В яме с Пайпером (ЛП) - Пайпер Родди. Страница 24
научил меня приносить деньги. К тому времени я провел в Шарлотт примерно 7-8 месяцев, и напряженность, созданная моими необычными интервью, привлекала
на наши шоу зрителей в больших количествах. Но однажды Оле указал мне на то, как можно изменить ситуацию в лучшую сторону. Шоу проходило в г. Ричмонде,
штат Виргиния, и я выступал против Флэра. Я помню этот день, как вчера. Арена была забита до потолка, а Рик и я в течение 25 минут выдавали классный, по
моему мнению, матч. После боя к нам подходили люди и хвалили за выступление. Но не Оле. Я знал, что не зря прозвал его «Свиное рыло». Он был отличным рестлером,
но откровенным хулиганом. Кроме того, я знал, что у него хрупкая челюсть, но сейчас не об этом. Оле, обладавший отличным чутьем на прибыль, сказал мне,
что матч был ужасен. Я заспорил, потребовав объяснить, как он мог сказать такое, когда зрители чуть не порвали глотки, крича весь матч, а все рестлеры
после боя подходили и хвалили Рика и меня. А он ответил, что мы там были похожи на двух мексиканцев. Мексиканские рестлеры известны своими акробатическими
трюками и полетами, и я подумал, что он имел в виду именно это. Короче, он объяснил, что я летал там, как лепесток на ветру, прыгал и корчился, как рыба
на берегу, но не делал ничего полезного. Он сказал, что люди, наверняка, были счастливы, но какой смысл им был возвращаться на следующее шоу? Оле спросил:
«Если ты собрался подраться на улице, а твой противник запрыгнет на капот машины и сделает обратное сальто на тебя, это тебе поможет?» Я ответил: «Конечно,
я просто прибью этого идиота к земле». А Оле и говорит: «Так какого черта ты делал эти сальто с канатов?»
Андерсон полчаса распинался о том, что я должен стоять на земле и быть настоящим бойцом и что зрители должны видеть в тебе бойца. И знаете что? Свиное
рыло был прав. Едва я перестал прыгать и скакать и твердо встал на ринг, я начал приносить еще больше денег. Это небольшое изменение позволило Оле Андерсону
и мне самолично увидеть, как Родди Пайпер может собирать аншлаги и приносить миллионы долларов компании.
Мои стиль в ринге стал лучше, но и речи с микрофоном оставались большой частью моего успеха. Интервью, которые я делал с Дасти Роудсом по вторникам на
студии, помогли мне стать всесторонним исполнителем. В день интервью, когда называли твое имя, ты вставал и шел к камере. Часы были установлены на 2 минуты
54 секунды, и когда стартовал обратный отсчет, я начинал свою речь.
В один из тех вторников все эти классные рестлеры, включая Дасти, стояли возле комнаты записи, ожидая своей очереди. Дасти Роудса стоит признать королем
интервью в те годы, а мне как раз предстоял матч с ним на той неделе. Я выдавал промо, потом он говорил. Я говорил вещи, вроде: «какой большой и великий
человек Дасти Роудс — вы только посмотрите на его грудь. Наверняка парень в восторге от куриных грудок». Потом он отвечал мне своей остротой. Я добавлял
что-то типа: «Когда он отправляется плавать, за ним гонятся лодки с гарпунщиками». Мы шли корпус в корпус, не давая другому шанс подумать или передохнуть
из опасения, что тот придумает слишком удачную подколку. Вскоре я заметил, что все набились в комнату: Флэр и остальные наблюдали за перепалкой, словно
шел матч за чемпионский пояс. В тот день я получил признание в том, что могу не отставать от лучших специалистов по работе с микрофоном, что вселило в
меня новую уверенность и подняло в глазах моих братьев по оружию.
Эти великие люди могли научить бороться даже палку и знали, когда стоит выразить признание, а когда — наказать. Вскоре после той памятной перепалки с Роудсом
Джимми Крокетт созвал всех на собрание. Я только что снова пережил тяжелейший обмен колкостями с Дасти и просто пытался перевести дыхание, когда Джимми
позвал нас. Он сказал, что хочет выдать награду и попросил меня подойти за ней. Такое со мной не случалось ни до, ни после. Это была награда журнала Pro
Wrestling Illustrated самому трудолюбивому рестлеру по признанию коллег по цеху.
