Тропами подводными - Папоров Юрий Николаевич. Страница 26

Мы подобрали Эфихенио и на веслах принялись буксировать нашу добычу к шаланде, до которой оставалось не более трехсот метров.

Придя в порт, мы взвесили наш трофей. В нем оказалось 246 фунтов — 130 кг!

Бентос похлопал меня по плечу и сказал: — Hombre! Ya eres cazador de tiburones! [15]

— А тебе это не напоминает прилипалу? — спросил я его.

— Ну ладно, ладно. Знаю. Скромность украшает… но прилипала — это совсем другое. Ты ж доволен? А! — И Бентос принялся складывать в ящик со льдом уже выпотрошенную, с удаленными жабрами добытую нами в тот день рыбу. Акулу пришлось разрубить пополам, чтобы она могла поместиться в багажнике.

Мне ни разу не приходилось встречать акул в воде, на которых бы висели прилипалы. На борту рыбачьих шхун я видел этих интересных рыб, которые подолгу после того, как акулы были вытащены из воды, еще крепко висели на них. Но о прилипалах следует рассказать особо, а сейчас я хочу вспомнить еще об одной встрече с акулой, которую сопровождал ее не менее интересный спутник — маленькая, не длиннее спинного плавника своей подруги, рыбка. Кто-то прозвал ее лоцманом, считая, что, поскольку акула плохо видит, эта рыбка наводит хищницу на жертву. Мне кажется, что объяснение этого вида содружества совсем иное. Во время встречи меня удивило тогда другое явление, которое до конца еще, наверное, не разгадано наукой.

Однажды в течение минут пятнадцати я наблюдал за акулой, плавающей вокруг моего кукана с рыбой. Над головой хищницы, точно над местом расположения ее мозга, на расстоянии сантиметров тридцати повис лоцман.

Не знаю, что думала тогда акула, была ли она — впервые в жизни — сыта, боялась чего-то или просто пребывала не в настроении, но мако спокойно ходила вокруг кукана и даже как-то не особенно «принюхивалась», полностью игнорируя меня, и… в конце концов ушла. Лоцман же все время был единым целым с акулой, словно невидимыми нитями был прикреплен к ней. В движении акула меняла скорость, направление, глубину, а лоцман неизменно висел над одним и тем же местом головы хищницы. Я пытался заметить хотя бы одно движение лоцмана, опережавшее движение его подруги, и не мог. Он был прикован к акуле каким-то синхронно действующим аппаратом и делал только то, что делала она. «Если лоцман наводит акулу на еду, — подумал я, — то рыба, еще живая, сидит на кукане и вполне доступна и лоцману и акуле. Они не могут не чувствовать ее присутствия».

Скорее всего, думается мне, в этой паре не лоцман играет активную роль, а акула, и только когда она нападает на свою жертву, лоцман довольствуется остатками с ее стола, равно как и прилипала.

Но как удается лоцману улавливать нервные токи — команду акулы для очередного действия — и затем самому с точностью копировального станка повторять их, — вот вопрос, на который небезынтересно найти ответ.

Что же можно сказать об акулах в заключение? К каким выводам я пришел в результате моих наблюдений?

Если акулы «принюхиваются» к добыче, то, пожалуй, они делают это все одинаково. Но обязательно ли, прежде чем напасть, они «принюхиваются»? Нет! И так во всем. Кусто прав: совершенно «нельзя предугадать заранее, как поведет себя дальше акула».

Там, где могут быть акулы, добытую вами рыбу забрасывайте в лодку, а не сажайте на кукан. Никогда не чистите сами и не разрешайте другим чистить рыбу в лодке, а внутренности выбрасывать за борт до тех пор, пока все охотники не вышли из воды. Если так получилось, что рыба у вас на кукане и появилась акула, не жадничайте, отдайте ей свой улов, а сами поднимитесь в лодку или отплывите подальше. Не спускайтесь с лодки медленно, ногами вперед. Спрыгивайте и тут же осмотритесь кругом. Не украшайте себя в воде слишком блестящими предметами, избегайте белой одежды. Никогда не замирайте при встрече с акулой. Какого бы усилия над собой вам это ни стоило — двигайтесь. Но не в противоположную сторону от хищницы, не убегайте от нее. Помните: она — труслива!