Правила игры (СИ) - Бурко Денис Васильевич. Страница 7

В пути Одинон решил немного наверстать то, что пропустил за пятнадцать лет обучения стакхов и уточнить некоторые вопросы.

– Лириуок, – обратился он, – я бы хотел узнать. В чем различие между Гонзаром и богом?

– Да, собственно говоря, ни в чем. Дело в том, что любой бог изначально обладает своими силами, а Гонзар получает их в течение жизни с какой то определенной целью. Это равносильно дворянам. Потомок графа рождается графом, не зависимо хочет он того или нет. В течение своей жизни он может жить, как хочет, и заниматься чем хочет. А сарм, получивший графский титул вследствие каких-либо заслуг обязан будет до конца жизни служить своему королю, а после смерти он не сможет передать полученный титул по наследству. Со стакхами и полубогами дела обстоят точно так же, только своих сил они лишаются сразу после исполнения возложенных на них обязательств.

С тех пор как они зашли в лабиринт, прошло уже три часа. В туннелях было темно и смрадно, сырость буквально пронизывала все вокруг. Несчастный Одинон, укутавшийся в плед продрог до костей. Сам же плед постепенно становился все более и более влажным. Как бы то ни было, но Лириуок сильно заблуждался, считая, что дойти до центра лабиринта и вернуться обратно не сможет никто кроме него. Одинон бы смог, и он это чувствовал. Более того. Он знал куда и зачем его ведут. И от этого знания не становилось легче. Наоборот, с каждым шагом идти хотелось все меньше и меньше.

– Лириуок, стой. Я многое могу понять. – Обратился Гонзар к архимагу. – Я даже могу согласиться с тем, что меня забрали из собственной жизни. Но зачем забирать мою внешность?

– А откуда… а, ну да, ну да ты же Гонзар. – Вспомнил Лириуок непреложную истину. – Теперь понимаешь, как это классно быть Гонзаром? Ты, наверное, сможешь выбраться из лабиринта. – Эльф пристально посмотрел на Одинона. – О да, сможешь. А если потренируешься в своих умениях, то даже из Палат Созерцания выберешься. Но я все-таки думаю, тебе стоит пройти персонификацию. Ведь пройдя ее, ты получишь целую кучу преимуществ. Персонификатор делает твое тело соответствующим твоему будущему предназначению. Например, если в будущем тебе придется стать пожарником, то ты станешь неподвластным огню, а если водолазом, то сможешь дышать под водой. В твоём случае без Персонификатора тебе не жить. После этого тебя сможет убить только магия, сильный взрыв, стихийное бедствие, холодное, огнестрельное и химическое оружие, болезнь, ну и вообще все непредвиденное.

– Ага, то есть все, что угодно.

– Ну, в общем-то, да, – смутился Лириуок, – но только непредвиденное.

– Ладно, я согласен, все равно не отпустишь, – смирился Одинон и пошагал дальше по туннелю.

Дальше они шли молча. Унылые коридоры сменялись переходами, а переходы коридорами. Все было до безобразия скучно и одинаково. Они петляли вот уже три часа, когда эльф вдруг остановился.

– Так… кажется, заплутали, – произнес он на своем родном языке. Как ни странно Одинон его понял, но при этом не подал виду.

– Что ты хочешь этим сказать? – на том же языке спросил его Парадокс.

– Абсолютно ничего, просто последний раз я был здесь пятнадцать лет назад. Тогда я приводил сюда стакхов. А теперь, кажется, все напрочь забыл. По крайней мере, я смогу вывести нас назад, но вот к Персонификатору мы не попадем. Похоже, путь туда закрыт навсегда. – Подавленно сообщил эльф. От растерянности на нем проступили все прожитые годы. Он резко постарел. Нет, даже не постарел, одряхлел, причем сразу на пять тысяч лет. Лириуок беспомощно оперся о стену. Казалось еще чуть-чуть, и он начнет рассыпаться. Да, князь давно не терпел столь сокрушительных и бесспорных поражений, тем более от самого себя.

– Лириуок, вы забываете, что я, хоть и не обученный, но все же Гонзар и обладатель сил бога знаний. – Обратился Одинон к эльфу все на том же странном певучем языке. – Я знаю наш дальнейший путь, как будто я кроме этой дороги больше ни по одной не хожу. – Парадокс с уважением посмотрел на юношу.

