Немецкая карта - Комосса Герд-Хельмут. Страница 30

Личная аудиенция у Папы

Трижды по делам службы в качестве военнослужащего я бывал в Риме. Одна поездка была связана с углублением сотрудничества с итальянскими секретными службами, во время второй поездки речь шла об улучшении сотрудничества Академии командного состава бундесвера с итальянской академией. Такому обмену слушателями курсов и офицерами учебных отделов я уделял особое внимание во время работы в Академии командного состава. Такое же сотрудничество было и с французской Академией высшего командного состава.

Во время визита в Италию в качестве шефа МАД у меня была возможность взять с собой жену Это было как раз накануне Пасхи, и мы вместе со многими тысячами других людей стояли на площади перед собором Св. Петра, слушали слова Папы и получили его святейшее благословение. Это было большое и очень впечатляющее событие. При подготовке программы нашего пребывания итальянские коллеги постарались максимально познакомить нас с Римом и его историей. Они сводили нас в катакомбы и организовали посещение летней резиденции Папы в замке Гандольфо, во дворце замка князя Барберини для нас был организован обед. Мы посетили Испанскую лестницу и Колизей. Это было очень большое переживание для нас. При этом не имело особого значения, что руководитель принимающей стороны, очаровательный генерал С., который показал мне в Риме так много красивых и интересных мест, позднее по причине предполагаемой связи с мафией, как об этом сообщалось, попал в неприятную ситуацию. Сотрудники секретных служб очень легко могут попасть под подозрение в недопустимых связях с различными группировками.

Этот генерал в Риме объяснил моей жене происхождение моей фамилии. До этого она думала, что я восточный пруссак, что–то вроде поляка наполовину. «О нет, — объяснил генерал С. моей жене. — Комосса происходит из итальянского языка и означает «пришедший в движение», синьора».

Кстати сказать, другой коллега, итальянский генерал Паризио, который после этого был моим гостем в Академии командного состава в Гамбурге, подтвердил это. Когда я прощался с делегацией, я сказал несколько слов по–итальянски. Генерал Паризио совершенно спонтанно подошел ко мне, обнял меня и сказал: «Синьор генерал, я — Комосса (я — тронут. — Примеч. пер.)».

Моя первая и особенно необычная поездка в Рим состоялась в рамках семинара католического военного попечительского общества для католических генералов и штабных офицеров по приглашению католического военного епископа в период с 1 по 4  ноября 1968  г. Перед отъездом домой мы были приглашены в ватиканскую базилику Святок) Отца на приватную аудиенцию.

Когда глава католической церкви в сопровождении нашего военного епископа и еще нескольких приближенных подошел к нашей группе, мы опустились на колени. Спокойным движением левой руки Папа предложил нам сесть. Затем Святой Отец обратился к нам по–немецки: «На вас, господа генералы и офицеры, возложена огромная обязанность, вы должны ценой своей жизни обеспечить сохранение мира. При этом вы постоянно подвергаетесь главному вызову судьбы. У вас есть оружие, которое может сотворить нечто чудовищное, может уничтожить людей, но в то же время это же оружие может предотвратить беду. Ваша задача как солдата — постоянная борьба, в том числе и с самим собой».

Меня тронула уникальность этой ситуации. Он говорил около пятнадцати минут или, может быть, больше, я точно не знаю. Но мне хорошо запомнилось, насколько важной он считал воинскую задачу обороны страны и отметил, что мир навсегда останется самой большой ценностью. У Христа были последователи, вооруженные короткими мечами. Но однажды на винограднике, когда Петр хотел достать меч из ножен, Он сказал Петру, чтобы тот убрал его в ножны. Доставать меч можно только с чувством глубокой ответственности. В той ситуации Христос не хотел, чтобы его последователи своими мечами защищали его жизнь.

Когда после этой встречи мы возвращались к месту нашего проживания, где были в гостях у монахинь немецкого ордена, которые баловали нас вкусной пастой, всю дорогу наша группа хранила молчание, чего прежде не случалось.

