Я - Златан - Ибрагимович Златан. Страница 44

Ну а я решил хорошенько вдарить, хоть и мяч с этой позиции обычно в ворота не залетает. Ну, разве что, с внешней стороны. Вратарь не двинулся. Он даже руки не успел поднять, поэтому мне на секунду показалось, что я промазал. И не мне одному. Стадион молчал, а Олоф Мёльберг и вовсе опустил голову, словно, блин, расстроившись грядущему овертайму. Он даже отвернулся. Он ждал, когда венгры введут мяч в игру. У наших ворот Андреас Исакссон думал, что на поле слишком тихо. Олоф качал головой. Но мяч-то был в воротах! Я поднял руки вверх и побежал за ворота, чтобы отпраздновать. Стадион наконец-то ожил.

Мяч нисколько не ушел в сторону, залетел прямо в девятку с невероятного угла. У вратаря не было не единого шанса. Вскоре раздался финальный свисток, и теперь-то вряд ли кто-то смог бы сказать, что я провалил игру.

Этот гол уже стал классикой. А мы отправились на Чемпионат Мира, от которого я, конечно, ждал успешного выступления. Это было мне действительно нужно, и там, в деревне немецкого Мундиаля я чувствовал себя хорошо, несмотря на все проблемы, которые были в «Юве». У нас появился новый помощник тренера, а то с тех пор, как Томми Сёдерберг ушел, никого так и не нашли. Им стал Роланд Андерссон, тот самый, который сказал, что мне «пора завязывать играть с этими мелкими засранцами». Тот самый, который вытащил меня в первую команду. Я был тронут. Мы не виделись с тех пор, как его уволили из «Мальмё». У меня такое приятное чувство, что я ему сейчас смогу показать, мол, ты был прав, Роланд! Что на меня нужно было ставить. Хотя ему это далось и дорогой ценой. Но это всё было не так важно. Мы были здесь и сейчас, я и Роланд. Всё было за нас, атмосфера была прекрасной. Вокруг была уйма наших фанатов, и отовсюду слышалась песня того юного паренька: «Никто не умеет играть в футбол так, как он, Златан, это Златан». Классный ритм, кстати.

Меня по-прежнему беспокоили боли в паху. И моя семья — они просто сумасшедшие. Никого не волновало, что я, не считая Кеки, вообще-то самый младший, — я и там, в Германии, словно отцом стал всем, всё время что-то случалось. То разобраться с билетами, то с отелем, то помочь моему старшему брату Сапко с деньгами: у него их то не было, то он поменять их не мог. А ещё Хелена на 7-м месяце! Она вообще могла сама о себе позаботиться, но не в таком же хаосе. Когда она выходила из автобуса перед нашим матчем с Парагваем, болельщики окружили её и просто прохода не давали. Это было небезопасно, поэтому на следующий день она улетела домой. В общем, вот так вот всё, одно за другим.

— Златан, ты можешь помочь с этим? А вот с этим? Ну пожалуйста!

Я был просто-таки гидом по Германии для своей семьи, на футболе сосредоточиться не получалось. Телефон не умолкал. То жалобы, то ещё что-нибудь. Настоящее сумасшествие. У меня ж тут грёбаный Чемпионат Мира! А мне то с арендой машин разобраться надо, то ещё с чем. Да и пах давал о себе знать. Но Лагербек был во мне уверен. Я должен был играть, и в первом матче нам предстояло встретиться со сборной Тринидада и Тобаго. Надо было не просто побеждать, а накидать им целую авоську. Но всё пошло не по нашему сценарию. Мы не смогли даже забить, даже когда их игрока удалили, да ещё и кипер все тащил. Единственный позитивный момент в этом матче случился уже по его окончании. Я поздоровался с тренером Тринидада.

А этим тренером-то был Лео Бенхаккер. Здорово было его снова увидеть. Есть в жизни такие люди, которые однажды в тебя верят. Кто-то, конечно, просто хочет нажиться за счёт тебя, но есть и те, которые очень много значат в твоей жизни. Роланд Андерссон и Лео Бенхаккер как раз из таких. Они поверили в меня, когда другие во мне сомневались. Надеюсь, я тоже смогу стать однажды таким. Не просто замечать тех, кто немного отличается от других, а действительно мыслить далеко вперёд.

У меня фото с той встречи с Бенхаккером. Я снял футболку, и моё лицо просто сияло, несмотря на неудовлетворительный результат матча.

