Зачистка в политбюро. Как Горбачев убирал врагов перестройки - Соломенцев Михаил Сергеевич. Страница 4

Во вторник мне позвонил Беспалов и поинтересовался результатами поездки в Москву. Я рассказал обо всех встречах и разговорах в ЦК и честно признался, что абсолютно ничего не понял. Все это я выложил с возмущением, эмоционально.

Он меня успокоил и сказал, что Николай Васильевич Лаптев обо всем мне скажет, он меня обязательно примет. На следующий день по ВЧ звонит Лаптев и просит подъехать к нему в обком.

В три часа дня я был у Лаптева. Он сначала попросил рассказать, с кем я беседовал в ЦК и о чем. Я был крайне удивлен и не понимал, почему со мной и здесь, и в Москве ведут беседы, а для какой цели, я не знаю до сих пор. Я работаю на оборонном заводе, все у нас с грифом секретности, я привык работать на секретных заводах, но такой секретности я еще не встречал. О чем и сказал Лаптеву.

Лаптев посмеялся, а затем сказал, что сейчас мне все расскажет.

И начал рассказывать. Он сказал, что в ближайшее время состоится пленум обкома партии, на котором будут заслушаны областное управление сельского хозяйства и руководители районов по вопросу готовности колхозов и совхозов к уборке.

Будет рассмотрен также и организационный вопрос – избрание секретаря обкома по промышленности и строительству. После этого мне стало понятно, зачем меня вызывали в Москву.

Я, правда, снова удивился, почему даже не спросили моего согласия. На что Лаптев ответил, что при подборе на такой пост главное не согласие работника, а его политические и деловые качества. «Мы руководствуемся прежде всего Уставом партии, а он гласит, что каждый коммунист может быть избран на руководящую работу». Мое желание трудиться по специальности на инженерно-технической или инженерно-хозяйственной работе, естественно, не было принято во внимание.

В заключение он назвал пока приблизительную дату созыва пленума обкома и выразил уверенность, что пленум поддержит предложение о моем избрании секретарем обкома.

Пленум состоялся во второй половине августа 1954 года. Вторым вопросом Лаптев сообщил пленуму обкома о необходимости доизбрать одного секретаря обкома по промышленности. Возражений не было. Далее он сказал, что секретариат, бюро обкома вместе с отделом оргпартработы ЦК скрупулезно занимались подбором кандидатуры на этот пост и пришли к единодушному решению рекомендовать на этот пост меня. Я был избран секретарем обкома единогласно.

После избрания я испытывал какое-то двойственное чувство: с одной стороны, не хотелось уходить с производства, а с другой – были удовлетворение и радость за оказанное высокое доверие.

Челябинская область – одна из самых больших не только в России, но и в Союзе. По объему промышленного производства она занимала пятое место в России и шестое – в СССР. Партийная организация области была одной из крупнейших в стране. Там были высокая принципиальность, дисциплина, требовательность к каждому коммунисту, независимо от того, кем и где он работал, соблюдались моральные и нравственные требования. Я горжусь, что жил и работал в таких коллективах, в такой партийной организации.

Много еще можно сказать доброго о Челябинской области, о людях. Из этой области вышло немало крупных партийных и государственных деятелей. Она также стала кузницей кадров для других регионов, центральных организаций и учреждений Советского Союза.

С заводом я расставался с большой грустью. За пять лет удалось вывести завод из тяжелого финансового состояния и превратить в рентабельно работающий. Много сил ушло на улучшение социальных и бытовых проблем. В парткоме решили пригласить после работы в зал заседаний заводоуправления начальников цехов, отделов и служб, руководителей общественных организаций.

Я рассказал собравшимся о постановлении пленума Челябинского обкома партии, избравшего меня секретарем обкома. Сердечно поблагодарил всех присутствующих и всех трудящихся завода за активную слаженную работу, пожелал всем доброго здоровья, новых успехов в труде всему коллективу. После встречи ко мне в кабинет зашли секретарь парткома, главный инженер, председатель завкома и секретарь комитета комсомола. Приказом министра временно исполняющим обязанности директора завода назначен главный инженер К.Н. Мышков.

