Безграничное волшебство - Дуэйн Диана. Страница 47

И вздрогнула земля от ужасающего рева. Яростная боль пронизала сердце Ниты, прошла по всему телу, будто вонзилось в нее что-то холодное, беспощадное, напитанное ненавистью.

– Дайте взглянуть на этого наглеца! – с угрозой прогудел медленный, злобный голос. – Кто этот безумец, посмевший тревожить меня?

Туала не двинулась с места.

– Вставай и рискни. Если только посмеешь… – закончила она.

И он поднялся.

Крик ужаса всколыхнул ряды волшебников. Казалось, это устрашающее зрелище длилось бесконечно. Огромное чудище начало подниматься из земли, вспучиваясь под сумрачным небом, вырастая выше Ослиной Головы. Мерещилось, будто Ослиная Голова, наоборот, сжалась от страха, распласталась пологим холмиком, пала ниц перед грозным гигантом. Это уже была не просто громадная голова. Заслоняющий небо черный всадник сидел на черном коне, клыкастом, вздыбленном, изрыгающем зловонное дыхание, с глазами, наполненными зеленоватым мерцанием болотных огней. Нита узнала этого черного всадника. ОНА! Совсем недавно, во время лисьей охоты ОНА со своей кровожадной сворой гналась за девочкой в ночи. И теперь ЕЕ свора снова собиралась, стекалась, прячась в черной тени, чтобы начать охоту за телами и душами беззащитных перед этой Силой волшебников. Воя и разевая кровавые пасти, будут они гнать людей, как зайцев, пока на их плечах не ворвутся в реальный мир. Они станут там такой же явью, как жизнь. Но принесут, с собой смерть и разрушение.

Нита уже слышала нетерпеливые взвизгивания, ощущала запах гнили, исходящий из разинутых пастей. Но смотрела она на всадника, не в силах оторваться от ужасного лица. Оно было словно бы скрыто под неподвижной маской. Рот изогнулся кривой щелью, напоминающей улыбку. Глаза полузакрыты и мертвы. ОНА все еще оставалась в обличье Балора, и эта каменная оболочка сковывала ЕЕ, словно панцирь.

«Ронан попал Копьем в глаз, – вдруг подумала Нита, – но глаз мертв! Вот что! ОНА должна открыть глаза, проглянуть сквозь мертвый камень! И тогда…»

Кит чуть толкнул Ниту плечом.

«Начинается, – беззвучно произнес он, – Копье оживает!»

Она взглянула на Ронана. Тот поднял над головой вернувшееся Копье. Оно дрожало в его руках, поворачивалось в сторону ужасной черной статуи, вытягивалось, острилось, волны огня пробегали по темному наконечнику, словно бы раскаляя его изнутри.

– Еще рано, – прошептала Нита, – Ронан, еще рано…

Она знала, что он не мог слышать, но, даже услышав, вряд ли смог бы остановить движение Силы. Ронан боролся с Копьем, сдерживая его обеими руками. Оно рвалось и дрожало, пытаясь устремиться в роковой полет.

Узкая, еле заметная полоска света трещиной прошла по лицу черного гиганта. Свет этот лезвием раскаленной стали резанул Ниту по глазам, опалил тело, разъедая одежду и кожу, словно струя кислоты. Она закричала, упала на землю, скорчилась, сжалась, желая уменьшиться, исчезнуть, лишь бы спастись от сжигающего луча. Вокруг раздавались стоны и крики других волшебников. Нита различила в этом едином вопле боли душераздирающий стон Кита. Она успела мельком увидеть, как он катался по земле, извиваясь, словно в последней агонии. Боль затмила все. Она обнажила нервы и сжигала кости. Слезы заливали лицо, мешались с грязью и пылью.

И все же что-то внутри не давало ей сдаться и умереть. Внезапно родившийся гнев, который обычно вскипал в ней во время неравной драки, теперь вернул сознание. Нита потрясла головой и, упираясь ладонями в землю, попыталась подняться. Сначала на колени, потом, широко расставив подгибающиеся ноги, распрямилась. Сквозь слезы и грязь, стекающие по лицу, она увидела Ронана, который все еще боролся с Копьем. А впереди нависшая над нею тьма рассекалась светящейся щелью. Злобный свет бил теперь не тонким лучом, а лился потоком из постепенно раскрывающегося глаза чудовища.

