«В игре и вне игры» - Колосков Вячеслав Иванович. Страница 9

– Да, Михаил Давидович.

Товаровский встал из-за стола, подошел ко мне, остановился напротив:

– Предположим, диплом у вас лежит в кармане. А дальше что делать будете?

– В Ногинск поеду. Там есть неплохая команда второй лиги «Труд». Я уже играл в ней на тренировочных сборах.

Товаровский перебил меня:

– Знаю «Труд». Там тренером Володя Никаноров, бывший вратарь из ЦДКА. Хороший коллектив складывается. Вот только... Чаю хотите?

Отказаться от чашки чаю с самим Михаилом Давидовичем было невозможно. Мы сели за стол, и разговор продолжился.

– Вам, Слава, без малого двадцать шесть. Даже если бы не было этой ужасной травмы, поздно, простите за прямоту, рассчитывать на то, чтобы вырасти в футбольного мастера. У меня есть другое предложение. Вы ведь постоянный участник кружка молодых ученых? Тема вашей дипломной работы весьма занятна, со временем может перерасти в нечто большее. Не угадываете, к чему клоню?

– Нет, Михаил Давидович.

Я лукавил. Намек был прозрачным, но дело в том, что в нашем институте не было еще такого случая, чтобы кого-то брали на преподавательскую работу сразу со студенческой скамьи. Мне предложили это первому.

Оставайтесь, Слава, на кафедре футбола и хоккея. Оклад сто пять рублей, будете помощником у ПЛ. Савостьянова. Я уже говорил с ним, он двумя руками «за». Даю вам на размышление пару дней.

– Я согласен, Михаил Давидович!

Павел Александрович Савостьянов, заслуженный мастер спорта по хоккею с мячом, невысокий, плотно сбитый (студенты за глаза называли его Батон), был старшим преподавателем, руководителем нашего курса и главным поборником дисциплины. Убеждая в ее необходимости студентов, он обычно вспоминал: «Еще с первых Олимпиад так повелось, что спортсмены приезжали за неделю до начала соревнований и тренировались под присмотром специальных людей. Кто режим нарушал, тех гнали в шею».

«Тогда же водки еще не было, Павел Александрович!» – улыбались мы.

«Режим нарушать – необязательно пить. В Древней Греции был культ тела и здоровья, именно тогда родилась поговорка «В здоровом теле – здоровый дух». Спортсмен – гордость нации, вот как стоял вопрос. А коль ты гордость, то и веди себя подобающим образом. Приехал на Олимпиаду – думай о соревнованиях, а не о драках, шмотках, бабах». Павел Александрович не уставал повторять: «О себе думайте, парни, о будущем своем. Хотите на плаву оставаться – соблюдайте дисциплину!»

Я на всю жизнь запомнил и полюбил его «банные» уроки. Это был мастер-класс! Утром по четвергам мы шли вместе с ним в Доброслободские бани, и там Павел Александрович учил нас, как правильно вымыть баню, как приготовить хороший пар, какую температуру надо при этом поддерживать. Нам он устраивал еще относительно щадящий режим. А вот когда парились лыжники – это надо было видеть! Главным тренером сборной у них был в ту пору Венедикт Каменский, и в команду входили такие прославленные спортсмены, как чемпионы мира и Олимпиад В. Веденин, А. Акентьев, Г. Кулакова, Р. Сметанина. Те, кто парил лыжников, надевали шерстяную футболку, шапочку, рукавицы по локоть, брали в рот смоченную холодной водой мочалку, чтобы легче было дышать, и начинали «измываться над клиентами». Ребята стонали, выли, охали. Так вот, Савостьянов в качестве образца выбрал для нас систему Каменского. Пройдя эту школу, многие его ученики, и я в том числе, до сих пор приверженцы бани.

Случалось, что некоторые его ученики становились банщиками. Я имею в виду своего сослуживца и товарища по институту Вадима Рубцова. У него были задатки хоккеиста, но слишком мягким и добрым оказался для этой жесткой профессии характер. Вадим устроился в Сандуны, ему приходилось обслуживать преуспевающих людей, и Рубцов начал комплексовать: он ведь тоже мог стать одним из них. В общем, Вадим запил, и скоро его не стало.

