Откуда берутся эльфы (СИ) - Шолох Юлия. Страница 49
И теперь. по-настоящему всё иное. Не временный экстремальный тур, после которого можно вернуться в уютную гостиницу со всеми возможными удобствами, а действительно, иная жизнь.
Что с этим делать? Особенно после того, как всю жизнь рядом крутились безупречные на вид мужчины. А сейчас. Все недостатки на виду, как сказала Лири. Может, проще видеть только достоинства, как ослеплённая влечением Яклуа? Разве она не счастливей, чем Элидес?
Слепая вера. Разве это не делает счастливой?
Элидес была уверена, что нет.
Проблема во мне, изумлённо поняла Элидес. Я не уверена, что он ко мне неравнодушен, с остальным я бы смирилась.
А как выяснить? Страшно.
Дни шли, девочки тем временем стали больше общаться между собой. Одна могла увидеть в углу площадки какую-нибудь красивую бабочку - и остальные тут же неслись к ней, будто их позвали, хотя Элидес не слышала ни звука. Они по-прежнему любили играть с собаками и Миглем, с удовольствием шли на руки, но Элидес казалось, теперь парваусы сосредоточены на внутригрупповом общении.
Только однажды эта чудная связь помешала, когда профессор посчитал возможным взять у них на анализ кровь. Хотя прибор для забора был специальный детский, действующий мгновенно, однако взять кровь смогли только у одной - одновременно с уколом остальные тут же отбежали на четвереньках (потому что так передвигались быстрее), при этом дрожали и недовольно свистели. Четвёртая вскоре к ним присоединилась, и пришлось на этом сбор анализов прекратить, потому что выглядели малыши слишком встревоженным. Как предположил профессор, они не знали, что такое боль, и испытанного одной хватило, чтобы передать свой опыт остальным.
Никто и не сомневался.
Тогда, случайно столкнувшись с Афиной, Элидес с удивлением услышала намёк, что от неё ждут извинения.
- Я? - Опешила она, смотря на свою бывшую охранницу. - Я должна просить прощения?
- Конечно! За то, что выставила меня без объяснений с работы!
- У меня была причина!
- Да, конечно, конечно. Но если ты хочешь, чтобы мы снова подружились, давай, извиняйся!
- С чего ты вообще решила, что я хочу с тобой мириться?
- Ага! Сказала, мириться, значит, понимаешь, что мы в соре?
- Да ничего похожего!
- Эли, ты невыносима! Вроде умная девушка, а иногда как осёл -животное такое упрямое. Говорят, оно от упрямства может даже помереть, но есть не станет! В общем, надумаешь - я жду.
Прокричав это, Афина отправилась обратно на кухню помогать своему мужу с готовкой. Это тоже в голове не укладывалось. Почему она променяла работу в такой сложной и уважаемой профессии на кухню? Мало того, она выглядела счастливой, как будто всегда только о таком и мечтала!
Недовольство собой и всеми остальными так и кипело в груди у Элидес, не давая спокойно вздохнуть.
Потом настал счастливый день, и команда Скрепки вернулась с установкой водного терраформирования - самым дорогим приобретением за историю Плесирки.
Прибывшие вышли из транспортной машины, довольные, весёлые, Тиходол расправил плечи, улыбнулся и огляделся с такой радостью, будто попал в родной дом, по которому скучал. Первым делом он подошёл поздороваться именно к Элидес, а та, кусая губы, отговорилась важными делами и сбежала, спряталась в детской. Страшно, было очень страшно.
А потом она притворилась больной и сидела в комнате, оставив малышей на Лири. Хотелось пострадать, ведь ничего не складывалось. Она была влюблена по уши, но не могла понять, что с этим делать.
Когда Элидес удалось с собой совладать, она привела себя в порядок, проверила, хорошо ли сидит любимое лиловое платье и пошла в детскую. Кто отвлечёт от головной боли лучше малышей?
В детской на диванчике сидел Тиходол, а девчонки стояли перед ним -четыре одинаковые копии в розовых платьях и с нелепыми, но милыми заколками на пушистых тонких волосах. Он был выше Элидес на голову, крепким и крупным, малышки от этого на его фоне казались ещё меньше, как гномы перед великаном.
