Признание шефа разведки - Вудворд Боб. Страница 9

Маранш поговорил с избранным президентом об общих для них обоих принципиальных проблемах консерватизма — угроза коммунизма, опасная слабость в военных и разведывательных вопросах. Но разговор шел в общих чертах.

— Вы не собираетесь дать мне совет? — спросил Рейган — Сейчас у всех есть советы для меня.

— Я только могу сказать вам о людях, — ответил Маранш. Он превосходно говорил по-английски, знание языков считал обязательным для разведчика. Да, он мог сказать новому президенту о «людях», с которыми ему надо увидеться и с которыми не надо видеться.

— С кем же мне следует увидеться?

Маранш назвал Александра Солженицына. Он, мол, понимает природу советского зла. Рейгану надо увидеться также с Савимби, лидером сопротивления в Анголе, который вел борьбу с коммунизмом в этой ключевой по своему положению стране Юго-Западной Африки. США раньше оказывали Савимби помощь по тайным каналам ЦРУ, но она была прекращена, когда конгресс в 1976 г. принял так называемую поправку Кларка, запрещающую проведение тайных операций в Анголе.

— А кого мне не следует видеть? — спросил Рейган.

— Многих, — ответил Маранш. — Но я назову вам одного, который стоит всех остальных. Арманд Хаммер.

Хаммер был президентом компании «Оксидентал петролеум» и давнишним другом многих советских лидеров. Он являлся символом разрядки.

— Любопытно, — сказал Рейган, — я часто вижу его. Каждый раз, когда я иду в парикмахерскую, он уже там.

— Вот видите, — сказал Маранш. — Вероятно, Хаммер сделал постоянно действующую заявку: каждый раз, когда вы договариваетесь о визите в парикмахерскую Дракера в Беверли Хилз, Хаммер заказывает для себя кресло по соседству [5].

Маранш высказал еще одну мысль: «Не доверяйте ЦРУ. Они несерьезные люди». Шеф французской разведки имел в виду не подземный ход с улицы в здание ЦРУ или ненадежную систему безопасности, из-за чего могла стать возможной утечка секретной информации в газеты. Он подразумевал недостаточную целеустремленность разведывательного ведомства.

Рейган повторил это предостережение Маранша в разговоре с Джорджем Бушем, который возглавлял ЦРУ в 1976–1977 гг. Буш сказал, что это ерунда, но слова «не доверяйте ЦРУ» произвели глубокое впечатление на Рейгана. Буш уже как-то говорил одному своему приятелю из ЦРУ, что, учитывая особый и независимый стиль руководства Рейгана и его неосведомленность в вопросах разведки, важно, чтобы при нем директором ЦРУ был человек, которого он считает близким, которому он полностью доверяет, особенно по части целеустремленности. Теперь, после предостережения Маранша, этот момент приобрел еще большее значение.

Кейси с некоторой тревогой следил за тем, как шел отбор кабинета Рейгана. На каждый пост в правительстве имелись три кандидата, он сам значился одним из кандидатов на посты государственного секретаря и министра обороны. Но не было никого, кто координировал бы весь этот процесс отбора. Просто, как и в ходе предвыборной кампании, существовали отдельные влиятельные лица, которые, впрочем, не имели абсолютного авторитета. Среди них были Миз и вся калифорнийская бригада, а также некоторые подающие надежды личности с большими амбициями. Положение становилось все более запутанным. Рейган наконец принял решение о кандидате на пост государственного секретаря. По его мысли, им должен был стать Джордж Шульц, входивший в правительство при Никсоне и Форде.

Очевидно, полагая, что подготовительная работа уже проведена, Рейган позвонил Шульцу. Но вот что получилось. Шульцу кто-то сказал, будто бы он котируется на пост министра финансов, и, когда с неумышленной неопределенностью президент сказал Шульцу: «Я заинтересован в том, чтобы вы вошли в мой кабинет», Шульц, полагая, что имеется в виду министерство финансов, отклонил предложение.

Дивер, хотя и присутствовал при этом разговоре, только месяц спустя узнал, что произошло. Если бы Шульц знал, что речь идет о должности государственного секретаря, он бы согласился.

