Странные мы люди - Дуров Лев Константинович. Страница 42

— Но иногда в своих рассказах вы допускаете вымысел, что-то додумываете прямо на ходу.

— Да, конечно. Я просто говорю этим: все ерунда, ребята, жизнь вообще замечательная и смешная. И когда я рассказываю про бабу Клаву, смерть и юмор — они рядом. И это на самом деле так. Когда хоронили Брежнева, ведь уронили же с грохотом гроб в могилу! И по телевизору был слышен сначала этот грохот, затем орудийный залп и следом — громкое карканье вороны, взлетевшей с верхушки кремлевской звезды. Такое вот завершение похорон. Как умудрились это снять подряд — удивительно! Потом, конечно, все перемонтировали. А эфир-то был прямой. И ведь не придумаешь же. Конечно, умершего человека жалко. Любого человека жалко. Вот он умирает. Похороны. Но иногда даже торжественные похороны превращаются в некий фарс. Ничего не поделаешь, такова жизнь. Был я как-то на похоронах одного режиссера из театра Моссовета. И тот, кто вел гражданскую панихиду, нечаянно оговорился: «Слово предоставляется Ростисламу Пляттовичу Мяну». Все убежали за могилы и рыдали! А Плятт еле-еле что-то с трудом проговорил. Вот такова жизнь — и смех и слезы всегда рядом.

— А вы смешливый человек?

— Тогда был ужасно смешливый.

— Это произошло в самом начале спектакля. Я по специальной лестнице поднимаюсь на сцену, чтобы начать спектакль с увертюры на барабанах. Вы идете следом за мной с греческой маской в руках. В зале воцаряется тишина. Декорации погружаются в полумрак. Вот я почти уже предстал перед зрителями... Как вдруг сзади слышу ваш шепот: «Не хочешь ли ты получить по своей толстой жопе вот этой греческой мордой?» Что со мной тогда стало — не знает никто, кроме меня! Меня защитил только мой инструмент! Я, конечно, не обиделся, но подумал: ну, дядя Лева, ладно!

— Ну конечно, я не знал, что тебе будет так смешно! .. Расскажу еще один забавный случай. Я видел это в Театре Советской Армии. Не помню, как точно назывался спектакль, но, по-моему, «Корабли штурмуют бастионы», про адмирала Ушакова. Случилось все во время общественного просмотра. Спектакль начался. Показывается город, где все умирают от холеры. Должен приехать Ушаков, а с ним и Пирогов, чтобы вылечить людей. И вот, одному артисту нужно было бежать с депешей. Но пока он бежал, почему-то решил как-то лихо прыгнуть. И не рассчитал (там же сцена огромная, двухэтажная) — прыгнул на ступеньку, а она вылетела. Актер кувырком докатился до рампы, ударился в нее — раздался звон стекла — и напоследок еще все эти стекла собой передавил; сабля его отлетела в одну сторону, депеша — в другую, треуголка — в третью. В довершение всего он встал на колени, распростер руки и сказал всему залу: «Твою мать! „ А потом принялся подбирать то, что уронил при падении. И вот он подбирает саблю, кладет ее под мышку, наклоняется за треуголкой, надевает ее на голову, наклоняется за депешей — и у него сабля падает! Он берет депешу под мышку — падает треуголка! Получился огромный цирковой номер. Вой в зале стоял чудовищный! В конце концов, артист все бросил и, пробормотав: „Да пошли вы все! „, ушел со сцены. Занавес, конечно, тут же закрыли. А когда открыли, за кулисами раздался жалобный воющий голос актера Ситко (играющего губернатора, которому должны были вручить эту депешу): „Я не могу-у-у выйти на сцену! Я не могу-у-у! „ Потому что на сцене в это время лежали два „трупа“ и тряслись от смеха! Естественно, никуда уползти они не могли. Вышел Ситко — у него слезы по лицу — и обратился к залу: „Товарищи, подождите немножко, сейчас мы отсмеемся“. Все хором поржали немножечко, и, наконец, из зала раздался жалобный голос Попова, главного режиссера и постановщика спектакля: «Ну, что, теперь можно?“ Ситко сказал: «Можно“. И спектакль продолжился (смеемся)... Кстати, в том же театре была еще одна история. Шел спектакль про Сталинград. Играл там Макаров, знаменитый артист, красавец, он и в кино много снимался. И в финале этого спектакля Макаров лежал и, умирая, говорил: «Перед смертью хочу испить волжской воды“. На сцене — огромная массовка. Кто-то убегал и возвращался с каской, полной воды. Макаров пил, произносил слова: «Ну вот, теперь можно и умирать“. И умирал. Так вот, однажды, когда, очевидно, в зале никто из официальных лиц не присутствовал (к тому же это был уже финал спектакля, и ничто бы не повлияло на его продолжение), актеры решили Макарова разыграть. Они приносят ему каску. Он берет, и когда подносит ее к лицу, то вдруг на долю секунды замирает, а потом так, не отрываясь, не отрываясь, выпивает все до конца. Затем протягивает каску и, сделав паузу, говорит: «Еще! « На сцене начинается дикое ржание! Все актеры просто поползли! И я понял, в чем дело: они за кулисами влили в каску бутылку водки. А он с этой каской в руке посидел-посидел и сказал; «Нет, не дождаться. Видно, придется умереть...“ Уронил каску и упал в очень красивую позу — уже умершим командиром.

