Адекватность - Маркелов Олег Владимирович. Страница 59

– Не горячись, – усмехнулся сержант. – Не забывай про башню.

При этих словах Челтон перевел перископ на высокую наблюдательную башню в центре базы, на которой постоянно маячил силуэт часового.

– Он там один все время, – не сдавался капрал. – Для Жала это просто легкая мишень. Мы можем пойти почти в полный рост.

– В полный рост – хорошо… только, скорее всего, они смонтировали блокировку входов. А нам надо под землю. Иначе нет смысла вообще идти.

Зверь от удовольствия капал на КСП тягучей слюной, обдирая о металлические колючки колтуны слипшейся шерсти. Из-за парапета стены наконец вылез один из охранников – опухший и помятый гурянин. Он начал махать руками и гортанно выкрикивать ругательства, пытаясь отогнать зверя прочь. Но его потуги не возымели никакого действия на нарушителя, который сопел и хрюкал от удовольствия. Рядом с гурянином появился еще один охранник, на этот раз принадлежащий к расе людей. Он некоторое время молча наблюдал за действиями товарища, а потом вскинул скротчер и выпустил по зверю длинную очередь. То ли он не хотел убивать животное, то ли плохо стрелял, но цели достиг только один импульс, да и тот вскользь, лишь опалив нарушителю шкуру на холке. Зверь взвизгнул и, обиженно озираясь на тех, кто прервал его наслаждение, затрусил к лесу. Человек вскинул скротчер к плечу, старательно выцеливая бегущего зверя, но гурянин остановил его, положив ладонь сверху на оружие землянина. Они о чем-то перемолвились и так же неспешно убрались со стены.

– Зато теперь знаем, что стрелять они умеют, – усмехнулся Челтон.

– Умеют, – с сарказмом согласился Гоблин. – По нам бы все так стреляли. Может, мы так влегкую и пройдем?

– Бесплатный сыр бывает только в мышеловке, – нахмурился сержант. – Не нравится мне все это. Слишком все гладко.

– Сэр, а как мы узнали о том, где цель? – спросил вдруг капрал. – Может, это и впрямь мышеловка?

– Зачем? – возразил Челтон. – Мы ведь никому не нужны. Да и зачем тратить столько усилий ради того, чтобы заманить группу диверсантов. Скорее нашими руками кто-то кого-то хочет убрать. Чтобы чистым остаться. Тогда было бы понятно, почему так плохо обеспечена безопасность. Специально отребье поставили, чтобы нам проще было.

– Ваши слова да Богу в уши. А бесплатный сыр бывает даже и в мышеловке, только для второй мыши, – оскалился Гоблин. – Только вот где бы нам первую мышь найти?..

– Нам не удастся отыскать тех, кто это сделал, – пожал плечами Хайес, когда Мердок спросил, почему они улетают. – Поэтому мы и уходим. Вернее, их здесь просто не найти. Это наемники, а они не знают того, кто их нанял. А если и знают, то не реального заказчика, а только посредника.

– Вытрясти из них посредника. Из посредника вытрясти заказчика, – не унимался Амос. – Так по цепочке и добрались бы до главного.

– Мы не вытрясем даже исполнителей из этих ребят, – покачал головой Стивен. – Особенно после того, как мы держали их за яйца, чтобы получить тебя. Да на нас полбазы волками смотрели. Вот и разлетелись многие, едва мы протрубили отбой. Ты что, считаешь, что Дик слишком легко прощает?

– Ну, это уж точно нет, – мотнул головой Мердок, вспомнив о том, как командор Дикаев несколько лет тому назад прямо в кабаке перерезал глотку гурянину, накануне убившему пилота командора. – Что-что, а за своих командор всегда расплачивался сполна.

– То-то и оно. Не забивай себе голову. Мы сейчас должны заняться более важным делом. А за Фила мы отплатим, ты не переживай.

– Мне Дик даже не сказал, куда мы направляемся, – вздохнул Мердок. – Он опять заперся у себя.

– Очередная мигрень, – пояснил Хайес. – Он ни с кем сейчас не общается. Ты разве забыл, что у него так бывает?

– Но тем не менее мы куда-то идем, – насупился Амос, понимая, что Хайес тоже ничего ему не скажет.

