Эдуард Стрельцов. Насильник или жертва? - Вартанян Аксель Татевосович. Страница 4

Анализ и сопоставление перечисленных событий и фактов сомнений в предвзятом отношении к Стрельцову не оставляют. Центрфорвард «Торпедо» и сборной Союза оказался под колпаком.

ГОД 1956-й. ЕЩЕ В ФАВОРЕ

А ведь совсем недавно сильные мира сего души в нем не чаяли, а на отнюдь не детские шалости и вовсе внимания не обращали. Стрельцова били на поле постоянно, жестоко, били открыто и подло, исподтишка. Таков удел великих и неудержимых. Недостатка в посредственностях, легко, без зазрения совести жертвовавших ногами и здоровьем ближнего ради сохранности собственных ворот, футбол никогда не испытывал.

Знавшие Стрельцова, игравшие с ним говорили о добром нраве, добродушии, незлобивом его характере. По собственной инициативе он никогда не грубил, хамство и жестокость со стороны сносил долго и терпеливо, но если уж допекут…

Стрельцов не бил исподтишка. Гнев свой выражал хоть и грубо, но открыто. В его действиях, внешне неприглядных, содержались месть обидчикам и одновременно укор судьям, вынуждавшим к самообороне.

Перед вами три записи из протоколов 1956 года, сделанных судьями в разделе «Предупреждения». Все три касаются Эдуарда Стрельцова:

1. Москва. Игра с кишиневским «Буревестником»: «За удар соперника (лежащего) ногой»;

2. После игры в Свердловске с ОДО: «За умышленное наступление (так в протоколе. – А. В.) на ногу соперника»;

3. Москва. Игра с ЦДСА: «За удар по ногам без мяча».

Проступки сами по себе недостойные и заслуживали строжайших санкций. Ничуть не бывало – во всех трех случаях судьи ограничивались предупреждением. А ведь проступки были похлеще одесского. Но пресса молчала, молчали начальники, мимо внимания которых не ускользала ни одна протокольная запись. И мнением трудящихся по этому поводу никто не соизволил поинтересоваться. Других за такие вещи и с поля гнали. Отчего так резко изменилось отношение к форварду в 57-м? Пока мы только задаемся этим вопросом. В следующий раз попытаемся на него ответить.

КТО ДОЗВОЛИЛ ЖЕНИТЬСЯ?

Приняла пресса Стрельцова сдержанно, похвалы расточала умеренно из соображений педагогических: как бы не в меру одаренное дитя носик кверху не задрало. Да и не принято было. Цветистые эпитеты, которыми ныне награждают середнячков (они в 50-е и в заурядных командах в основу не всегда бы попадали), тогда и поистине мастеровитым и именитым не доставались. Идеология была другая: единица сама по себе ничто, сила – в коллективе.

Со временем сдерживать эмоции при описании стрельцовских ратных подвигов становилось все труднее. А в 56-м в отчете об игре «Торпедо» – «Динамо» произошел прорыв – Стрельцова назвали футболистом божьей милостью. Похвала высшей пробы безотносительно времени. И тут же, словно спохватившись, поведали о его недостатках.

В 57-м, забивал он тогда много и красиво, наступило охлаждение. А на чиновных собраниях и совещаниях перышки ему чистили с удовольствием – по делу и просто так. Вот какой перл выдал начальник Управления футбола Антипенок после игры сборной с румынами, когда, казалось, и придраться уже не к чему: «Мы узнаем о том, что перед этой ответственной игрой (матч-то был товарищеский. – А.В.) Стрельцов женился. Это говорит о слабой воспитательной работе в команде „Торпедо“». Тут, как говорил Валентин Козьмич, хоть стой, хоть падай. Кстати, молодожен в том матче невероятный гол забил с лицевой ленточки – и сборную от неприятных собеседований уберег.

В ЕВРОПУ ПРОРУБИЛ ОКНО

Год был необычный, чрезвычайно ответственный – впервые советская сборная примерила себя к мировому уровню. Предстоял игровой отбор в матчах с финнами и поляками.

