Левые коммунисты в России. 1918-1930-е гг - Геббс Ян. Страница 47

Руководящие партийные верхи учли начавшееся брожение и, в лице тов. Зиновьева, надавали много словесных обещаний о свободе критики, о расширении самодеятельности масс, о необходимости бороться с вредными уклонами бюрократизма и о строго преследовании всех верхов, отступающих от принципа демократии… Сказано было много и изрядно хорошо. Но от слов до дела дистанция изрядная. Конференция сентябрьская, вместе с многообещающей речью Зиновьева, ничего не изменила ни в партии, ни в жизни широких рабочих масс. Корень, питающий ростки оппозиции, не был уничтожен. В низах шло, нарастая, глухое недовольство, критика, работа мысли.

Это глухое брожение докатывалось до руководящих верхов, плодя и там неожиданно обострившиеся разногласия. И характерно, что в центральных руководящих кругах нашей партии разногласия обозначились со всей остротой именно по вопросу о роли профсоюзов. Это и естественно.

Сейчас этот пункт расхождения оппозиции и верхов партии, не являясь единственным, все же составляет приданном положении вещей центральный вопрос всей нашей внутренней политики.

Раньше, чем рабочая оппозиция со своими тезисами и оформила те основы, на которых, по ее мнению, должна покоиться диктатура пролетариата в области организации производства, руководящие верхи еще резко разошлись в своей оценке роли классовых рабочих организаций при воссоздании производства на новых коммунистических началах. ЦК партии разбился на группы, тов. Ленин против Троцкого с Бухариным как буфером посредине.

Только на VIII съезде Советов и непосредственно после выяснилось со всей очевидностью, что внутри партии имеется сплоченная группа, объединяемая, прежде всего, вокруг тезисов о задачах профсоюзов, и что оппозиция эта, не имея ни одного крупного теоретика-лидера, встречая самый резкий отпор со стороны наипопулярнейших вождей партии, растет и крепнет, а главное, стелится и стелится по трудовой России… Если бы она гнездилась только в Москве и Петрограде. Но нет, уже с Донбасса, с Урала, из Сибири и ряда промышленных центров в ЦК нашей партии летят донесения, что и там «образуется и действует рабочая оппозиция». Правда, оппозиция эта далеко не всюду выявляет себя на тех же пунктах, на которых сходятся рабочие столицы Советской Республики; порою в проявлениях, требованиях и мотивировках оппозиции много еще неясного, сумбурного, мелочного, тогда как основные пункты упущены, но одно остается неизменным — это вопрос о том: кому осуществлять творчество диктатуры пролетариата в области хозяйственного строительства? Органам ли классовым по составу, непосредственно, жизненными нитями связанным с производством, т. е. Производственным союзом или же советским аппаратом, оторванным от непосредственной, живой хозяйственно-производительной деятельности, к тому же смешанным по своему социальному составу? В этом корень расхождения. Рабочая оппозиция стоит за первое. Верхи нашей партии, как бы ни разошлись их тезисы в отдельных менее существенных пунктах, в трогательном единении стоят за второе.

Что же это показывает?

Это показывает, что партия наша переживает свой первый серьезный кризис за время революции, и что от оппозиции надо не отмахиваться дешевыми словечками вроде «синдикализма», а надо всем товарищам призадуматься: чем вызван этот кризис? И на чьей стороне классовая истина — на стороне ли руководящих органов или на стороне здоровых классовым чутьем рабочих, пролетарских масс?

Кризис партии

Прежде чем рассмотреть основные пункты разногласий между руководящими верхами нашей партии и рабочей оппозицией, приходится поискать ответа на вопрос о том, как могло случиться, что наша партия, боевая, стойкая, могучая и непобедимая именно своей твердой и ясной классовой линией, может начать уклоняться от этой выдержанной линии.

Чем дороже нам коммунистическая партия, сделавшая такой решительный шаг вперед по пути освобождения рабочих от ига капитала, тем меньше имеем мы права закрывать глаза на ошибки руководящих ее кругов.

