Футбол на всю жизнь - Блохин Олег Владимирович. Страница 62

Мои отношения с Лобановским не были ровными, случались у нас и крупные разногласия. Но тут я всецело встал на его сторону и как мог старался внести собственный вклад в стабилизацию положения. Я видел, что, если восторжествует негативный подход к оценке работы тренера и он уйдет, мы окончательно потеряем себя как коллектив, и пройдут многие годы (пять, десять, пятнадцать лет?!), прежде чем «Динамо» снова станет лидером не на один сезон.

Я играл до исступления, выполняя роль защитника и нападающего, не чурался черновой работы, пусть чаще всего бесполезной, ибо многие ребята утратили веру в тренера, а это в нашем деле — самое плохое, что может только быть! Играл через силу, с травмами, душевными и физическими, и чем труднее приходилось, тем ожесточеннее я стискивал зубы, словно боясь, как бы не выплеснулись наружу мое раздражение, моя неутоленная страсть к настоящей игре, мое недовольство Лобановским. Нет, я не мог себе такое позволить, потому что давно уже увидел и поверил, что нет для Лобановского жизни вне футбола, вне «Динамо», которому он так предан, и именно во имя этого он твердо, вопреки всему, добивается безусловного выполнения своих планов.

Сколько раз мы уходили с поля, не глядя друг на друга. Сколько раз я клялся себе, что завтра же уйду из команды, потому что нет сил так играть и нет больше сил выполнять всевозраставшие пропорционально увеличивавшимся неудачам физические нагрузки. «Да он что — инвалидами нас хочет сделать? — можно было услышать после тренировки. — Ведь есть же предел человеческим возможностям?»

…К слову сказать, не ладились дела в том сезоне и у единомышленника В. Лобановского — Ю. Морозова, который возглавлял ЦСКА. В действиях армейцев и намека не было на какую-то тактику. Вместо нее — сплошная нудная беготня, словно бы для отбытия 90-минутного наказания. И в армейском клубе, как год назад у нас, Морозов в поисках «оптимального состава» перепробовал за сезон 29 футболистов! Его эксперименты шли до самого конца сезона и, заняв последнее, 18-е место, ЦСКА — клуб с многолетними славными традициями! — покинул высшую лигу.

Символично, что в последнем матче года на поле Республиканского стадиона в Киеве встретились команды двух тренеров-неудачников сезона-84: «Динамо» Лобановского и ЦСКА Морозова. А на трибунах был зафиксирован печальный «рекорд» малочисленной посещаемости: всего 600 зрителей…

Блохин, на мой взгляд, правдиво и честно рассказал о событиях одного из самых неудачных в своей футбольной биографии сезонов. И дело не только в том, что киевское «Динамо» заняло 10-е место. Острой критике подверглась сама игра команды. Она явно не смотрелась. Особенно на фоне уверенного выступления ленинградского «Зенита», ставшего впервые в своей истории чемпионом Советского Союза 1984 года, «Спартака» и «Днепра», завоевавших серебряные и бронзовые медали.

«Сразу и не припомнишь, когда в последний раз киевское «Динамо» занимало столь невыразительное для себя место в первенстве, — писал обозреватель газеты «Советский спорт». — И это при том, что в команде играют по самым скромным подсчетам 7 футболистов, в прошлом и нынешнем году выступавших в составе первой сборной страны. Игра многократных чемпионов страны зашла в какой-то тупик, мастерство игроков не то что не растет, а даже регрессирует. Не видно в составе и воспитанников киевского футбола, а ведь нынче, как мы убедились, успех приходит к тем, кто в первую очередь ориентируется на собственные резервы».

Метко подмечено. Ведь из воспитанников киевской футбольной школы в основном составе команды оставался «последний из могикан» — только Олег Блохин…

Поползли упорные слухи о том, что Лобановского снимают. Спустя ровно год после той трудной для него и его команды футбольной осени вместе с московским журналистом Николаем Долгополовым мы брали у Лобановского интервью. Напомнили и о самом неудачном для его команды сезоне:

— Однако с седьмого места в 83-м вы в следующем сезоне опустились еще ниже — на десятое. Ясно, что причина не только в неудачном расписании игр, на которое любят ссылаться тренеры.

— У футболистов — полное моральное неудовлетворение. Требования — высокие, работа — огромная, а результат — отрицательный. Игроки обижались на все: на обстоятельства, на себя… Тем не менее и в той ситуации ребята держались нормально, выразили мне доверие, без которого нельзя было бы работать дальше.

Лобановский считает, что есть три фактора, которые могут стать определяющими в судьбе тренера: общественное мнение, отношение к проблеме спортивных руководителей и, наконец, мнение коллектива игроков. Под влиянием прессы, радио и телевидения, дружно критиковавших игру киевлян, общественное мнение, похоже, созрело («Лобановского надо менять!»). Спортивные руководители, вероятно, тоже были настроены на такую замену и уже даже вели переговоры с некоторыми кандидатами на пост старшего тренера киевского «Динамо».

А как сама команда? Лобановский и хотел это выяснить, когда собрал коллектив для откровенного и очень трудного для себя разговора.

— Меня вызывают к руководству, — сказал Валерий Васильевич, глядя на притихших игроков. — Понимаю, что вопрос может стоять о моей дальнейшей работе в киевском «Динамо». Впрочем, он может быть решен автоматически уже сейчас, здесь…

футболисты напряженно слушали, внимательно глядя на тренера. А он, отчеканивая каждую фразу, спокойно продолжал:

— Если мне предложат оставаться старшим тренером команды, прежде чем дать свое согласие, я должен для себя усвоить вашу позицию: хотите ли вы со мной работать дальше?

— Василич, к чему такие вопросы? — вставил кто-то, но на него сразу зашикали.

Лобановский выждал паузу, пока футболисты успокоились, и снова заговорил:

— Мнение коллектива мне важно знать сейчас, ибо от этого зависит мой не очень-то приятный разговор с руководством, которому еще надо объяснить все причины неудачного для нас сезона. Ваше мнение мне нужно и для того, чтобы принять свое собственное решение. Если вы считаете, что готовы работать со мной и дальше, тогда лишь я могу ответить своим согласием и руководству. Если говорите нет, то какой смысл нам дальше сотрудничать, если даже начальство решит меня оставить?I Но должен вам прямо сказать: коль решите работать со мной и руководство тоже окажет мне доверие, мои требования не изменятсяI Я готов продолжать работу, но руководствуясь теми же принципами. В перспективу команды я верю…

Команда загудела, как растревоженный улей. С разных сторон послышались возгласы: «Будем работать!», «Да ладно, Василич, надо делать дело…», «Мы готовы работать с вами!» Лобановский молча вглядывался в лица игроков, пытаясь понять, искренне ли их доверие ему, как тренеру. Доверие, которое сейчас выражала команда. Коллектив.

Он поднял руку, успокаивая возбужденных футболистов, и чуть дрогнувшим голосом сказал:

— Хорошо. Спасибо! Значит, я знаю, что у меня есть серьезная поддержка в команде — доверие коллектива. Теперь я могу спокойно идти к руководству и, коль оно доверит мне оставаться в роли тренера, поработаем вместе. Будем выходить на новый уровень. А в перспективу команды, повторяю, я твердо верю…

Спортивное руководство, как и команда, тоже оказало Лобановскому доверие.