— Лев Константинович, давайте проведем напоследок блицинтервью. Вы 31-го года рождения. И у меня есть тридцать один вопрос.

— Вот пристал! Все, хватит!

— Любимый цвет?

— Серо-зеленый.

— Любимая еда?

— Макароны.

— Любимые цветы?

— Ой-ей-ей-ей-ей-ей... Ромашки, васильки и астры!

— Любимый спиртной напиток?

— Водка.

— Любимое время года?

— Весна.

— Любимая книга?

— Непрочитанная! Это, конечно, не остроумный ответ. Так уже, наверное, кто-нибудь отвечал (смеется). Ну, ладно, давай оставим — «непрочитанная».

— Любимая картина, в которой вы снялись?

— «Прощание».

— Любимая картина, которую вы смотрели как зритель?

— Пожалуй, «Восемь с половиной».

— Любимое домашнее животное?

— Кошка.

— Любимый спектакль, в котором вы иг рали?

— Спектакль «Брат Алеша».

— Любимый спектакль, который вы смотрели как зритель?

— Много таких. Не может быть любимого, потому что он неродной. Он может только нравится или не нравится. А нравились многие спектакли.

— Любимый актер?

— Смоктуновский.

— Любимая актриса?

— Нет такой.

— Я думал, что скажете: дочка Катя... Любимый зарубежный актер?

— М-м-м... Наверное, все-таки Чаплин.

Любимая зарубежная актриса?

— Не знаю.

— Что-то вы женщин недолюбливаете. Может быть, актерское ремесло дело не женское?

— Ну, о женщинах всегда очень сложно говорить. Так что оставим.

— Любимая марка машины?

— «Иж»!

— Любимый анекдот?

— На двери квартиры боксера висит табличка: «Звонить десять раз» (смеемся).

— Любимая страна?

— Россия.

— Любимый певец?

— Шарль Азнавур.

— Любимая певица?

— Любимая певица?..

— Опять скажете, что такой нет (смеюсь)?

— Действительно нет.

— Что же такое у вас с женщинами происходит?.. Любимое число?

— Шесть.

— Любимый день недели?

— Рабочий.

— Любимый вид спорта?

— Нет особых предпочтений. Но когда играют хорошо, мощно, тогда и спорт становится любимым. Смотришь, как играют в футбол роскошные команды — любимым становится футбол. Смотришь, как замечательно играют в хоккей — любишь хоккей. Смотришь на профессиональных теннисистов — любишь теннис. Когда смотришь, как красиво работают на ринге профессионалы — не убийцы, а боксеры, — в этот момент любимым видом спорта становится бокс.

— Любимая передача на ТВ?

— Ой-ей-ей-ей-ей... Их очень много. Лучшие передачи — это те, в которых я участвовал.

— Любимое занятие?

— Работа.

— Любимый журнал?

— «Мои интервью».

— Любимая птица?

— Воробей.

— А как же голуби?

— Конечно, я люблю голубей (смеется).

— А почему же вы назвали воробья?

— Потому что когда-то совсем маленькую Катю мы повели в зоопарк. И она впервые увидела такое большое количество разнообразных зверей — жирафов, слонов и бог еще знает кого. А когда мы пришли домой и спросили у нее: «Кто тебе из зверей понравился больше всех?», она ответила нам: «Воробей! «

— Любимый город?

— Москва.