Тюрьма народа - Широпаев Алексей. Страница 17

М. Меньшиков приводит следующие данные: "Петербургский университет принял в 1906 году почти 18 процентов евреев (вместо 3 процентов), Харьковский – около 23 процентов, Киевский – 23 процента, Новороссийский – 33 процента, Варшавский (в 1905 году) – 46 процентов. Прибавьте к этому так называемых вольнослушателей-евреев и вольнослушательниц (между последними евреек было 33 процента). В прошлом году (в 1908 – А.Ш.) в среднем евреи занимали почти 12 процентов всего русского студенчества", составляя, добавим, 4 процента от населения России.

"Евреи довольно глубоко проникли в русское общество… В некоторых отраслях свободных профессий – в периодической печати, среди врачей, в адвокатуре – евреи стали преобладать", – признавал еврей Давид Заславский. В начале ХХ века "евреи состояли в политических партиях, были представлены в Госдуме, имели влияние на городское и земское самоуправление, на органы юстиции и суда, организации промышленников, держали в руках десятки издательств, контролировали значительную часть прессы" (В. Бегун, "Вторжение без оружия").

К началу ХХ столетия "евреи составляли 55% купцов первой и второй гильдий"; тогда же "в Киеве среди купцов первой гильдии евреев было 414, а христиан – 18" (А.З. Романенко, "О классовой сущности сионизма", Лениздат, 1986). Из 93,9% российских евреев, проживавших в черте оседлости, 75% занимались торговлей и ремеслом (там же). Среди евреев была почти всеобщая грамотность; "еврейское население России стояло выше коренного населения по уровню благосостояния, образования и другим важнейшим показателям" ("Вторжение без оружия").

"В дореволюционной России процветали такие крупнейшие еврейские финансовые тузы, как торговец спиртными напитками и банкир Евзель Гинцбург – отец Горация Гинзбурга, основателя и владельца Ленских золотых приисков. А кроме них были еще Гальперины, Бродские, Этингеры, Поляковы и многие другие… В целом по России 60-70% всей торговли сахаром приходилось на долю еврейских предпринимателей" ("О классовой сущности сионизма").

М. Меньшиков пишет о том, "с какой неутомимой страстью жиды лезут в родовую аристократию, выдают (вернее, продают) своих дочерей за Рюриковичей и покупают себе гербы и титулы. (Например, народный комиссар Чичерин родился от брака своего отца – родовитого дворянина – с еврейкой – А.Ш.) Даже не делаясь "чисто русским дворянином", г-н Мовша Гинзбург имеет возможность, как недавно было на его рауте, заставлять русских адмиралов и полных георгиевских кавалеров танцевать на цыпочках с жидовками, причем около каждого еврея была свита из знатных русских" (1911). Но что говорить о дворянстве и аристократии, если еще в ХIХ веке евреи, этот, по словам Меньшикова, "азиатский, крайне опасный, крайне преступный народ", кровью вошли в Российскую императорскую фамилию? Граф С.Ю. Витте вспоминал: "При жизни император Александр III ("государь-охранитель", заметим! – А.Ш.) выдал замуж свою старшую дочь, Ксению Александровну, за великого князя Александра Михайловича… К детям великого князя Михаила Николаевича (отец Александра Михайловича – А.Ш.) император относился не так благосклонно; к жене великого князя великой княгине Ольге Феодоровне (матери Александра Михайловича – А.Ш.) император также относился не вполне благосклонно, вероятно потому, что она имела еврейский тип, ибо как известно в Бадене, она находилась в довольно близком родстве с одним из банкиров в Карлсруэ.

Этот еврейский тип, а пожалуй и еврейский характер, в значительной степени перешли и к некоторым из ее детей".