– Извини друг, – миролюбиво улыбнулся Стивен. – Я не хочу распространяться о том, что мне не принадлежит. Дик оклемается и сам тебе все скажет. Думаю, пару дней ты потерпишь.

Над Хоупс-Хейвном сияло яркое солнце, щедро даря тепло и свет последних теплых осенних дней. Дорожки Центрального городского парка столицы Империи были покрыты пестрым ковром опавших листьев. Убирая мусор, садовники нарочно оставляли часть яркой листвы, которая даже унылому пасмурному дню добавляла немного ярких красок, поднимавших настроение. Сейчас парк совершенно опустел, раскрыв свои объятия только двум разумянам, неспешно бредущим по широким дорожкам. Они были совершенно непохожими, принадлежали к разным расам, но под порывами осеннего холодного ветра одинаково кутались в легкие одежды, явно не предназначенные для долгих прогулок в этот сезон. Один из них был человеком, высоким и статным, с гордой осанкой, словно все его существо привыкло к почтению, которое ему выказывали окружающие. Второй, из расы дакхарров, выглядел рядом со своим спутником огромным тюленем. Он неуклюже переваливался, с видимым трудом перемещая свое массивное грузное тело. Неторопливой беседе этих двоих сейчас никто не мог помешать. Об этом позаботились их службы безопасности. Сейчас Центральный парк Хоупс-Хейвна был защищен не хуже дворца Императорского Совета. И странного в том ничего не было. Ведь в парке встретились высокопоставленные разумяне: Председатель Императорского Совета лорд Гергей и Главный Координатор Второго Отдела ЛСБИ Аарайдагх.

– Сегодня получено официальное предложение от правительства Граниса начать мирные переговоры, – сообщил лорд Гергей. – Соответственно, все боевые действия между Гранисом и нашими подразделениями прекращены.

– Возможно, это значительное историческое событие, вес которого в нашей реальности сложно переоценить, – после минутной паузы ответил дакхарр. – Вполне вероятно, это первый шаг в создании нового союза двух великих держав. Но нам всегда надо помнить, что примирение с врагом часто говорит лишь об усталости, боязни поражения или о желании занять более выгодную позицию для нового этапа войны.

– Этого мы не можем знать наверняка, – кивнул головой Председатель Императорского Совета. – Кто-то из великих предков сказал: если тебе причинили ущерб– примирись, если оскорбили – отомсти. Мы лишь при-. чинили Гранису ущерб. Да и теперь они знают нас много лучше, чем во время первого столкновения нашего Третьего Имперского флота и Первого крыла Объединенного флота Граниса. Тогда мы не сумели отыскать пути к умам и сердцам друг друга.

– Мы поступили именно так, как всегда поступают в такой ситуации люди, – усмехнулся Аарайдагх. – Если не удастся достучаться до ума и сердца, надо стучать в печень.

– Никто не сомневается в том, что дакхарры умеют лучше прочих проводить анализ и прогнозирование. Почему же вы сами не оказались тогда предусмотрительными и настойчивыми?

– Именно потому, что мы были предусмотрительны, адмирал Баук, командовавший тогда Третьим Имперским флотом, действовал по своему собственному усмотрению, – ответил дакхарр, улыбаясь глазами.

– Так или иначе, но инициативу Граниса можно считать нашей большой победой, – продолжал лорд Гергей, не споря с собеседником. – Главное суметь закрепить этот успех. Признаться честно, я до последнего не позволял себе даже надеяться на то, что план с показательным, но неэффективным выступлением в пределах Граниса групп наших кораблей возымеет такой успех.

– Мы чувствовали, что план удастся, – ответил дакхарр. – Быть понятым – значит стать вровень со всеми. Ведь понимание и есть начало согласия.

– Вы, дакхарры, умеете оформить красивыми словами и умными изречениями успешное дело. Но я никогда, видимо, не пойму, так ли вы умны и прозорливы, как стараетесь показать, – упрекнул Председатель Императорского Совета собеседника, в голосе которого ему вдруг почудилось высокомерие. – А что мы делали бы, если гранисяне ударили всем флотом?

– Мы были готовы к любому исходу этой акции. Да и что такое неудача и поражение, как не урок? А если гибель не была завершением неудачи, то это первый шаг к чему-то лучшему.