Всем бедам назло - Норрис Чак. Страница 38

Вскоре нам пришло время возвращаться на базу. На обратном пути Мэверик сказал, что покажет мне, как выглядит воздушный бой. Он стал бросать самолет в виражи, крены и перевороты. Спустя несколько минут я почувствовал, что мой желудок тоже переворачивается! Меня стало сильно мутить, и я нажал кнопку внутренней связи и сказал:

— Мэверик, мы его потеряли.

Пилот рассмеялся и ответил:

— Я вас понял!

Глава 21 Грех, ставший БЛАГОСЛОВЕНИЕМ

Однажды утром, разбирая почту, я наткнулся на письмо от некой Дианы Дечьоли. Я вскрыл конверт и стал читать, думая, кто бы это мог быть. Вскоре я получил ответ на этот вопрос.

«Я — ваша дочь», — говорилось в письме.

От этих слов я едва не свалился на пол.

Мою мать зовут Джоанна», — утверждала автор письма. Я действительно когда-то знал одну женщину, которую так звали. Это было много лет назад.

Диана писала, что она уже стала взрослой, вышла замуж и родила дочь. Она хотела встретиться со мной, чтобы получить более точные сведения о своей медицинской истории. Завершая письмо, Диана заметила, что, если я не свяжусь с ней, она больше никогда меня не побеспокоит.

Мысленно я вернулся в август 1962 года. До моего увольнения из рядов ВВС США оставалась неделя. Я служил на базе ВВС Марч в Риверсайде, штат Калифорния. Мой брат Уиланд приехал в Риверсайд, чтобы составить мне компанию, а моя жена осталась в Лос-Анджелесе и готовила квартиру к новоселью — мы должны были переехать, как только я вернусь из армии.

Однажды вечером мы с Уиландом решили пойти развлечься. Мы отправились в ночной клуб с музыкой и танцами. Мы расположились за столиком, заказали выпивку, и тут объявили танцевальный конкурс.

Уиланд, который был первоклассным танцором, пригласил симпатичную девушку, сидевшую за соседним столиком, потанцевать с ним.

Они танцевали лучше всех и победили в конкурсе. Призом за победу в конкурсе было бесплатное пиво весь вечер.

Уиланд привел свою партнершу и еще одну девушку к нашему столику и представил их мне. Его партнершу звали Джойс, а другая девушка с длинными каштановыми волосами оказалась ее старшей сестрой Джоанной. Мы вчетвером протанцевали всю ночь.

Мы с Уиландом еще пару раз сходили с сестрами на свидания на той неделе и продолжали время от времени встречаться с ними на протяжении нескольких месяцев. К своему стыду, я так и не признался Джоанне, что женат. Однажды мы с Джоанной вдвоем поехали смотреть фильм в кинотеатре для автомобилистов и прямо в машине вступили в интимную связь. Это был первый и единственный раз, когда мы были близки.

Хотя Джоанна и Джойс были классными девчонками и с ними было приятно проводить время, я понимал, что с точки зрения христианской этики я поступал неправильно. Я испытывал очень сильное чувство вины из-за того, что изменял жене и не был до конца честен с Джоанной. Я понимал, что этому следует положить конец, и перестал встречаться с Джоанной.

Это было много лет назад, но сейчас, когда я стоял и читал письмо от женщины, утверждавшей, что она — дочь Джоанны, мне показалось, словно все это было только вчера. Когда я наконец вышел из транса, то еще долго думал, как мне следует поступить. Город, указанный в обратном адресе, находился рядом с местом, где жила моя мама, а от моего дома до этого города было около семидесяти миль. Я позвонил маме и прочитал ей письмо.

— И что ты хочешь сделать, сын?

— Ты не могла бы позвонить Диане и поговорить с ней, а потом сказать мне, что ты обо всем этом думаешь?

Мама сделала даже больше этого. Она согласилась лично встретиться с женщиной, утверждавшей, что она — моя дочь.

Мама пригласила Диану к себе в гости. В тот вечер я сидел у телефона и с волнением ожидал маминого звонка. Когда мама наконец позвонила, она говорила кратко и по существу:

— Я хочу, чтобы ты прямо сейчас приехал ко мне. Диана у меня.

Я даже не представлял себе, что меня там ждет, поэтому попросил своего брата Аарона поехать со мной. По дороге к маминому дому я думал: «Как я узнаю, действительно ли она моя дочь?»

