"Локомотив", который мы потеряли - Рабинер Игорь Яковлевич. Страница 44

Если бы мне честно сказали, что как на вратаря на меня не рассчитывают, я бы это понял и готовился как-то жить дальше. Но было полное молчание. Ну вот шжите, зачем мне нужно было вообще уходить из «Локомотива»? Я был там основным вратарем, вызывался в сборную (пусть в стартовом составе играл уже Акинфе-ев), получал хорошую зарплату. Какой смысл был срываться куда-то еще из родного клуба, которому я отдал столько лет?

Но мне никто ничего не предлагал. Два раза Валерий Николаевич приглашал меня к себе на прием. Дважды я надевал костюм, галстук, выезжал к нему – и тут мне звонили и говорили, что сейчас он меня принять не сможет. Допускаю, что у него возникали какие-то срочные дела – но ведь я не сам к нему ломился, а он назначал это время.

Потом был разговор с Хасаном Биджиевым в раздевалке прямо перед матчем последнего тура со «Спартаком». Я спросил его • «Сегодня у нас последняя игра сезона, а у меня никакой определенности. На что рассчитывать?» И вновь – тишина. Никакой конкретики. И что мне оставалось делать? Вот я и вышел на игру в шарфе «Локомотива». Попрощаться с болельщиками…

Вся команда может вам подтвердить: после матча со «Спартаком» я всех собрал в ресторане. Сказал, что мне не предлагают новый контракт, и если предложения не последует до завтра – уйду. Люди просто обалдели.

Может, я и погорячился. «Динамо» – это ведь была большая авантюра. Но все-таки я воспитывался в динамовской школе, и за неимением ничего лучшего решил, что для меня это правильное решение. Да и куда-то на периферию ехать не хотелось. И когда Юрий Палыч принял «Динамо», а предложения из «Локомотива» так и не поступило, я попросил Семина помочь мне попасть в его команду.

Вся эта история, если честно, мне не понравилась по одной простой причине. Многие люди, которых я считал своими друзьями, повели себя, на мой взгляд, не очень правильно. Привык все делать по-человечески и говорить обо всем прямо, без недомолвок. Чтобы потом не проходить друг мимо друга и не бросать косых взглядов. Впрочем, у каждого – своя правда-Тем не менее я плохого не помню. А мы с (Филатовым, Биджиевым, Шагиняном много лет делали общее дело, добивались успехов и не втыкали друг другу нож в спину. Они могли обижаться на меня, я-на них. Но никто никого не предавал.

Филатов, в свою очередь, был краток: -Яему сказал за два месяца до окончания сезона, чтобы он сидел и не дергался: новый контракт с ним будет подписан. А Овчинников потом начал говорить в интервью, что якобы я его не замечал и ничего ему не предлагал…

Более развернуто высказался на эту тему Давид Шаги-нян:

– Я Босса в той ситуации немножко не понял. Уйти ведь можно по-разному. Он мог прийти и прямо сказать: «Хочу работать с Палычем, он меня пригласил». Надо быть честным перед самим собой. Дима Хохлов перешел в то оке «Динамо», но совсем по-другому. Пришел в клуб, рассказал о предложении оттуда. Мы выдвинули свое. Он вроде бы уже согласился – но через день извинился и сказал: «Мне предложили такие деньги, которые я больше нигде не заработаю. А у меня карьера на исходе». Мы нормально, по-человечески разошлись, и Дима прекрасно играет до сих пор. Овчинников почему-то повел себя по-другому, хотя его оставляли в команде…

Филатов же не враг себе, чтобы такую культовую фигуру, как Овчинников, убрать из «Локомотива»! Сережа отлично знал, что у нас всегда футболисты, в том числе и он сам, до конца года спокойно играли, после чего с ними в первые дни отпуска перезаключался контракт. И при этом вышел на матч со «Спартаком», повесив на шею шарф, – а потом всем объяснил, что таким образом прощался…

Загадочный развод «Локо» и Босса не принес счастья никому.

«Локомотив» до сих пор находится в поисках настоящего первого номера. Элдин Якупович, Алексей Поляков, Иван Пелиццоли – все они выдавали хорошие матчи, но никому и в голову не придет сказать, что кто-то из них в полной мере заменил Овчинникова. В 2008-м пришел из «Амкара» Иван Левенец – и в первом же официальном $ютче, за Суперкубок, пропустил нелепейший гол от Ар-шавина…

Овчинников же пробыл в «Динамо» всего полсезона. В обстановке провальных результатов, хронических невыплат зарплаты и полного внутриклубного хаоса у него 25 июля 2006 года произошел нервный срыв во время матча с «Москвой». В «Спорт-Экспрессе» этот эпизод описан так: «За 15 минут до финального свистка динамовский вратарь устроил грандиозный скандал на ровном месте. Поводом стал угловой у его ворот, назначенный, по мнению Овчинникова, ошибочно. После того как главный судья указал на угол поля, голкипер стремительно рванул к боковому и накричал на него. Получив за это предупреждение, набросился уже на главного арбитра Игоря Захарова, а увидев перед собой красную карточку, замахнулся на судью и схватил его за футболку. Долго не хотел уходить с поля, в ярости бросил на газон капитанскую повязку и, уже уходя под трибуны, едва не разнес ногой пластиковый коридор, ведущий к раздевалкам».

Успокоившись, Овчинников извинился перед Захаровым, с которым когда-то вместе играл – причем как в устной, так и в письменной форме. А спустя несколько дней, накануне заседания КДК РФС, позвонил журналисту «Спорт-Экспресса» Павлу Алешину и сказал:

– Поостыв и поразмыслив над случившимся, почувствовал стыд и раскаяние. Запоздалое, конечно. Футболисты, тем более известные, являют собой пример для подражания для тысяч влюбленных в футбол мальчишек, и то, что я перед их глазами продемонстрировал на поле, ни в какие ворота не лезет. И никакие ошибки судьи не могут служить оправданием такого поведения. Арбитр, как и футболист, имеет право на ошибку. Приношу через «Спорт-Экспресс» свои извинения всем любителям футбола, ставшим свидетелями моего нервного срыва.

Еще в ходе эпизода понимал, что делаю что-то не то, да не мог уже остановиться. Нерв оголился, в спорте же почти все время руководствуешься эмоциями. К тому же обостренное чувство справедливости у меня врожденное, с детства. Надеялся, что с возрастом это пройдет, но рецидивы случаются до сих пор, приводят к несправедливости уже в отношении других людей… Кроме самого себя, винить тут больше некого.

– Не считаете, что вулканический выброс эмоций у вас в какой-то степени спровоцировало низкое место «Динамо» в таблице чемпионата России, затянувшийся кризис игры, организационные неурядицы в клубе?

– Можно было бы, конечно, слукавить, сослаться на динамовские проблемы, но это выглядело бы самообманом. Нечто подобное случилось ведь со мной и три года назад в благополучном «Локомотиве». Я привык отвечать за свои поступки. Мог бы сейчас, прося о снисхождении, повторять: больше не буду. Но, наверное, вспышки необузданного гнева заложены в моем характере, и никуда мне от этого не деться.

– Что вас больше всего угнетает в происшедшем?

– То, что я сильно подвел Юрия Павловича Семина, много сделавшего для того, чтобы я состоялся как футболист, вратарь сборной, – это однозначно. Он такого совершенно не заслуживает. Придется работать вдвое, втрое больше, чтобы заслужить прощение, вернуть его доверие.

– Какое наказание вы понесли в клубе?

– Меня оштрафовали на о-очень большую сумму, отобрали капитанскую повязку. Но самым страшным наказанием было собрание команды, видеть и слышать ребят, которые считали меня авторитетом, способным сплотить коллектив, своим опытом помочь ему встать на ноги. Но никуда не денешься. Надо восстанавливать репутацию и в их глазах.

– То есть у вас не появилось желания закончить с большим футболом?

– Нет. Нервные срывы случались у многих и не служили поводом повесить бутсы на гвоздь. По игре не вижу предпосылок к окончанию карьеры, еще поиграю, какой бы продолжительности дисквалификацию мне ни присудили.

На КДК покаяние Босса не подействовало. Он был дисквалифицирован на пять матчей. Но и этим все не ограничилось. Пока Овчинников отбывал наказание, в отставку подал Семин. А новое руководство клуба и главный тренер Андрей Кобелев выставили 35-летнего вратаря на трансфер за считанные дни до закрытия летнего дозаявоч-ного периода. Времени найти новый клуб уже не было.