Призвали и Стрельцова – выполнить священный долг перед родиной. Сборную без него представить было трудно. Службу он нес исправно, стрелял отлично: шесть попаданий в шести играх – трех товарищеских и трех отборочных. Но в Хожуве с поляками вышла осечка. Пришлось ехать в нейтральный Лейпциг – на перестрелку. Если хотите – «стрелку». Недели за две до решающего матча и в день отъезда в Лейпциг Стрельцов влип в весьма неприятную историю. Глаза на нее закрыли, но в банк данных, в раздел «компромат», занесли, чтобы извлечь по первому требованию. Пока трогать не стали. Он – хоть и травмированный – был нужен для выполнения важного государственного задания.

Травма, полученная в календарном матче, оказалась некстати (кстати она никогда не бывает). Однако раненый воин доказал, что не зря носит такую звучную фамилию.

Поляки не лыком шиты – понимали, кого убирать и как. Тянуть не стали, и уже на пятой минуте польский Малюта Скуратов исполнил работу добротно, со знанием дела, рубанув что есть мочи по больной стрельцовской ноге. Замены тогда не практиковались. Центрфорвард после оказания экстренной медицинской помощи приковылял на поле и, улучив момент, ухнул, по-стрельцовски, – дуплетом от штанги в угол. И второй гол организовал – тонко вывел на чистую позицию Федосова, тому только в ворота попасть оставалось. Попал – 2:0. Так и обыграл Стрелец поляков – на одной ноге.

Мавр сделал свое дело. Мавр мог уходить? Так оно и вышло. Сквозь прорубленное Стрельцовым окно в Швецию сборная летом 58-го впервые проникла на мировой футбольный праздник. А наш герой двинулся в направлении прямо противоположном – на лесоповал. Не по комсомольской путевке, разумеется. Человек, проливший за родину кровь (в прямом смысле слова) на поле брани, был сослан в места не столь отдаленные. Пример в истории истерзанной страны не единственный.

Вывод из всего здесь изложенного однозначный: шумная антистрельцовская кампания, развязанная весной 57-го, по поводу, внешне пустячному, – явление по тем временам исключительное, чрезвычайное. И не случайное. Дальнейший ход событий, надолго прервавший карьеру уникального футболиста, еще более утвердит в этом мнении.

9 НОЯБРЯ 1957 ГОДА

В ночь с 8-го на 9-е ноября Стрельцов попал в историю, обернувшуюся для него впоследствии большими неприятностями. Футболист был представлен в неприглядном свете: утверждали, что он кого-то избил, а потом… Что было потом, не без удовольствия живописали в фельетоне «Еще раз о „звездной болезни“» («Комсомольская правда» от 22.06.58) Н. Фомичев и И. Шатуновский: «На Колхозной площади среди ночи ему втемяшилась в голову блажь: он ворвался в незнакомую квартиру, перепугал спящих жильцов и принялся с ожесточением бить посуду. Хулигана доставили в милицию». Рассказывали еще, что Стрельцов взламывал дверь в квартиру и оскорблял подъехавшую к месту происшествия милицию.

Как-то армянское радио, очень популярное в стране и за ее рубежами, спросили: правда, что Карапет выиграл по лотерейному билету 100 тысяч рублей? Радио ответило: «Правда. Только не 100 тысяч, а 500 тысяч, и не Карапет, а Самвел, и не в лотерею, а в карты, и не выиграл, а проиграл». Истинная правда, исключая несущественные детали.

Нечто подобное случилось и со Стрельцовым. Инцидент произошел не на Колхозной площади, а на Крутицком валу. Посуду он не бил, и вообще бил не Стрельцов, а Стрельцова. По словам знакомой форварда Галины Чупаленковой, свидетельницы событий, к Стрельцову привязался подвыпивший молодой человек, после небольшой словесной перепалки ударил его кулаком в лицо и убежал. Центральный нападающий, находившийся в ту ночь «не в форме», беглеца не догнал. В поисках его вбежал в квартиру (по указанию Чупаленковой) полуподвального помещения. Сохранился протокол места происшествия: «…при осмотре было обнаружено, что дверь, ведущая в комнату, верхняя филенка фанерная, в правом углу примерно 20×20 см выгнута внутрь комнаты. На кастрюле, которая стоит на газовой плите, лежит крышка, выгнутая в наружную сторону. Других взломов и повреждений никаких не обнаружено». Акт подписали оперуполномоченный 93-го отделения милиции г. Москвы Степанов и хозяин квартиры Иван Леонтьевич Спицын.