«Если успеет глаз распахнуться, светом смертельным землю зальет. Станет Ирландия горкою пепла, – услышала Нита поющий голосок Туалы. – Но только открытый глаз уязвим! Ронан, Ронан, миг улови! Не торопись! Не промедли!..»

Туала вдруг умолкла, дернулась и скатилась с камня к ногам Ниты. Девочка подняла крохотного котенка с опаленной шерстью. Рюкзак куда-то запропастился, и Нита сунула вздрагивающее тельце за пазуху. Кошечка вцепилась в голое плечо, но истерзанное болью тело Ниты даже не почувствовало острых, царапающих коготков. Эту боль можно побороть, можно, нужно! Рядом с Нитой кто-то застонал. Кит!

– Поднимайся, – прохрипела она, протягивая ему руку и пытаясь поднять его хотя бы на четвереньки. – Давай, Кит! О, Господи! Ронан! Где ты?

Она подняла голову и увидела, что ГЛАЗ открылся почти полностью. Но Ронан продолжал удерживать Копье. Теперь оно ревело, испуская струю пламени, как рвущаяся в небо ракета. Миг настал! Ронан не разжимал ладоней, не отпускал Копья… «Что случилось?»

– Ронан!

Он стоял между ней и Всадником и виделся просвеченным по контуру темным силуэтом, словно вырезанный из черной бумаги. Этот плоский силуэт корчился, дрожал, но удерживался на месте влившейся в него Силой. ОНА держала его, прибывая, наполняя тело Ронана, как пустую оболочку.

– Ронан! БРОСАЙ ЕГО! – вскричала Нита. – Кит, он не хочет…

Их мысли, как и прежде в самые опасные минуты, соединились. Нита чувствовала, что Кита, так же как и ее, охватило смятение. «Что с ним случилось? – услышала она мысленный вопрос Кита. – Вместе, Нита! Единым порывом!..» «Ронан!» – послали они в пространство общий импульс-призыв.

Их сдвоенная мысль проникла в его мозг. Казалось, Ронан заколебался. Копье рванулось вперед. Но страшным усилием он сдержал пламенное оружие. Нита услышала бившуюся в нем лихорадочным пульсом волну ужаса: «Если я отпущу его сейчас, если брошу Копье, то стану просто Силой! Стану Лугом, стану воителем. Но никогда больше не буду смертным… Я, Ронан, исчезну!..»

– Заставь его! – яростно закричал Кит, обращаясь к ТОЙ, кто слушала их. – Из-за него погибнет весь мир!

– Нет! Не смей! – с той же яростью выкрикнула Нита, хватая Кита за руку. – Он должен решиться сам! Ронан! – Она задохнулась. – Ронан, миленький, давай!..

Тишина…

…и Ронан отвел Копье назад. Оно победно задрожало, когда Ронан разжал ладони, и рванулось, объятое ревущим пламенем. Воздух раскалился. Горячий ветер устремился следом за слепящей огненной стрелой. Ужасный глаз чудовища резко раскрылся. В нем застыл ужас. И одновременно поток белого огня окатил долину. Боль, казалось, разорвала Ниту в клочья. Она упала…

…и Копье вонзилось. Пылающая Сила прожгла Тьму до самой сердцевины. Взорвалась, черным облаком всклубилась, рассеялась Тьма. Но черные пылинки, словно прожигая душу, проникли в каждого смертного. Боль ушла, но мучительное томление охватило всех, потому что знали, ведали волшебники, что эта маленькая, почти незаметная пылинка тьмы уйдет с ними в реальный мир, останется в них навсегда.

А небо прорезал вопль Одинокой Силы, покидающей разрушенную оболочку безобразного Балора. И не будь небо таким же бесплотным и податливым, как воздух, уносящимся вихрем разодрало бы его в клочья. Долго еще отдавался эхом в горах и холмах, перекатывался по долине безумный протяжный вой, пока не истаял окончательно.

И прошла, улетучилась боль. Нита поднялась на одно колено, огляделась. В ушах звенело. Перед глазами бежали черные круги. Кит поднялся тоже. Они, поддерживая друг друга, распрямились.