Падшие ангелы (ЛП) - Шеттлер Джон. Страница 11

— Поразительно, — сказал Каменский. — И два других стержня из этой партии содержат те же примеси?

— Разумеется. Как братья. На самом деле в том, что хранится здесь содержится даже больше, чем в стержне № 25. Значит, возможно, другие стержни могут обладать теми же эффектами, если все дело в этом. Кто знает?

— Я не разбираюсь в теории, — сказал Вольский, — но мы не видели негативных последствий. Было простой случайностью то, что мы, в конце концов, обратили внимание на двенадцатидневные циклы на «Кирове» и связали их с графиками Добрынина. И вы сами сказали, что серьезный ядерный взрыв способен вызвать временной разлом. Это уже само по себе удивительно.

— Или же массивный вулканический взрыв, — вставил Каменский. — Возможно, этот стержень каким-то образом удваивает эффекты ядерного деления, будучи введен в реактор. — Каменский поднял палец, размышляя над сказанным. — Мы никогда не сможем всего этого понять, но давайте обдумаем это — спокойно. Итак, мы видели эффекты, производимые этим стержнем. Если два других стержня содержат тот же материал и обладают теми же свойствами, то мы, возможно, сделали одно и величайших открытий в истории человечества. Мои поздравления, Герасим! Возможно, ты только что открыл секрет путешествий во времени.

Вольский вспомнил выражение лица инспектора — сдержанное ликование, омраченное смущением и удивление. Но теперь он действительно понял, что сказал Каменский. Теперь они могли осознанно создавать эти стержни, экспериментируя с различными материалами, добытыми на месте падения тунгусского метеорита и их количеством… Со временем. Предполагая, что у них оно еще есть.

Что бы мы могли сделать? Если другие стержни обладают подобными эффектами… Если эти эффекты могут быть дублированы в любое время, по нашему желанию… Что бы мы сделали? Осознание последствий обрушилось на него, словно массированное извержение вулкана.

ГЛАВА 6

— Вы хотите, чтобы мы атаковали их? — Макрей удивленно посмотрел на него. — С тремя вертолетами и тремя десятками человек?

— Они это сделают? — Елена Фэйрчайлд знала, что если она чего-то захочет, это что-то произойдет, но хотела знать свои шансы.

— Все зависит от того, — сказал Скотт, сложив руки на груди, — что есть по ситуации у Мака Моргана.

— Русские что-то замышляют. Это совершенно ясно. Их деятельность сконцентрирована вокруг плавучего ядерного реактора «Анатолий Александров», о котором я говорил раньше. Мак говорит, что они перебросили к нему корабли на воздушной подушке с базы в Каспийске и установили там дополнительные зенитно-ракетные средства. Теперь он узнал, что на эту баржу прибыла морская пехота, чтобы это не значило. И еще большой вертолет. Беспилотники позволили хорошо там все рассмотреть прежде, чем русские взяли их на сопровождение и НАТО отвела их. Они грузят на него много авиационного топлива и устанавливают что-то, похожее на контейнеры с неуправляемыми ракетами.

— Там идет война, если вы, возможно, обратили внимание, когда мы потеряли «Принцессу Ирэн». — Макрею это все еще не давало покоя. — И причем, тут, господи, мы? Мы что, хотим сравнять счет? — Он понял, что высказался слишком резко и извинился.

— Не беспокойтесь, Гордон, — сказала Елена. — Нефть здесь не при чем.

Маркрей был удивлен.

— Не при чем? Только не говорите мне, что мы решили бросить все из-за потери «Принцессы Ирэн». У нас все еще есть два миллиона баррелей на двух других танкерах, и мы теперь хорошо защищены, потому что турки направили к нам свои морские и воздушные силы. Мак говорит мне, что они смогли спасти значительно количество груза с «Принсесс Ройял» и перекачать нефть на другой, пустой танкер. Нет смысла складировать ее в Фуджейре. Иранцы испортили жизнь всему региону, и они будут бороться с пожарами еще многие недели. Но мы можем рассчитаться по своему долгу перед «шеврон». Нефть достигла 300$ за баррель, и теперь мы сможем даже получить хорошую прибыль.

