Безграничное волшебство - Дуэйн Диана. Страница 38

Бидди придирчиво осмотрела стальную полосу. Теперь она приобрела цвет желтого цветка крокуса. Бидди рывком вытащила полосу из печи, шлепнула на наковальню и принялась бить по ней молотом с такой силой, что стальная полоса выгнулась. Нита смотрела на покорно лепившуюся под неустанным молотом болванку копья и понимала, что уже не раз за эту ночь Бидди раскаляла и охлаждала непокорную сталь, прежде чем стала вырисовываться эта изящная и грозная форма заостренной пики.

– А когда начнется вковывание огня? – спросила Нита.

Джонни рассмеялся:

– Ты нетерпелива. Одухотворение Копья можно начинать лишь после того, как Бидди придаст ему окончательную форму. К счастью, нам не надо вызывать Дух из Вечности. Он уже обитает здесь, в нашем мире. Остается лишь вдохнуть его в тело Копья.

– Иногда мне все это кажется странным, – проговорил Кит, отхлебывая кока-колу из бутылочки, которую прихватил из дому. – Странно, что оружие может иметь душу.

– Ну, в древности это было обычным делом, – сказал Джонни. – Редкий меч не рассказывал своей истории новому владельцу. И обычными словами, и так, как это происходит в наши дни, когда вещи открывают свои души волшебникам, говоря с ними на Языке. Но с каждым днем все сложнее становится понимать его. Оружие молчит и обретает голос, увы, лишь в тот момент, когда его используют. И это опасно. Вещи и даже люди со временем теряют свои души. Умирают планеты, исчезают народы.

Нита встрепенулась и с любопытством посмотрела на Джонни.

– А что это такое ДУША НАРОДА? Она существует?

– А как же! Народ – это сцепление множества жизней. Как же он может существовать без души? Неужели ты не замечала, как образы отдельных людей, их лица, характеры, привычки вдруг соединяются в единый лик целого народа? Смешивается плохое и хорошее. К несчастью, плохое прививается, навязывается, прилепляется легче и быстрее. – Он отошел от стены и присел на плоский камень у входа. – И все же хорошие черты пробиваются… и прибавляются.

Бидди в последний раз сунула болванку Копья в огонь, отвернула ручку подачи газа. Металл постепенно стал нагреваться, высветляясь от острого, более тонкого конца. Вот он вновь приобрел цвет желтого цветка. Вот заалел…

Бидди не спускала глаз с раскалявшейся, вбиравшей в себя жар огня заостренной полосы.

– Около семисот градусов, – вымолвила она наконец. – То, что нужно. Кит, не болтайся под ногами!

Выхватив побелевшее, роняющее огненные капли Копье, она устремилась прямо к Котлу Дагда.

– Опускай! – скомандовал Джонни.

Нита открыла было рот, чтобы воскликнуть: «Они же отторгают друг друга!» Но Бидди, зажав клещами раскаленный кусок металла, стала опускать его в наполненную голубоватым, холодным светом Чашу. Все глубже, и глубже, и глубже. До самого дна Котла Дагда. Впрочем, никто не мог бы сказать, как глубок этот необычный сосуд и достижимо ли его дно? Бидди подержала в огне Чаши выкованный наконечник. Гул и клекот кипения всколыхнули Чашу, свет в ней померк. Но ни капли волшебного содержимого не перелилось через край. Наконец кипение прекратилось, а гул и рев стали стихать. Бидди ухватила клещи и вытащила наконечник наружу. Металл потемнел и отливал темно-синим масляным блеском.

– Итак, я почти готова. Что будем делать дальше, Шон? – спросила Бидди, приступая к остывшему наконечнику Копья с громадным напильником.

– Объясняю. Обычно Темная Сила, нападая на наш мир, пытается исказить реальность. Но этот мир лишь преддверие Сердцевины Времени. И туда стремится Одинокая Сила в своей жажде разрушения. Мы преграждаем Ей путь, оставаясь на нашей Земле. Но здесь мы можем лишь защищаться. Этого мало. Мы должны проникнуть в мир безраздельного владения Одинокой Силы и там, в Ее владениях дать бой, уничтожив тот мир. Ибо то, что случается там, отражается на жизни Земли.

– Мы оставим Землю? – спросила Нита. – Но что здесь может произойти без нас? Джонни развел руками.