Они повели со мной разговор уже как с секретарем обкома. Просили, по существу, об одном – не забывать завод, использовать все возможности для оказания помощи, в которой завод очень нуждался. Я пообещал.

Пройден еще один кусок жизненного пути, обогативший меня как инженера, как руководителя. Такие познания можно получить только в непосредственной работе с людьми. Ни одна академия таких знаний и опыта не даст. Так создается мощная база, очень важная для выдвижения на другую, более сложную и ответственную должность.

На следующий день я пришел на работу в обком партии, зашел к первому секретарю Лаптеву. Поговорили о делах, на что особо следует обратить внимание. Потом он повел меня в кабинет, где я буду работать. Он располагался напротив кабинета второго секретаря обкома Беспалова. Приемная одна, один и технический секретарь.

Несколько слов о Лаптеве. Лаптев не был коренным жителем города и даже области. Приехал он после окончания Высшей партийной школы при Центральном Комитете и, естественно, им же и рекомендован на пост второго секретаря горкома. Сам он из Донбасса, с опытом партийной работы и высшим партийным образованием. Другого высшего образования у него не было.

Через непродолжительное время его избирают первым секретарем горкома, а когда Аристов становится секретарем ЦК КПСС, первым секретарем Челябинского обкома избирается Лаптев. Карьера быстрая и не совсем понятная для местных коммунистов. В области было немало достойных и подготовленных людей.

Несколько позже многие поймут, что Хрущев, став первым лицом в партии и в правительстве, начал выдвигать на партийную и государственную работу даже в России людей с Украины. Так, Полянский избирается секретарем Оренбургского обкома партии, а вскоре его назначают Председателем Совмина РСФСР. Секретарем Оренбургского обкома партии избирают Коваленко. Спрашивается, что, в России на эти посты не было достойных людей? Ничего подобного, были, и в достатке.

Секретарем Тульского обкома партии избирается Юнак, секретарем Ростовского сельского обкома партии избирается Скрябин – тоже с Украины. В Москве тоже на многие посты были выдвинуты украинские кадры. В том же 1954 году по настоянию Н.С. Хрущева Крымскую АССР передали из административного подчинения России в административное подчинение Украины. Почему? На каком основании?

Это решение многие россияне восприняли с болью, подчас с возмущением и негодованием. Говорю я об этом на основании неофициальной информации, бесед, возникавших при встречах на заводах, в городе. Наиболее резко осуждала это решение интеллигенция, и в особенности те, кто прошел войну.

Севастополь – город русской славы! Какое отношение имеет Украина к Севастополю, как и ко всему Крыму? Отвечать на эти вопросы было трудно.

Есть свидетельства, что после выселения татар Крым пытались заселить курянами. Приезжавшие руководители партии спрашивали у них, как идут дела. Куряне отмалчивались, уходили и, оглядываясь, говорили, что «картоха не растеть»… Вот и решили переселять тех, кто знает, что в Крыму «растеть»…

Да разве кто-нибудь, хотя бы в страшном сне, мог тогда увидеть будущий развал страны? Так что винить во всем этом нужно не только Хрущева, а Ельцина, Шушкевича и Кравченко – «лесных братьев», как их называл народ и на Украине, и в Белоруссии, и в граничащих с ними регионах России. Если и нужно было расходиться, то не методом развала великой державы, а цивилизованным путем. И обо всем нужно и должно было договариваться. Ельцин хотел поскорее столкнуть Горбачева, отсюда и безответственные, скороспелые Беловежские соглашения. К чему это привело, теперь всем известно. Руководители России, не спросив народ, уже в мае 1997 года еще раз подписали какой-то договор и заявили, что территориальных претензий у России к Украине нет. Вопрос этот настолько большой и важный, что требует более обстоятельного разговора. Я о нем сказал только потому, чтобы показать, как Хрущев задабривал украинцев, чтобы удержаться у власти. Это мое личное мнение, оно выстрадано…