Когда мы подъехали к маминому дому, я волновался, нервничал и боялся. Я вошел в гостиную и едва не лишился дара речи. Передо мной стояла прекрасная молодая женщина. Я был потрясен, но с первого взгляда на нее я понял — это действительно моя дочь. Мне не потребовалось ни анализов крови, ни тестов ДНК — у меня не было никаких сомнений в том, что она моя дочь. Я подошел к ней, обнял, и мы оба расплакались. В этот момент мне показалось, что я знал ее всю жизнь.

Позже Диана рассказала мне, что ее мать забеременела после того первого и единственного раза и что, когда она родилась, мать дала ей имя Диана, но называла ее Диной. Вскоре после рождения Дины Джоанна вышла замуж, и Дина всегда считала, что муж матери был ее отцом. Джоанна никогда не разубеждала ее в этом и, наверное, никогда бы не сказала, что я был биологическим отцом Дины, если бы Дина, когда ей было шестнадцать лет, случайно не стала невольным свидетелем признания матери.

Однажды Дина пришла домой из школы и услышала, как ее мать говорила обо мне со своей подругой.

— Чак Норрис? А какое отношение он имеет к нам? — поинтересовалась Дина.

Джоанне пришлось рассказать Дине, что я был ее биологическим отцом, но велела не вмешиваться в мою жизнь, потому что я был женат и у меня были дети.

Прошло десять лет. Однажды Дина прочла в газетах, что я развелся с женой. Тогда она с согласия мужа Дэмиена решила написать мне.

Наша встреча с Диной оказалась короткой, потому что мне нужно было вылетать в Израиль на съемки нового фильма. Мы пообещали друг другу, что снова встретимся, когда я вернусь. Но пока я был в Израиле, Дэмиену с семьей пришлось переехать в Даллас в связи с работой. Позже Дина призналась мне, что очень переживала из-за этого переезда, потому что ей казалось, что теперь, когда она наконец встретилась со своим родным отцом, она не сможет с ним видеться.

Однако, как говорится, пути Господни неисповедимы. Еще находясь в Израиле, я принял предложение снимать телесериал «Уокер, техасский рейнджер», и съемки должны были проходить в Далласе. Когда я узнал, что Дина с семьей теперь живут в Далласе, я пришел к выводу, что Бог хотел, чтобы мы встретились.

С той первой встречи у мамы дома в 1991 году Дина, Дэмиен и их трое детей — Габриэла, Данте и Элайджа — стали благословенной частью моей жизни. Я также несколько раз разговаривал с Джоанной и принес ей свои извинения за то, что обманывал ее.

— Джоанна, прошло уже много времени, и мне не вернуть эти годы, — признался я. — Я сожалею, что не смог помочь тебе, когда родилась Ди на. Мы были так молоды, и мне нечего было предложить тебе. Но и могу помочь тебе сейчас, и если ты позволишь, я искуплю свою вину перед тобой и Диной. Я знаю, что в прошлом совершал много ошибок, и искренне раскаиваюсь. Простишь ли ты меня?

— Конечно, я прощаю тебя, — ответила Джоанна. — И я знаю, что Бог простил нас. Но если бы не та ночь, Дины бы не было, а я не могу представить себе жизни без нее.

Конечно, сейчас я знаю, что Бог не поощряет внебрачные половые связи. Однако я обнаружил, что не бывает «незаконнорожденных» детей. В Божьих глазах каждое дитя — «законнорожденное»; Ему дорог каждый ребенок. Наши действия, в результате которых этот ребенок появился на свет, были неправильными. Однако Джоанна была права: Дина — удивительный человек, и я благословлен тем, что она — моя дочь, а ее чудесный муж Дэмиен — мой зять. Габриэла, или Гэби, — просто ангел. Данте — типичный мальчишка, а Элайджа, или Эли, зовет меня «пака». Когда Гэби была еще маленькой, она говорила «пака» вместо «папа», и это прозвище пристало ко мне. Дети Дины до сих пор зовут меня «пака».

Мне было очень приятно, что с самой первой нашей встречи Дина стала называть меня папой. Мои сыновья Майк и Эрик приняли Дину как сестру, а она их — как братьев. Сегодня мы — одна большая счастливая семья. Мой грех был ужасным, но Бог взял то, что сатана хотел обратить во зло, и обратил во благо. Как говорит Джоанна: «Это грех, ставший благословением».