– Здесь действительно могут произойти потрясения, но этого избежать невозможно. Однако мы постараемся переместиться с предельной скоростью и как можно быстрее завершить битву с Балором. Я кое-что придумал. – Он вдруг печально улыбнулся. – К сожалению, единственный способ проверить мои идеи – испробовать их в деле. Если они неудачны, то… – Он пожал плечами.

– То хуже, чем сейчас, не будет, – закончила за него Нита.

Бидди сменила напильник на полировальный диск и мягкую тряпку.

– Небрежно, зато быстро, – смущенно проговорила Бидди минут через двадцать.

Впрочем, Нита никакой небрежности не заметила. Плоскость наконечника была отполирована до ровного зеркального блеска, а острие постепенно утоньшалось, переходя от широкого основания к почти игольчатому кончику, вершившему этот продолговатый стальной треугольник.

– Порядок, – одобрил Джонни. – Пусть полежит в покое. На рассвете закончим работу.

– А потом? – осторожно спросила Нита.

– Потом? Сегодня днем все отправляемся на войну.

– Все? – переспросила Нита.

– Все, кто придет, – ответил Джонни, – Волшебники, находящиеся на активном положении. Некоторые живут поблизости и явятся скоро. Другим придется приехать… или прилететь. А когда все соберутся, мы пойдем биться.

Он повернулся и вышел. Бидди все еще стояла у наковальни, словно не в силах оторваться от наконечника Копья. Потом она подняла глаза на Ниту. Взгляд ее был спокойным.

– Ты знаешь, что я выковала? – тихо спросила Бидди. Нита посмотрела на наконечник Копья, и вдруг ЗНАНИЕ мгновенной вспышкой осветило ее мысли. Но свет этот был мрачным, зловещим, как ослепляющая вспышка молнии. Существовало два ответа на вопрос Бидди. Один – Ронан. Нита вспомнила, как он вчера стремглав убежал после того, как она прозрела в нем скрытого Защитника. Но Ронан… ей не хотелось додумывать. Пусть остается неясность. А другой… вернее, другая… Острие Копья мерцало в темноте, и Нита вдруг явственно увидела вчерашнюю диаграмму и написанное в ней имя Бидди. Оно… да, это оно резко обрывалось, недописанное…

– Свою смерть, – ответила Нита или скорее ответ сам сорвался с языка.

Бидди сложила руки на груди и прислонилась спиной к каменной стене кузницы. Она снова взглянула на выкованный ею наконечник и вздохнула.

– Не та работа, – тихо произнесла Бидди. – Во всяком случае, не то что прежде, – повторила она, – Ты понимаешь меня? – Слабая улыбка скользнула по ее губам. – Создавать горные цепи из расплавленной магмы, сливаться всей своей сутью с дышащей, вздымающейся землей, веками разглядывать и понимать жизнь каждого кристаллика. Вот это великая работа! А предупреждать скольжение геологических пластов, останавливать эрозию и даже замедлять движение ледников, наносящих царапины на тело гор, ставших частью тебя? И в конце концов полностью СТАНОВИТЬСЯ тем, что ты сотворил! – Бидди снова протяжно вздохнула. – И расстаться со своим творением, наблюдать со стороны, как постепенно рушится сделанное тобой. Нет, не могу я больше оставаться в немощном теле человеческом. И я сказала себе, что скоро вернусь к Единой…

Нита искоса взглянула на Кита. Она вдруг поняла, что существуют связи, невидимые нити, которые невозможно разорвать по собственной прихоти. Нет, нет, тебя не связывают по рукам и ногам, не тянут силком. Но и отторгнуть невозможно… ВЫ ЕДИНЫ… И ничего тут не поделаешь…

Ниту пронзила жалость к этой маленькой женщине. Она и сама нередко впадала в уныние, чувствуя, что взваленную на плечи ношу ей не вынести, не донести. И никакие слова сейчас не годились. Билли, при всей ее решительности, колебалась между высокой жертвенностью и сидящим глубоко в человеческом сознании чувством самосохранения. Ведь эта могучая Сила сейчас была всего-навсего человеком со всеми его слабостями.

Единственное, что может сделать волшебник для волшебника – не лгать. А что же большее может предложить простой волшебник Силе? Правду!

– Я видела ваше имя на Языке в диаграмме. Оно сказало мне, кто вы и для чего предназначены… и как долго будете жить. – У нее перехватило горло. – Изменить это сейчас – и разрушится вся цепь заклинания. И вы это знаете. Никто, кроме вас, не может вдохнуть жизнь в Копье… И спасти Ирландию. Вы единственная из всех людей знаете, что делать, чтобы спасти Остров. Ведь правда?