Еще раз подчеркнем: "император-консерватор", "император-националист", каковым его считают монархисты, отдает свою старшую дочь за бастарда с еврейской кровью, усиливая генетическое отравление Августейшего рода – хотя и относится "неблагосклонно" к семейству зятя. "Охранитель", вводивший ограничения для евреев, не смог охранить от них собственный род. Как видим, петербургские императоры вполне восприняли от московских царей традицию межрасовой содомии. Только азиатский компонент обновился. Вместо татарских князей – еврейские банкиры. Такое впечатление, что Проект, сильно задолжавший благодарной памяти о плодовитой утробе Малуши, теперь спешно "выплачивал по счетам". У России-Евразии появились новые любимцы, но изгои остались те же – русские.

М. Меньшиков писал, что вся политика "правительства в отношении евреев состояла в том, чтобы перевести еврейство из сравнительно неопасного России состояния в опасное". Уточним: опасное не для России, а для русских. Мы сформулируем так: под прикрытием либерализма и христианского гуманизма происходило обновление евразийского элитного слоя, впрыскивание в него свежего азиатского элемента, необходимого для перехода Проекта в более радикальную фазу. "Красивая девочка" Ариадна Шенк стала характерной приметой надвигавшейся "Новой Хазарии". М. Меньшиков предрекал: "…не пройдет и полстолетия, как мы в самом деле будем иметь новый феодализм, только в отвратительнейших формах жидовского засилья (таковым и стал, по сути, большевизм – А.Ш.)".

Могут возразить, что довольно длительный (в основном московский) период истории России-Евразии ознаменован резко-отрицательным отношением к иудеям. Отметим – именно к иудеям, а не к евреям как таковым. Вспомним все тот же полоцкий погром Ивана Грозного. Согласно воле царя, утоплению подлежали лишь те евреи, кто отказывался креститься. Таково решение "еврейского вопроса" по Грозному: разжижение русской массы крещеными евреями, как будто и без того мало было всевозможных православных "обдоров" (царь следовал примеру Византии, где упорствовавших иудеев, правда, не топили, а всего лишь изгоняли за пределы империи; крещеный же еврей мог дослужиться хоть до патриаршего клобука). Такой же рецепт предлагал, спустя несколько столетий, и Николай I (что уж говорить о императорах-либералах!). Христианский радикализм в "еврейском вопросе" ограничен религиозными рамками и не простирается далее антииудаизма. Любые попытки христианина взглянуть на "еврейский вопрос" с расовой точки зрения гасились и гасятся напоминаниями о кровном родстве "народа божьего" с Христом, Марией и апостолами. Поэтому для христианина крещеный еврей – значит "хороший" еврей, полноправный член коренного народа – "русский", "немец" и т.д. Новую исходную позицию в решении "еврейского вопроса" первым в России предложил, пожалуй, все тот же М. Меньшиков: "расовое отвращение", "протест крови".

Легко понять, что в случае захвата христианином Грозным Ливонии и Литвы, евреи вернулись бы в Евразийский Проект гораздо раньше, чем это произошло в действительности. Упорствовавших в талмудизме царь перебил бы, а другие (не большая ли часть?) влились бы, крестившись, в русскую среду, а затем, благодаря природной изворотливости и грамотности, достигли бы "степеней известных" (как это произошло в средневековой Испании, накалу антииудаизма которой завидовала даже Московия). Конечно, в Петербургской империи еврейская экспансия значительно облегчалась тем, что вместо истинного европеизма российские верхи прочно усвоили его либеральный суррогат. Христианство в сочетании с либерализмом породило юдофилию и даже комплекс вины перед народом, "давшим Бога". Носителем такого сознания был, судя по всему, Александр II, проявлявший к евреям "гуманность и даже симпатию". Трагикомичный парадокс: жаждя быть "поевропеистей", власти империи готовили кадры для азиатского суперреванша. Императоры, слепые рабы Проекта, сами обрекали белое население на красный террор и коллективизацию, а свой Августейший род – на Ипатьевский подвал и Алапаевскую шахту.