– Да, молодой человек, похоже, вы будете самым успешным из моих учеников. – С восхищением произнес гном.

– Так чего же мы ждем? – Воспрянул духом эльф. – У нас еще куча дел.

Дальше вел Одинон. Они продолжали идти теми же однообразными переходами и через пятнадцать минут оказались в большой и просторной комнате.

Когда Лириуок включил свет, Одинон опешил. Он стоял в самом обычном рентген кабинете самой заурядной российской больницы. На стенах криво и косо была налеплена керамическая плитка дрянного качества, обвалившаяся в некоторых местах, а из рентгеновских аппаратов была только камера для снятия флюрограммы. Камера стояла посреди комнаты, а в углу стояла затрапезного вида кушетка. На кушетке лежала давно не стираная простыня со стершейся больничной печатью.

Решив, что это какая-то шутка, Одинон обернулся и обнаружил за спиной вовсе не санитаров в белых халатах, а ехидно ухмыляющихся Лириуока и Парадокса.

– Не волнуйся ты не в психушке, – обратился к нему эльф, – просто когда создавался Персонификатор дизайн был нагло сворован из вашего мира. Уж больно энергетика этого дизайна примечательна. – Он подошел к камере флюрографа, а точнее Персонификатора, и открыл дверь. – Добро пожаловать в будущее. – Любезно пригласил архимаг.

Гонзар нерешительно шагнул внутрь камеры, и дверь за ним бесшумно захлопнулась.

Внутри камера уже не была такой обыденной как флюрограф. Войдя туда можно было почувствовать, что ты попал в другое измерение. Здесь все было так и не так. Стены из зеленоватого камня с серебристыми прожилками как будто перетекали из одного места в другое, при этом оставаясь на месте. Камера то увеличивалась до немыслимых размеров, то сжималась, едва ли не раздавливая находящегося в ней Одинона, но при этом ее размеры были неизменны. Казалось, камера вращается в хаотичном движении, оставаясь неподвижной.

Вдруг со всех сторон Одинона окутал свет. Свет был настолько ярким, что казалось он испепеляет тело. Свет лился со всех сторон, как будто изучая находящегося в камере пленника.

– ИДИ, – произнес голос из ниоткуда.

На полу среди света проступила узкая полоса дорожки. Дорожка была настолько узка, что с нее легко можно было сорваться и упасть в свет. Одинон чувствовал, что падать ни в коем случае нельзя.

Он ступил на дорожку, и тут же все резко изменилось. Свет потух, а вокруг была странная комната, стены и потолок которой были утыканы страшными ржавыми колючками длинной в несколько десятков сантиметров. Неизменной осталась только дорожка.

Одинон сделал еще один шаг. И все снова изменилось. Теперь он стоял в огромном цирковом куполе. Дорожка проходила в тридцати метрах над манежем, но теперь она была значительно уже.

Еще один шаг и новая декорация. Теперь это просто комната. Та самая где жил Одинон до попадания в этот мир. Что-то екнуло в душе парня. Там в предыдущих комнатах было страшно, но сделать шаг и оказаться в новом месте казалось проще всего. Здесь же не было ничего страшного. Наоборот, здесь было хорошо, хотелось сделать шаг и вернуться. Вернуться туда, куда дороги нет. Вернуться в свой настоящий мир. Снова стать простым и заурядным студентом. Но именно это и было самое страшное. Мало, что может быть настолько страшным как прошлое.

Отгоняя от себя видение, Одинон сделал еще один шаг по дорожке. Все снова поменялось. Но Гонзар даже не взглянул, куда он попал. Он просто пошел по дорожке. Прямо и прямо и прямо. Декорации сменяли одна другую как в бешеном хороводе. Они не могли ничего изменить, они были лишь мутными отражениями на зеркале жизни. Здесь проскакивали реальные и нереальные картины прошлого, будущего и настоящего.

– СТОЙ, – приказал голос из ниоткуда. – ТЫ ДОСТОИН.

Одинон снова оказался в камере Персонификатора. Мир завертелся у него перед глазами и через секунду он увидел перед глазами странный стих:

Тебе дана сила,

Тебе дана мудрость,