Воин поневоле - Дункан Дэйв. Страница 40

Какую бы сутру они ни взяли, Нанджи дословно знал все, поэтому Уолли рассказал пятьсот восемнадцатую, «О заложниках». Нанджи тут же ее повторил. Уолли очень удивился. Он рассказал еще две, а потом заставил повторить «Заложников». Нанджи не сделал ни одной ошибки. Уолли знал, что в дописьменный период у людей может быть удивительно хорошая память, но Нанджи и тут казался настоящим феноменом. Хонакура был прав: это рука Богини.

Его подопечный сидел с довольным видом и, казалось, понимал, о чем думает повелитель.

– Ну что ж, молодец, – сказал Уолли. – Послушай-ка теперь пятьсот двадцать вторую, «Как кормить лошадей». – Это была самая длинная, скучная и плохо запоминающаяся из всех сутр. Уолли и сам пару раз запнулся. Нанджи не спускал взгляда с его губ. Потом он все повторил – без запинок.

Уолли Смита учили читать и писать. Но по стандартам Нанджи он был умственным калекой.

– Ты выиграл! – сказал Уолли, и Нанджи улыбнулся. – Если бы я прочитал их все подряд, все тысячу сто сорок четыре, ты бы запомнил? Нанджи попытался принять скромный вид.

– Наверное, нет, мой повелитель.

– Не лги, вассал! – Уолли засмеялся. – Наверное, да, и, наверное, ты прав, но у меня не хватит на это сил. Пойдем, займемся твоим мечом. Оружейная находилась далеко от храма, у самых ворот, чтобы шум не мешал священнодействиям жрецов. Атиналани, уже не в официальном платье, а в кожаном переднике, колотил по наковальне, а обливающийся потом раб раздувал мехи. Мастер сразу же прервал свою работу и повел гостей во внутреннее помещение, где на специальных стойках висели мечи и рапиры: их были сотни, гораздо больше, чем может понадобиться охране. Прикинув, сколько это может стоить, Уолли пришел в ужас, но, видимо, одним из благословений этого Мира было то, что экономистов тут не знали. Но с другой стороны, здесь во всем чувствовалось присутствие хозяина, и Уолли это нравилось.

Атиналани уже знал, какой меч ему принесли. Почтительность, которую он выказал его владельцу, была для Нанджи неожиданностью и польстила ему. На этой стороне Реки достойного покупателя не найдется, сказал оружейник, но, если доблестный ученик захочет продать его побыстрее, он готов предложить триста золотых, Нанджи сумел только открыть рот и выпалить «Решено!».

Это Уолли вполне устраивало – достаточно и одного дорогого меча. Он вынул один сапфир и попросил оружейника посоветовать, как обратить его в наличные. Атиналани был рад оказать услугу владельцу седьмого меча Шиоксина и сказал, что сам продаст камень в городе.

Новый меч выбирали долго, надо было учесть все – длину, вес, гибкость, лезвие, наклон, сталь. Нанджи смотрел на все широко открытыми глазами, жадно поглощая новую информацию. Уолли удивлялся, какие вещи всплывают на поверхность – еще два дня назад он ничего подобного не знал – Шонсу, конечно же, разбирался в теории не хуже, чем в практике. Радости Атиналани не было границ – он давно не встречал такого опытного и заинтересованного покупателя.

Потом Уолли немного отошел от темы. Сталь – не его специальность, но инженер-химик должен кое-что знать о поведении железа и углерода в кристаллических решетках, поэтому он стал рассуждать о ковке и закаливании. Лицо оружейника потемнело, он насторожился – воин нарушает границы, он говорит о том, что содержится в сутрах другого ремесла. Поэтому Уолли быстро отступил, и дружелюбная атмосфера опять восстановилась.

Наконец выбрали для Нанджи новый меч, он понравился всем, но Нанджи не хотел расставаться со своим старым. Уолли указал на его недостатки. Нанджи со всем соглашался, но под конец признался, что у него есть младший брат, которого он собирается записать в охрану, как только получит третий ранг и сможет иметь подопечного. Однако этого никогда не произойдет, если Тарру будет иметь к делу какое-либо отношение, но с другой стороны, Нанджи все равно не собирается здесь оставаться; Уолли это не касалось, и он решил оставить все как есть.