Вторым кандидатом на этот пост, который теперь вышел на передовую позицию, был Александр Хейг, его поддерживала Нэнси Рейган. Как она считала, Хейг обладал всеми качествами «звезды»: приятная внешность, хорошие физические данные, военная выправка, обходительность. Руководящая личность. Кроме того, стало ясно, что созданный Кейси консультативный совет по внешней политике не сможет заполнить пробел в познаниях Рейгана в этой области, и Хейг стал единоличным кандидатом на высший пост в госдепартаменте. Полный «четырехзвездный» генерал, он командовал вооруженными силами НАТО в Европе, имел опыт работы в Белом доме в качестве заместителя Киссинджера и Шефа аппарата сотрудников Никсона.

«Я не получу госсека, — сказал Кейси одному из своих друзей. — Мы все поддержали Хейга. Нам нужен престижный человек».

Ну, а в кресло министра обороны садился Каспар Уайнбергер, старый калифорнийский приятель Рейгана.

Кейси, чувствуя себя обиженным, вернулся в Нью-Йорк, собираясь предаться радостям, которые ему еще остались в жизни. Однако жизнь в Нью-Йорке совсем не была такой захватывающей по сравнению с тем, что происходило в Вашингтоне или Калифорнии, где еще шел отбор кандидатур на оставшиеся посты в правительстве. Кейси связался с Мизом и дал ему понять, что хотел бы войти в состав кабинета, но там почти не осталось мест. Естественной казалась возможность получить пост директора центральной разведки, но ДЦР не входил в состав правительства. Миз, зная о чувстве обиды у Кейси, сказал ему, что пост ДЦР можно легко повысить до правительственного уровня. Они подробно обсудили этот вопрос.

Затем Миз сообщил Диверу, что Билл Кейси хотел бы стать главой ЦРУ.

— Я думаю, это будет ошибкой, — ответил Дивер. — Едва ли нам следует брать на такую работу политического поденщика.

Миз пояснил, что договоренность в общем достигнута. Кейси хороший человек, он знаком с разведывательной работой и заслуживает того, чтобы получить высокий пост, если таково его желание. Дивер ничего больше не сказал. Миз пошел к Рейгану и предложил дать Кейси пост директора ЦРУ, а также включить занимаемый им пост директора центральной разведки в состав правительства.

— Я не против, — сказал Рейган. В этом заключалось его участие во всем этом деле, помимо того, что он сделал соответствующее предложение Кейси по телефону.

Кейси дал весьма сдержанный ответ. Он сказал избранному президенту, что должен подумать и посоветоваться со своей женой Софией.

— Хорошо, — проявив терпение, ответил Рейган, но позднее он выразил удивление. Что происходит? Он полагал, что все уже урегулировано, а тут все еще нет ясности, хочет Кейси получить ЦРУ или нет.

В небольшом, скромно обставленном офисе на улице «К» в центре деловой части Вашингтона худощавый, хорошо сохранившийся мужчина с присущими ему чертами прочно устоявшегося достоинства и лоска следил за победным шествием Рейгана к президентской власти с большим, хотя и беспристрастным интересом. Он сильно щурил глаза, что означало: он думал. Он умел основательно думать. На нем был тщательно отглаженный темный костюм с обязательным платочком в нагрудном кармане, темные носки, которые держались на старомодных подвязках, хорошо, но неброско начищенные ботинки. Его седые волосы были зачесаны назад и довольно сильно набриолинены по моде минувшей эры, но тем не менее несколько завитков выступали над воротником рубашки.

Табличка на двери гласила: «Сафир компани». Так называлась фирма, дававшая консультации по международным делам. «Сафир» на языке фарси означает «посол». Мужчина был послом в Иране с 1973 по 1976 г. Для человека, не знакомого с манерой его поведения, он мог показаться несколько нервозным. Но для знающих его эта нервозность означала внимательность. Он весь превращался в слух и зрение, когда говорил по телефону, участвовал в продолжительных обедах со старыми друзьями, выслушивал какие-либо новые аргументы, внимательно читал газеты, включая и сообщения на частные темы, например о назначении нового министра обороны в Греции, о результатах голосования в норвежском парламенте, о состоянии японского торгового оборота. Он был разведчиком. Хотя и не по его нынешнему положению, но по характеру он оставался одержимым аналитиком информации.