Сила нашей партии заключалась и должна и впредь заключаться в том, что руководящие ее центры чутким ухом улавливают назревшие запросы и задачи, объединяющие между собой рабочих, и, уловив эти запросы, умели их направить так, чтобы через них толкнуть массы на завоевание еще одной исторической позиции. Так было. Но сейчас этого нет. Наша партия не только замедляет свой стремительный бег в будущее, но все чаще «благоразумно» оглядывается назад: а не забежали ли мы слишком вперед? Не пора ли приостановиться? Не разумнее ли стать поосторожней, избегая смелых, еще не виданных в истории опытов?

Чем же вызвана эта «мудрая осторожность» (особенно ясно проглядывающая в недоверии руководящих верхов партии к хозяйственно-производственным способностям рабочих союзов), которая за последнее время обуяла наши центры? Где причина?

Если мы посмотрим повнимательнее на причину, порождающую расхождение в нашей партии, то убедимся, что тот кризис внутри партии, какой сейчас имеется налицо, вызван тремя основными причинами.

Первая, главная, основная причина, — это те тяжелые исторические условия, в которых нашей партии приходится работать и действовать. РКП принуждена строить коммунизм и воплощать в жизнь программу партии: 1) в обстановке полного развала и разорения народного хозяйства; 2) при неослабевающем в течении трех лет революции натиске империалистических держав и белогвардейщины; 3) рабочему классу в России выпало на долю воплощать коммунизм, строить новые, коммунистические формы хозяйства в стране экономически отсталой, с преобладающим крестьянским населением, где не имеются еще налицо все экономические предпосылки (условия) для обобществления и централизации народного хозяйства и в которой капитализм не успел еще завершить полного курса своего развития (от неограниченной борьбы конкуренции первоначальных ступеней капитализма к высшей его форме — регулировке производства через хозяйские союзы — синдикаты, тресты).

Естественно, что все явления тормозят практическое осуществление нашей программы (особенно в основной ее части — строительства народного хозяйства на новых принципах) и вместе с тем вносят пестроту влияний, отсутствие единства в нашу советскую экономическую политику.

Из этой основной причины вытекают и две последующие. Прежде всего экономическая отсталость России и преобладание в ней крестьянства создает ту пестроту и неизбежно отклоняет в жизненной практике политику партии от ее твердо выдержанной в принципе, в теории линии. Партии, стоящей во главе смешанного по социальному составу советского государства, приходится волей неволей считаться и с запросами «хозяйственного мужичка», с его мелкособственническими замашками и отвращением к коммунизму, и с многочисленным слоем мелкобуржуазных элементов прежней, капиталистической России, всяких скупщиков, посредников, мелких торговцев, приказчиков, хозяйчиков, ремесленников и мелких чиновников, которые быстро приспособились к советским органам. Это они-то, главным образом, и заполняют советские учреждения, являясь «агентами» Наркомпрода, заведующими снабжениями армии, юркими «практиками» в различных главках и центрах. Недаром нарком продовольствия Цюрупа на фракции VIII съезда привел такие характерные цифры, что в продовольствии занято 17 % рабочих, 13 % крестьян, менее двадцати процентов спецов, а остальные пятьдесят с лишним процентов — это бывшие «ремесленники, приказчики» и т. д. И «мелкий люд», в большинстве даже безграмотный (слова тов. Цюрупы), и что, по его мнению, служит гарантией их демократического происхождения, но ничего общего не имеющих с классовым пролетариатом, с производителями ценностей, с фабрично-заводскими рабочими.

Именно этот слой, широко разлитый по советским учреждениям, слой мелкой буржуазии, мещанства с его враждебностью к коммунизму, приверженностью к косным нравам прошлого, с отвращением и страхом к революционным действиям, и разлагает наши советские учреждения, внося туда дух, совершенно чуждый рабочему классу. Это два мира, и мира враждебных. А мы в Советской России принуждены убеждать и себя, весь рабочий класс, что мелкая буржуазия, мещанство (не говоря уже о крестьянстве в образе хозяйственного и трудолюбивого среднего) великолепно могут ужиться под общей вывеской «вся власть советам», забывая, что именно в ежедневной практике жизни интересы рабочих и пропитанного мелкобуржуазной психологией мещанства и крестьян неизбежно сталкиваются, дергая советскую политику в разные стороны и искажая ее классовую четкость.