Выбор Шатеры - Ясинская Яна. Страница 8

Шатеры завораживающе великолепны! Неудивительно, что мужики от них тут же теряют голову. Невольно вспоминаю Акрабу. Усмехаюсь. Мать всю жизнь вторит в пьяном бреду, что когда-то она сама была одной из них. Как же! Интересно, красавица Акраба давно на себя в зеркало смотрела? За нее в местном кабаке-то больше полдары никогда не давали, а тут — шатера! Все-таки правильно говорят в Катаре: вредно мечтать. Потому что нет мечты — нет разочарования.

Мы осторожно пробираемся к входу в заброшенную шахту. Она уже отработана, поэтому здесь нет охраны. Анигаю потребовалось несколько недель, чтобы незаметно прорыть в ней небольшой лаз в расположенную рядом действующую шахту. Там-то мы и собираемся добыть кристалл — во время короткого пересменка, когда шахту покидают все каторжники и стражи. Эван остается сторожить на входе, а мы с Анигаем ныряем внутрь. Ловлю себя на мысли, что, может, и не так уж плохо, что альтаирец увязался за мной. В случае опасности хоть предупредит, чтобы мы спрятаться успели.

В шахте темно, хоть выколи глаз. Но мне свет и не нужен. Наоборот, даже лучше, что ничего не отвлекает. Закрываю глаза. Прислушиваюсь. Анигай стоит рядом. Старается не дышать, чтобы не сбить мой настрой.

Я слушаю не звуки, а себя. Интуицию. Именно она всякий раз безошибочно подсказывает, в какой части стены надо искать кристалл. Иногда процесс нахождения топливного кристалла напоминает мне детскую игру «холодно — жарко». Вот и сейчас, проведя ладонями вдоль стены, в какой-то момент чувствую едва уловимое покалывание. Значит, рыть надо здесь.

Стараясь шуметь как можно тише, мы с братом минут через десять упорного труда добираемся до кристалла, после чего Анигай отходит в сторону. В отличие от меня, прикосновение к топливному кристаллу для брата чревато серьезными ожогами. Дальше я должна уже вытащить стекляшку из твердой горной породы сама без чьей-либо помощи. А сделать это, скажу я вам, ох как не просто. Кристалл, скользкий и холодный на ощупь, ни в какую не желает поддаваться.

Анигай стоит рядом. То и дело морщится, наблюдая, как я пытаюсь вытащить кристалл из камня. Откуда-то снаружи издалека слышатся мужские голоса. Каторжники возвращаются с пересменка.

— Ада, быстрей, быстрей, — торопит взволнованный Анигай.

Психую. Я и без него знаю, что надо быстрей. Но не получается. Кристалл словно слился с горной породой. Понимая, что счет идет уже чуть ли не на секунды, судорожно оглядываюсь. Замечаю возле входа в пещеру забытую кем-то кувалду. Брат моментально угадывает мои мысли. Хватается за нее. С размаху бьет по кристаллу. Удар оказывается достаточно мощным, чтобы в стене образовалась трещина. Вцепившись руками в кристалл, упершись ногой в стену, со всей дури тяну добычу. Наконец топливный кристалл поддается, судорожно прячу его за пазуху. Там ни у кого точно не хватит ума его искать, ведь всем известно: топливные кристаллы моментально прожигают ткань. Несусь вслед за братом к нашему тоннелю. И очень вовремя, потому что в тот самый момент, когда мы с Анигаем ныряем в проход, в шахту заходит новая смена.

3. МЕЧТЫ И РЕАЛЬНОСТЬ

Наивная! Я искренне считала, что приключения в шахте будут самым сложным испытанием для меня в этот день! Но я опять недооценила пройдоху-братца, который не придумал ничего лучшего, чем притащить Эвана к нам домой. Чтобы тот подождал, пока мы спрячем кристалл, после чего, по плану Анигая, мы бы вместе отправились обедать в дом соседа-священника. В отличие от меня брат не прочь поуплетать за обе щеки чужой хлеб.

— А что?! Пусть посмотрит, как мы живем! Ты же у нас ни разу не был? А еще сосед называется! — Анигай с ехидной улыбочкой распахивает перед слегка растерянным мальчишкой-альтаирцем дверь нашей убогой хижины. — Не стесняйся, проходи! Обещаю — зрелище будет незабываемым!

Ну почему всем братья как братья достаются, а мне болван какой-то выпал?! Хочется выть от злости, но я молчу. Не стоит доставлять удовольствия Анигаю, показывая, что я на него рассержена. Ведь он только этого и добивается, стервец!

Стою рядом со слегка смущенным Эваном на пороге нашей развалюхи и готовлюсь провалиться со стыда. За годы, что мальчишка-альтаирец числился у нас в соседях, он ни разу у нас не был. Я сама не хотела его приводить, потому что по сравнению с Эваном мы живем в такой нищете, что даже думать неприятно.

— Ада, очнись! Надо кристалл перепрятать, — брат по-свойски силком затаскивает меня в дом, — не можешь же ты вечно его на себе таскать. Вдруг он действовать начнет? Он же в тебе дыру прожжет.

В словах брата есть логика. Мы знаем, что я какое-то время могу безболезненно держать кристалл при себе, но как долго это может продолжаться — большой вопрос. Я никогда не ходила с ним дольше часа.

— Я тоже могу зайти? — растерянно переспрашивает Эван.

Проницательный альтаирец понял, что я не в восторге от идеи брата пригласить его к нам домой. Ему явно не хочется меня смущать. Ну да ладно… Чего уж там? Перед смертью все равно не надышишься.

— Заходи уж, — отмахиваюсь я.

Эван послушно переступает порог нашей убогой хижины. Удивленно, если не сказать ошарашенно, оглядывается.

Хоть одно радует — у нас всегда чисто. Лично выдраиваю все углы! Но чистота, увы, не компенсирует неимоверную убогость, вернее — откровенную нищету. У нас ведь даже нет возможности стены побелить! Все в гари, потому что топим по-черному.

Осматриваю свое жилище глазами Эвана. М-да… Зрелище плачевное. Небольшая комнатушка с до неприличия древней, сломанной мебелью, на единственном окне — лично мною заштопанная штора, больше похожая на кусок какой-то старой тряпки (в принципе так оно и есть). Почерневший от времени очаг отмывать бесполезно. Пробовала. Только еще больше грязь разводится. Кстати, надо бы дров подбросить, а то Акраба опять ушла, не соизволив позаботиться о затухающем очаге. Затухнет — комната тут же заледенеет. Задолбаешься потом отогревать.

Перевожу взгляд на Эвана. Мальчишка-альтаирец явно в шоке, хотя и пытается из вежливости скрыть. Заторможенно проходит в центр комнаты. Озирается по сторонам с таким видом, будто не может поверить, что кто-то в такой норе может жить.

— Вы что, правда здесь живете? — наконец изумленно выдыхает он, переводя на меня не на шутку… ну надо же! возмущенный взгляд.

Анигай ржет, похоже, он добился от гостя желаемого эффекта. Зато мне не до смеха. Как же я ненавижу нищету!

— Да! И что?! — подбоченившись, с вызовом интересуюсь я.

Взгляд Эвана становится растерянным.

— Ада! Но ты не можешь так жить! Я не хочу этого! — с искренним возмущением выпаливает он.

С недоумением взираю на альтаирца. Наивный человек! А я, можно подумать, хочу! Только выбора-то у меня нет! Потому что в Катаре все для всех предопределено. Тот, кто родился в убогой хибаре, в ней же и помрет. Выше головы не прыгнешь! От судьбы не уйдешь!

И осознание злит меня еще больше. Эван даже не представляет, как бы дорого я заплатила, чтобы променять свою Убогую, как наша лачуга, жизнь на другую, куда более яркую и сытую. Ту, о которой в пьяном угаре так часто рассказывает нам Акраба. Но правильно все же говорят в Катаре: мечтать вредно. Надо просто смириться с тем, что есть, и жить… точнее — существовать дальше.

— Как же это здорово — быть богатым! Иметь власть! Вот это счастье! — вдохновенно размышляет братец по дороге к дому священника. — Как бы я хотел стать одним из воинов Руара, чтобы служить в личной охране самого императора. Получать кучу дар! Да я бы тогда…

— Деньги и власть не всегда приносят счастье, — внезапно подключается к разговору задумчивый Эван, который обычно не встревает в наши с братом споры.

Мы с Анигаем переглядываемся и тут же прыскаем от смеха. Мальчишка-альтаирец, похоже, совсем не знает жизни! Это дары-то не приносят счастья?! Какая глупая глупость!

Эван мрачнеет. Видимо, его задевает наш смех.

— Я знаю, что говорю, — упрямо повторяет он. — Власть — это ответственность. А за ответственность всегда надо платить. И как правило, не деньгами, а собственной жизнью.