— Возможно, все действительно так, но здесь другое, — она словно заколебалась, будто собиралась что-то сказать, но спохватилась. Он понимал, что она будто отчаянно хочет что-то ему сказать, но сдерживается.

Макрей решил, что у него накопилось достаточно ее расположения после стольких лет службы, и решил надавать.

— И в чем дело, Елена? — Он сказал именно так. Он наконец назвал ее по имени, отбросив завесу приличий и протокола. И обратился как человек к человеку.

Она слышала его голос, слышала его тон, видела его глаза, когда он смотрел на нее. Он был готов сделать все, что было в его силах, чтобы помочь ей, и такое выражение она видела в глазах очень немногих мужчин в своей жизни. В глубине души ей хотелось думать, что она видела в них любовь, настоящую любовь, а не просто беспокойство и здравое внимание подчиненного. И чем больше она смотрела на него, тем больше болело у нее сердце от желания рассказать ему, рассказать ему все, ощутить, наконец, что бремя, которое она несла на своих плечах, она могла разделить с кем-то — с ним, с его широкими плечами и сильными руками, которыми он сможет нести это легко, все, что она тащила на протяжении десятилетий. Они будут нести это бремя вместе.

Они двое…

— Я… Я не могу сказать, Гордон. Прошу, поверь мне, — слова застряли у нее в горле, и она внутренне упрекнула себя за то, что не пошла дальше, не достигла того, чего хотела умом и сердцем. Гордон Макрей, подумала она. Господи, я люблю его…

Макрей посмотрел на нее, увидев намного больше, чем она полагала. Он сунул руку в карман кителя, с удивлением нащупав записку, которую получил по «Черной линии» несколько дней назад, насчет неизбежной атаки на «Принсесс Ройал» в Персидском заливе. Он понял, что он все еще в этой белой форме! Все летело, одно за другим, у и него так и не нашлось времени сменить ее на обычную синюю. И он стоял, внимательный и достаточно проницательный, чтобы понять, что она скрывала то, что ей очень хотелось рассказать. И единственная большая тайна в жизни этой женщины находилась прямо здесь, за сдвижной панелью в другом конце комнаты, подумал он.

— Это опять чертов красный телефон?

Она посмотрела на него, поджав губы.

— Опять какой-то звонок, верно? Что это, Елена? Какие-то государственные вопросы? Премьер-министр? Королевский флот достаточно участвовал в делах Короны последнюю тысячу лет. Что, Господи, происходит? Да, они помогли нам «Железным Герцогом», но мы не должны им за это ноги целовать.

— Это нечто большее, — сказала она, прежде, чем спохватилась. — И это долгая, очень долгая история, Гордон.

— Да, я понял это с того дня, как ступил на этот корабль. Что это, Елена? Что такого в этом красном телефоне?

Она опустила голову, положив руку на лоб, и глаза ее остекленели. Напряжение последних дней было вынести тяжело, и ей нужен был сон. В голове внезапно вспыхнул такой же свет, как и в сердце. Она представила, что расскажет ему все, откроет все двери и впустит его, наконец. Затем с ней случилось то, что случалось с женщинами на протяжении многих поколений, когда у них просто не оставалось возможности пересечь последнюю невозможную пропасть между мужчиной и женщиной, который давно были привязаны друг к другу, но так и не могли преодолеть проклятие запретной любви.

Она упала в обморок.

— Елена! — Макрей заметил, как у нее подкосились ноги и быстро двинулся вперед, подхватывая ее. Он легко поднес ее к ближайшему дивану и мягко опустил. Ее глаза снова открылись, взгляд был рассеян, но на лбу выступил пот, словно в знак теплоты момента.

— Тебе нехорошо, — сказал Макрей. — Потеряла сознание. Сейчас принесу воды.

Он поднялся, подошел к бару и вернулся со стаканом ледяной воды. Протянув большую руку, он придержал ее за голову, пока она сделала глоток. Затем она закрыла глаза, покраснев от смущения, но все же ощутила, что только что перепрыгнула огромную пропасть, разделяющую их.

— О, Гордон… — Слабо сказала она. — Если бы ты только знал то, что знаю я…