Ничего больше не отвлекало меня от турнира. Мы сыграли вничью с англичанами, это был неплохой результат. Но в плей-офф немцы нас просто уничтожили, и я сыграл отвратно. Я не пытаюсь оправдываться, я осознаю всю ответственность.

Семья — это святое. И, конечно, надо о ней заботиться. Я не должен был становиться их гидом, поэтому Чемпионат Мира стал для меня в этом плане уроком.

Позже я объяснил им: «Вы можете приезжать, и я попытаюсь помочь вам, что-то организовать, но вы должны и сами со своими проблемами уметь разбираться в конце-то концов».

Я вернулся в Турин, но больше не чувствовал себя там, как дома. Он стал для меня местом, которое хотелось поскорее оставить. Атмосфера в клубе ни капли не улучшилась, это был сущий кошмар. Тогда, кстати, произошла еще одна катастрофа.

Джанлука Пессотто был защитником «Ювентуса» с 95-го года, он выиграл с клубом всё, что только возможно, и в какой-то мере был даже символом команды. Я довольно хорошо был с ним знаком. За те два года, что мы играли вместе, я успел заметить, что он был совсем не дерзкий, наоборот, очень спокойный, тихий, добрый, внимательный, всегда оставался в тени. А что произошло потом…я не понимаю.

Пессотто закончил карьеру и стал новым менеджером команды, заменив на этом посту Алессио Секко, который был назначен директором. Наверное, не так-то просто было переключиться: вчера ты ещё действующий игрок, а сегодня сидишь в офисе. Ещё, конечно, на него давил весь этот скандал и ссылка в низший дивизион. Ещё и в семье было не всё в порядке.

Как-то он как обычно сидел в своём кабинете на 4-м этаже. Но в тот день он взобрался на окно, держа какие-то чётки в руке, и бросился вниз. Он приземлился на асфальт между двумя машинами, и это абсолютное чудо, что он выжил! Там было, наверное, метров 15. Он угодил в больницу с переломами и внутренним кровотечением, но он выкарабкался, и все были, конечно, рады. Но сама по себе его попытка самоубийства была плохим знаком. А что будет дальше? Кто следующий?

Царило всеобщее отчаяние, и президент клуба, Джованни Коболли Джильи, сделал объявление: клуб больше не собирается отпускать игроков. Руководство будет бороться, чтобы сохранить каждого. Конечно, я разговаривал об этом с Мино. Все всё обсудили, взвесили все «за» и «против» и пришли к выводу, что единственно верным решением будет нанести ответный удар. «Мы готовы использовать все законные средства, чтобы уйти из клуба», — заявил Мино в прессе.

Слабину мы давать не собирались, ни в коем случае. Если «Ювентус» решил гнуть свою линию, мы будем гнуть свою. Но это была непростая битва. На карту было поставлено слишком много. Я говорил с Алессио Секко, парнем, который возомнил себя новым Моджи, и его отношение явно изменилось, это чувствовалось.

— Ты должен остаться с клубом. Это наше требование. Мы хотим, что ты доказал верность команде.

— До межсезонья Вы говорили обратное. Что мне не стоит отказываться от других предложений.

— Ситуация изменилась. Мы в кризисе. Но предложим тебе новый контракт.

— Я не останусь. Ни при каких условиях.

Я был под давлением ежедневно, даже ежечасно. Это было неприятно. Бороться приходилось со всем вокруг, с Мино, с законом. Но так всё и было. Нельзя было быть таким упрямым. Я всё ещё получал зарплату от клуба, но главный вопрос «Куда же мне уйти?» не оставлял меня ни на секунду. Я посоветовался с Мино.

Мы решили, что я буду тренироваться с командой, но не буду участвовать в матчах. Мино утверждал, что условия контракта можно интерпретировать таким образом, поэтому, несмотря ни на что, я отправился на тренировочный сбор в горы вместе с командой. Игроки сборной Италии ещё не прибыли, они до сих пор были в Германии. Италия ведь выиграла Чемпионат Мира. Это было, конечно, фантастическим достижением. Особенно учитывая то, что творилось здесь. Я должен был обязательно их поздравить. Хотя мне это, конечно, не помогало совсем.

Нашим новым тренером стал Дидье Дешам. Бывший французский футболист, да не просто футболист, а капитан сборной Франции на победном для них Мундиале 1998-го года. Его задачей было, разумеется, возвращение в элитный дивизион. Давление на него было колоссальным. А в самый первый день тренировочных сборов он подошел ко мне: