Живое божество - Дункан Дэйв. Страница 35

Шанди понимающе кивнул:

– Решай сама. Но я думаю, наш друг стоит того, чтобы ради него рискнуть.

Джарга благодарно улыбнулась. Беспокойство сделало ее лицо странно трогательным и в то же время озадаченным. Казалось, на глазах у нее – необычайно светлых глазах, не голубых даже, а цвета зимнего тумана, – выступили слезы, но это, конечно же, был обман зрения. Етунский мореход, пусть даже женщина, не более сентиментален, чем гоблин, и сама мысль о том, что он испытывает привязанность к престарелому дварфу, была нелепой. Такой же нелепой, как идея поженить моржа и верблюда.

Но все-таки Джарга была обеспокоена.

– Очень опасно в его возрасте так долго лежать пластом. У него в легких застоялась мокрота, но пара лишних часов особо не повредят. В овраге, примерно в лиге отсюда, есть место, где можно укрыться.

– Превосходно! – воскликнул Шанди. – Давай отвезем его туда и посмотрим, что можно сделать.

– Вам не кажется, что мой конь дотащил бы повозку быстрее?

– У нас нет хомута для лошади.

Инос удивилась, насколько легче ей стало после приезда волшебницы. Без волшебства в этом чужом, холодном мире она чувствовала себя совершенно беззащитной. Хотя ни Джарга, ни Распнекс не смели пускать свою силу в ход, они могли наблюдать и сообщать о происходящем, да и вообще с ними рядом было как-то спокойнее.

– Не хотели бы вы проехаться верхом, госпожа?

– Только не в этом наряде. – Инос подмигнула Джарге. – Может, пусть лучше верхом едет наш господин, а мы, скромные женщины, пройдемся пешком?

– Когда вы начинаете разговаривать подобным тоном, – сказал Шанди, – мне очень хочется, чтобы рядом оказалась пара моих когорт.

– Кавалерийских, я полагаю? А мы с Джаргой пройдемся.

– Пожалуйста. Позвольте мне похвастаться искусством наездника. – И Шанди проворно вскочил в седло.

Секундой позже он из седла вылетел. Когда Шанди наклонился, чтобы подтянуть стремена, Инос и Джарга обменялись улыбками по поводу совершенно изумительного пурпурного оттенка, который приобрели уши императора.

Осел мог позволить себе презирать императора и даже королеву, но женщина-етун, вооруженная штакетиной, – это было уже серьезно. Вскоре зловредная тварь проявила такое небывалое рвение, что повозка устремилась вперед с невиданной доселе скоростью, унося с собой обеих женщин. Урок был действенным, но жестоким. На Инос он произвел даже большее впечатление, чем на самого Зиниксо.

– Что ты имела в виду, когда сказала: «Колесо шумит»?

– Чародейство, – ответила Джарга. – Мы думаем, что Сговор уничтожил все щиты, а это порождает волны.

В этом был определенный смысл. Зиниксо – тот, что двуногий, – очень волновался. Щит мог укрыть от него врагов, но если все щиты уничтожить, то беглецам во всем мире трудно будет найти себе укромное место.

Джарга была немногословна. Обращалась она в основном к ослу, время от времени подкрепляя свои слова ударами палки, ибо терпеть не могла лентяев.

Инос снова стало любопытно, какие чувства связывают эту женщину средних лет и престарелого дварфа. Даже для дружбы нужны хотя бы общие интересы, а у Джарги и Распнекса их не было – за исключением того, что они оба оказались втянутыми в заговор. Если еще учесть, что Джарга вдвое выше дварфа, то такая пара должна была выглядеть на редкость нелепо. Да и в подчинении чародей ее вряд ли держит. Инос предполагала, что, приспосабливаясь к требованиям нового Свода Правил, составленного Рэпом, он распустил всех своих сторонников. Впрочем, Инос никогда не спрашивала Распнекса об этом, и Шанди, наверное, тоже не осмеливался спросить: старый сварливый дварф был не из тех, кто потерпел бы неуместные вопросы. А Джарга тем более не стала бы об этом разговаривать, даже если действительно была связана с дварфом чарами преданности.

Возможно, Джаргу и Распнекса объединяла обычная дружба – Инос и сама беспокоилась о старике и хотела бы, чтобы он выздоровел, – но истоки этого чувства могли быть темными. Превращение в сторонника означало рабство души. Ненависть Рэпа к этому явлению была вполне оправданной и не представляла собой ничего удивительного. Если Распнекс использовал магию для того, чтобы получить сексуальные удовольствия, он всего лишь следовал древней традиции. Инос решила, что если дварф действительно это делал, то не навязывал своих желаний силой, а заставлял свою жертву влюбиться в него. Такое случалось и без волшебства и было куда меньшим злом, чем изнасилование. И вместе с тем брюзгливый старый мошенник за последние несколько месяцев значительно смягчился. Интересно, с чего бы это?

Все они изменились. Минуту назад Шанди отпустил такой легкий непринужденный комплимент Инос по поводу ее глаз, какого ей ни за что бы от него не дождаться в те времена, когда они впервые встретились. Это была ничего не значащая шутка, ни к чему не обязывающий знак внимания, наподобие улыбки. Тот Шанди, каким был император прошлой зимой, совершенно не нуждался в подобной бессмысленной болтовне. Он никогда не пытался вести таких разговоров, а если бы попытался, то начал бы краснеть и заикаться.

А она сама? Инос не чувствовала в себе перемен, но без них наверняка не обошлось. Она потеряла мужа, детей, свое королевство, и у нее не было никакой надежды вернуть все это, пока Рэп не сумеет одолеть Сговор. После таких испытаний любой бы изменился.

– Быстрее! – крикнула Джарга, и ее палка обрушилась на спину осла. Тот заревел и пустился в галоп.

Инос хотела было вступиться за несчастное животное, но вовремя сдержалась. «О Боги! – подумала она. – Неужели я научилась терпению? Или просто старею?»

Овраг оказался настолько мелок, что вряд ли привлек бы к себе внимание, если бы по дну его не протекал ручей. Брод с обеих сторон обступали деревья. Место было на редкость унылым, к тому же начал накрапывать дождь.

– Здесь? – спросила Инос, когда повозка перестала грохотать. – А где же щит?

– Повсюду, – ответила Джарга, опуская поводья. – Дорога проходит сквозь щит, иначе я бы ни за что его не заметила.

– Но зачем понадобилось устанавливать здесь защиту?

– Чтобы устроить засаду, – сказал Шанди. Он подвел лошадь к водопою и стал рядом с ней. Императору не нравился окружающий их мрачный подлесок. – Далеко ли тянется этот лес?

– Прилично. Тут целую когорту можно спрятать, если не две.

– Будем надеяться, что сейчас там никого нет.

– Конечно нет, – сказала волшебница. Она нагнулась, сложившись вдвое, и сдернула с Распнекса покрывало.

– И давно это со мной? – ворчливо спросил дварф.

Увидев, что больной открыл глаза, Инос очень обрадовалась. Хотя она смотрела на дварфа со стороны изголовья, у нее не осталось сомнений, что он выглядит гораздо лучше.

– Они сказали, пять дней. – Джарга счастливо улыбнулась, радуясь успеху своего волшебства. Вообще-то она очень редко улыбалась.

Волшебникам, похоже, не нужно много времени, чтобы выздороветь. Распнекс сел, и его лицо снова приобрело обычный оттенок песчаника вместо глинистого, каким оно было последние несколько дней. Сердитый взгляд его похожих на гальку глаз перешел с Инос на Шанди, который, усмехаясь, стоял рядом с повозкой.

– Благодарю вас, – пробормотал чародей. Дварфы всегда были чрезвычайно сдержанны в проявлении чувств.

– Вы должны объяснить! – воскликнул Шанди. – Кто это сделал?

– Я сам. Это первое, что пришло мне на ум.

Император раздраженно посмотрел на Инос, затем предпринял еще одну попытку установить истину.

– В таком случае, зачем вы это сделали?

Чародей кое-как поднялся на ноги. Даже стоя он был лишь немного выше женщин, сидевших на скамейке, но под его весом повозка покачнулась.

– Мой племянник задумал нечто новое. Он принялся искать и меня по всей округе.

– Сам Зиниксо? – не сдержал удивления Шанди.

– Разумеется, при помощи Сговора, но все-таки он сделал это сам. Я узнал его – услышал его голос, если хотите, и понял, что он вот-вот меня обнаружит. В моем распоряжении было всего несколько секунд, и мне не оставалось ничего иного, как наложить на себя заклятие. – Уродливое лицо дварфа исказилось от боли. – Хотя это само по себе было небезопасно. Прошу прощения.