²³. Байден исходил из того, что со временем произошло медленное смещение в этой миссии. Борьба с терроризмом (подрыв, демонтаж, разрушение Аль-Каиды и ее отделений, как президент определил цели миссии) трансформировалась в борьбу с повстанчеством и строительство страны, причем Талибан заменил Аль-Каиду в качестве противника, против которого мы разработали стратегические цели. Как утверждал Байден, нам не нужно ПРОПО, функционирующее афганское государство или миллиарды, направленные на развитие сельского хозяйства и создание системы местной безопасности для того, чтобы ослабить страхи Америки в отношении Аль-Каиды. Фактически же для борьбы с Аль-Каидой Афганистан нам вообще не нужен. Мы могли бы защитить себя и продвигать наши интересы путем наращивания контртеррористических усилий (они быстро получили сокращенное название по аббревиатуре – «КТ-плюс»), направленных преимущественно против логова Аль-Каиды, расположенного в диком пограничном районе Пакистана. Мы могли бы использовать самолеты-беспилотники и спецназ, чтобы контролировать деятельность Аль-Каиды с наших баз на территории Афганистана и тем самым обеспечить сохранность всей необходимой нам безопасности за малую толику тех денег и личного состава военного контингента, которые требовались по программе ПРОПО.