Прославленные наши хоккеисты К. Локтев, В. Альметов и В. Александров в Центральных банях в бассейн запускали кильку в маринаде и закусывали, хватая ее с воды. Нет, это была не пьяная выходка, а озорство, ребячество. Савостьянов по этому поводу говорил так: «Лишнюю энергию нельзя копить в себе, иначе вас разнесет, как паровой котел. В бане не только пот и лишний вес, но и шлаки с души улетучиваются».

Получив диплом, я стал помощником Павла Александровича Савостьянова. Началась работа на кафедре футбола и хоккея, в группе, состоявшей из двенадцати футболистов и тринадцати хоккеистов. Павел .Александрович вел теоретическую работу, я – практическую. Кроме того, в мои обязанности входило обеспечение в учебных группах дисциплины, организация досуга студентов, контакты с вечерниками, заочниками. После занятий мы готовили площадки к тренировкам, чистили и заливали лед. Черновой работой занимались все без исключения. Бок о бок со мной «пахал» участник Великой Отечественной войны, орденоносец, заслуженный мастер спорта, чемпион мира и Олимпийских игр по классической борьбе Анатолий Иванович Парфенов. В нашем институте он учился заочно. Прилежно писал конспекты (поблажек в ГЦоЛИФКе не делали никому), наравне со всеми сдавал экзамены. По программе ему пришлось осваивать зимние виды спорта, и он встал на коньки. «Ты меня, главное, Вячеслав Иванович, тормозить научи, во мне же восемь пудов, я ваши бортики в щепки разнесу!»

В общем, жизнь шла своим ходом. После окончания педагогического института Татьяна пошла работать в ту же школу, где когда-то училась сама. Я поступил в аспирантуру. Родился первенец, Слава. Обычно, гуляя с коляской, я обдумывал сюжеты будущей диссертации.

Глава 10

Определиться с темой диссертации мне помог М.Д. Товаровский. Именно он переориентировал мои научные интересы с футбола на хоккей:

– У нас все о футболе пишут, сто диссертаций уже защищено, ваша будет сто первой. А между прочим, один мой друг ждет не дождется толковых научных работ по хоккею. Вы, Вячеслав Иванович, с хоккеем в каких отношениях?

– Играл за вторую сборную института. А кто этот ваш друг и что конкретно ему надо?

Михаил Давидович хитро сощурился:

– Он у нас в школе тренеров учился и сейчас вроде кого-то тренирует. Тарасов его фамилия, Анатолий Владимирович.

Он ушел в свой кабинет к трезвонившему телефону, а я еще долго стоял с раскрытым ртом. Слышал ли я о Тарасове? Это почти то же самое, что спросить, слышал ли я о Пушкине.

В первые послевоенные годы Тарасов играл за ВВС М ВО, потом перешел в армейскую команду (тогда она называлась ЦДКА) и играл там вместе со своим братом Юрием и Всеволодом Бобровым. Армейский вратарь тех лет Григорий Мкртчян рассказывал, что в I947 году, когда встал вопрос, кого назначить тренером команды ВВС МВО, именно В. Бобров подал идею: «Назначьте Тарасова, он все равно в хоккей играть не умеет». Фраза эта стала легендарной. Через год А. В. Тарасов возглавил армейских хоккеистов, потом и сборную. Под его руководством сборная СССР становилась чемпионом три Олимпиады подряд (1964, 1968, 1972), выигрывала первенства мира с 1963 по 1971 год. Анатолий Владимирович написал несколько методических пособи»!, одно из которых – «Поточный метод тренировок в хоккее» – стало настольной книгой для тренеров и игроков.

А.В. Тарасов олицетворял победы бессменного чемпиона страны – ЦСКА, триумфы нашей сборной. Я подумал: «Неужели этот умный, фанатично преданный своему делу человек чего-то не знает в своем деле? Неужели ему нужна какая-то помощь?»

Прошло какое-то время, может быть, недели две-три. Мы возвращались после занятий, когда позвонил Михаил Давидович:

– Колосков, зайдите.

Захожу и вижу в его кабинете великого Тарасова! Он пожал мне руку. Не садясь, прохаживался но диагонали кабинета, как вдоль бортика, заговорил, обращаясь ко мне на «ты», но в этом не было ничего обидного. Мне это даже импонировало, я чувствовал, что он хотел вести наш разговор как бы на равных.

– Понимаешь, Колосков, что меня интересует? Роль биологических ритмов в жизни человека вообще и спортсмена в частности. Вот команда: играет, играет, на взлете, равных ей нет. А потом – бац, и сдыхает! И обиднее всего, когда это случается в канун самых ответственных матчей!