Теперь оставалось выбрать рапиры. Для тренировок воину необходимо оружие такого же веса и длины, как и его меч. Атиналани, предвидевший эту проблему, уже начал работать. Он очень точно запомнил, каков меч Шиоксина, и обещал, что рапира будет готова к заходу солнца. Как неофициальный банкир охраны, он ссудил обоих своих покупателей несколькими монетами, которые достал из кожаного мешка, что служил ему кассой.

Уолли чувствовал себя как турист, исследующий магазины в незнакомой стране; так оно, в сущности, и было. Он дал себе слово, что еще вернется сюда и поговорит с оружейником. Воины стояли в дверях, пока Атиналани наводил последний блеск на новый меч Нанджи – из его мастерской все должно выходить только в самом лучшем виде. Уолли решил, что обедать они будут там же, где и завтракали.

– Вот что, – сказал он, – пообедай со своими друзьями, а потом мы встретимся. Мне нужно поговорить с достопочтенным Тарру.

Глава 6

Со своим старым мечом на спине Нанджи быстро шел к казармам. Новый меч и рапира лежали в футляре, который был у него под мышкой. На ходу ученик обдумывал одну немаловажную проблему.

Новый меч должны вручить ему – кого же он попросит о такой услуге?

Это старинная традиция, хотя в сутрах и не говорится, что она обязательна. Как давным-давно объяснял ему Бриу, молодому человеку, чтобы стать воином, необходима помощь по крайней мере двоих: один станет его наставником, а другой вручит ему первый мы Но практика эта распространилась и на все мечи, даже те, что были куплены или добыты в бою; меч должен вручить кто-нибудь другой. Друг. Не наставник. Кто?

Конечно, можно попросить кого-нибудь из Вторых, например, Даракаджи или Фондиниджи, но сегодня за завтраком все они смотрели на него косо. Бриу пока молчит, но после утренней сцены в его душе несомненно остался неприятный осадок. И, разумеется, каждый воин смертельно завидует Нанджи: еще бы – такой замечательный наставник мало кому попадается. Если попросить Даракаджи, он может отказаться, Фондиниджи – тоже, а если откажется один, его примеру последуют и все остальные… И что тогда?

Вот так размышляя, Нанджи подошел к казармам как раз в тот момент, когда по ступеням спускались мастер Бриу и воин Ландиноро. Вот и ответ – Бриу по крайней мере не сможет назвать его трусом. Он поймет, что Нанджи хочет пойти на мировую. Нанджи сделал знак приветствия.

– Мастер, – начал он. Непривычно было не обращаться к Бриу «наставник», – я хотел бы попросить вас об одолжении.

Бриу окинул его холодным взглядом, посмотрел на меч, потом повернулся к Ландиноро.

– Наглости ему не занимать, – сказал он.

Третий, хмурясь, кивнул головой.

Бриу протянул руку, и Нанджи отдал ему свой меч. Ландиноро осмотрел его.

– Неплохая железка, – сказал Бриу. – Как думаешь, Лано, вручить Ржавому этот меч или проткнуть ему глотку?

Ландиноро усмехнулся.

– После сегодняшнего тебе следовало бы оседлать коня. Хотя, может, и стоит.

– Это купил тебе твой хозяин? – спросил он, взвешивая меч в руке.

– О-он отдал мне меч светлейшего Хардуджу, мастер, – сказал Нанджи, заикаясь. – А я его продал. – Наверное, этого говорить не стоило.

Его собеседники молча посмотрели друг на друга.

Бриу сурово взглянул на Нанджи.

– Да, странный у тебя наставник. Хотя тебе с ним неплохо, не правда ли, ученик?

– Да, мастер.

– Да, мастер, – передразнил его Четвертый. – А мне вот не очень хорошо. – Он все так же рассматривал меч, как будто размышляя. – Крепкая сталь, это точно. Никогда не видел, чтобы человек мог сам идти на Судилище после того, как толстяк отделает его палкой. И он ведь прыгнул головой вперед – знал ты об этом?

– Головой вперед? – переспросил Нанджи. – С Поляны Милосердия? – Это совершенно невероятно – но Шонсу весь невероятный.

– Я тоже никогда не видел такого, – согласился Бриу. – Он раскинул руки, как будто собирался взлететь, как птица. Мы стояли и смотрели, мы видели, как он вышел из воды. Да, нам всем это понравилось, но мы решили, что толстяк все равно с ним разделается. Потом мы пришли сюда, а тут все вверх дном – толстяк уже мертв, а этот маленький грозится открутить мне голову, говорит, что это я дал узнику меч и что сам он не смог бы дойти до Судилища.