Как один африканский президент плакал на надгробии Фридриха Великого

Визиты президентов других государств в Бонн всегда были особым событием. На дипломатической «миле» Бонна, на Конрад—Аденауэр–аллее, по обеим сторонам улицы регулярно вывешивались флаги иностранных государств, и жители города уже неплохо разбирались, какой флаг принадлежит какой стране, но иногда происходило что–то вроде премьеры. Похожая ситуация сложилась, когда в ноябре 1981  г. «пожизненный президент» и диктатор Республики Малави д-р Хастингс Камузу Банда прибыл с первым государственным визитом в Федеративную Республику. «Пожизненный президент» был его официальный титул. Случаю было угодно, чтобы в качестве почетного сопровождающего отдел кадров по согласованию с протокольным отделом выбрал командира 12–й танковой дивизии. Таким образом, мне выпала честь сопровождать Его Превосходительство «Пожизненного президента» Республики Малави во время его недельного государственного визита. Это было большое переживание. 2  ноября 1981  г. самолет «Пожизненного президента» приземлился на аэродроме бундесвера в Кёльн—Ване. От Франкфурта его самолет сопровождали машины немецких ВВС, 74–й эскадрильи истребителей «Мёльдерс». Когда президент вышел из самолета, его приветствовал почетный караул бундесвера, был дан салют 21 залпом.

Программа визита проходила по обычному плану. По особой просьбе президента в нее включили посещение собора в Ахене. В программе также были запланированы встреча с баварским премьер–министром Францем Йозефом Штраусом, посещение показательной баварской сельскохозяйственной фермы по выращиванию скота и в конце, до переговоров с политиками в Бонне, посещение замка Гогенцоллернов.

В соборе Ахена высокий гость попросил разрешения посидеть на троне Карла Великого. На мгновение он неподвижно замер в каменном кресле.

Следующим пунктом программы был замок Гогенцоллер- нов под Хехингеном, где принц Пруссии Луи Фердинанд после ужина предложил президенту в составе небольшой группы посетить могилу Фридриха Великого. Это была маленькая группа в количестве, возможно, пяти человек. Мы замерли в молчании у саркофага великого короля Пруссии. Президент Банда обеими руками коснулся саркофага. Президент плакал. Сохраняя молчание, мы покинули прохладное помещение.

Во время перелета в Мюнхен президент заметно активизировался. Он позвал к себе нескольких министров, которые в самолете расположились перед ним на коленях. Мне что, тоже вставать перед ним на колени, если президент позовет меня? Этот вопрос сильно занимал меня. Однако вскоре ситуация сложилась так, что мне не пришлось принимать решения. Президент жестом подозвал меня к себе, указал на место справа от себя и усадил меня в кресло. Таким образом, дипломатическим путем проблема была элегантно решена.

Д-р Банда очень медленно произнес мое имя. «Вообще — то, — продолжал он, — вы тоже африканец, генерал Комосса». Как бы отвечая на мой удивленный взгляд, он продолжил: «Моего министра внутренних дел зовут Камицца. Это ведь очень похоже на Комосса, не правда ли?» Потом он продолжил: «Вы могли бы приехать к нам в Малави. Не хотите попробовать? Конечно же, мы — маленький народ, живущий в маленькой стране в середине Африки без выхода к морю, у нас маленькая армия, но провести реорганизацию этой армии была бы для вас достойная задача и своего рода вызов. Что вы думаете на сей счет?» Мне было трудно отказать этому президенту и джентльмену. «Пожизненный президент» д-р Банда излучал своего рода достоинство, которое требовало уважения. До сих пор я рад и благодарен судьбе, что встретился с этим африканским политическим деятелем и во время этой поездки неоднократно имел возможность побеседовать с ним.

В последний день визита состоялась встреча с министром иностранных дел Германии Хансом Дитрихом Геншером. После обмена любезностями президент сразу перешел к делу. Я чувствовал, что ему было трудно направить разговор в нужное русло. Речь шла об оказании Малави помощи как развивающейся стране. И это была основная причина его государственного визита.