Элидес замерла у двери, боясь нарушить тишину, и не могла налюбоваться открывшейся картиной. Его профилем, аккуратной стрижкой, его широкими плечами и тем серьёзным и одновременно ласковым взглядом, которым он смотрел. Что-то происходило. Его ладонь по очереди прикасалась к их головам.
- Уки, Уми, Уни и Уга.
Раздалось воркование и свиристение, очень нежное. У Элидес даже дыхание перехватило. Похожее на тот звук, к которому Тиходол долго прислушивался перед отлётом. Кстати, с тех пор Элидес этот звук не слышала. До сего момента. По всему выходило, что этот звук обозначает именно его.
- Что это? Что ты сделал?
Тиходол вздохнул:
- Я дал им имена.
- Но с какой стати?
Тиходол внимательно посмотрел на неё, слегка поморщился и нехотя ответил:
- Дело в том, что имена детям у них, оказываются, дают отцы.
У Элидес челюсть отвалилась.
- Откуда ты знаешь?
- Я слышу, Эли, слышу, что они говорят. Они называют меня папой. Вот, слышишь?
Тот самый звук!
- Этот звук означает папа?
- Звук? - Он задумался. - Ты слышишь звук? Нет. это похоже на наши слова, только странные, они говорят прямо в моей голове, обычными детскими голосами.
- Да ты! Не может быть! Я их не слышу, почему ты?!
- Это. ладно, признаю, это моя способность. Как у тебя чувствовать живое. Как у Лиринарии успокаивать душевную боль, а у Армира - лечить телесную. Профессор прав, глупо отрицать очевидное - мы раса, у которой есть особенности. - Закончил он почти сердито.
- Но почему они решили, что ты папа?! - Закричала Элидес.
Он внимательно посмотрел на неё.
- Потому что ты относишься ко мне. как к мужу.
- Что?!
- Любишь меня так, как жена любит мужа.
- Это неправда! - Элидес даже ногой топнула.
- Поэтому они и считают меня отцом. И сказали про имена, которые может дать только отец. И даже какие имена они хотят.
Мысли Элидес лихорадочно заметались.
- Лиринария унимает душевную боль, а Армир телесную? Значит, вместе они идеальный доктор? Может, им пожениться?
Тиходол улыбнулся и отвёл глаза.
- Они не выказывают такого желания. Зачем ты уходишь от разговора, Эли? Тебя смущает, что я знаю о твоей любви? Но разве это не прекрасно? Я очень рад.
Элидес снова собиралась крикнуть, что это неправда, но осеклась при виде зелёных глазищ, которые глядели на неё с недоумением. У малышек теперь были имена, они были горды и довольны, но им не нравилось, что мама кричит.
Развернувшись, Элидес пулей вылетела из детской и бросилась в свою комнату. Бегала по ней, не зная, за что хвататься и как отвлечься. Даже не сразу услышала, как открылась дверь.
- Нет, мы поговорим! Хватит убегать, это не поможет.
- О чём ты?
- Не отворачивайся, Эли. Посмотри на меня.
- Всё не так просто!
- Наоборот, всё просто. Я тоже тебя люблю. Меня тянет к тебе и ничего с этим не поделать. Как бы я не сердился или не хотел разорвать эту невольную связь, она не рвётся. Я полюбил тебя с первого взгляда, тогда, когда увидел тебя в кафе на Шаралезе, и с тех пор эту чувство живёт в сердце и становится только больше.
- Правда?
Элидес вдруг ощутила беспомощность. Она могла игнорировать насмешку, легко отбивать грубость и лесть, но его искренний голос и восхищённый взгляд лишал способности сопротивляться.
- Правда. Я не идеален, знаю. В тебе тоже полно недостатков. Ты слишком капризна и избалована. Но, кажется, это делает тебя ещё более привлекательной. Я не могу забыть о тебе и на секунду!
Он подошёл, и Эли не стала больше убегать.
- Я соскучился по тебе. По поцелуям и объятьям. И я ужасно рад, что узнал. Ты бы не призналась.
- Я боялась. и не знала, как.
- Теперь неважно. Я соскучился. - Повторил Тиходол, придвигаясь.
- Но там дети одни, - ещё успела сказать она.
- Да, - он поднял руки, с видимым удовольствием запуская ей в волосы. - Но один поцелуй много времени не займёт.