Я оцепенел, услышав объявление. Я подошел на глазах у всех к Крокетту, и все рестлеры, включая моего старого друга Лорда Альфреда Хейса, хлопали в ладони.
Я с благодарностью принял награду от Джима, но ушел в совершенном молчании. Лорд Альфред Хейс учил меня всегда сохранять самообладание.
Я не мог поверить, что получил награду, особенно в такой высококонкурентной среде. Другие рестлеры работали столь же усердно, и без их поддержки я бы не
получил этот приз. Все мы были частью одной команды. Как бы мы ни доставали друг друга временами, нельзя было говорить о других что-нибудь плохое, иначе
ты бы становился мишенью для толпы монстров, всегда готовых выбить из тебя весь дух. Правда же состояла в том, что в той команде каждый был готов умереть
за другого, если ситуация того потребует.
Я не хочу показаться грубым, но такого братства не существует в современном рестлинге, да и в других видах спорта, если на то пошло. Многие сегодня думают,
что рестлинг начался с WWF, но и до них были замечательные территории и прекрасные люди. И эти талантливые исполнители передали нам свои знания и заботились
о нас, как о своих детях. Такое просто не происходит в наши дни.
...Также примерно в то время я прекратил играть на волынке. Но это решение не было продиктовано советами коллег; причина заключалась в моем здоровье. Раньше
я выходил на ринг, сжимая во рту духовую трубку волынки, фанаты били по волынке, из-за чего трубка постоянно ранила мои зубы и десны. Мой рот был полон
крови, а я еще не вышел на ринг. Это быстро мне надоело, ведь даже процесс еды стал приносить боль! К тому же теперь мне не нужны были дополнительные средства,
чтобы обратить на себя внимание. Зрители и я уже были на одной ноте. Только выйдя из-за кулис, я уже понимал, о чем думают зрители. Проходя к рингу, я
уже знал, с каким темпом следует начинать бой. Я научился контролировать толпу и не давать ей контролировать себя. С годами учишься идти к рингу с такой
скоростью, чтобы успеть подмечать все эти хитрости.
Эта медлительность не только позволяла почувствовать настроения толпы. Ведь рестлерам платили определенный процент от выручки с продажи билетов. Рестлер
попадал в черный список, если его засекали за подсчетом зрителей на арене. Так что со временем я научился считать зрителей, пока шел к рингу. Однажды промоутер
рассказал мне о выручке. А я уже не раз был на той арене и знал, сколько приносит аншлаг, я мог сосчитать посещаемость на глаз и ошибиться лишь в пределах
5 000 долларов. Я знал, что тот промоутер любит обманывать рестлеров, и поинтересовался у него о выручке. Он не хотел отвечать на этот вопрос, но все остальные
рестлеры в раздевалке не сводили с нас глаз. Тогда этот змей сказал мне, что выручка составила 15 000 долларов. Я же был уверен, что сумма как минимум
вдвое больше. Остальные смотрели на нас с промоутером в ожидании взрыва, но наступила гробовая тишина. Многие рестлеры склонили головы, думая: «Что же
теперь делать?» Многие боялись уличить промоутера. Они считали, что промоутеры обладают безграничной властью. Ну, а я был не таким.
Будучи бунтарем, я усвоил, что вся сила в таланте и нельзя бояться уйти, потому что талант даст тебе новую работу. Я не боялся начать с нуля или переехать
в новое место. Не боялся ни промоутеров, ни самого черта. Я пытался указать своим коллегам на тиранию, процветающую в том месте. Сняв килт и трусы, я переоделся
в уличную одежду прямо в середине шоу, а потом вышел на ринг через зрительный зал. Я вызвал переполох на арене, потому что не был в привычном для них костюме:
я надел Halliburton (тогда у меня еще не было Ролексов) и кроссовки (время ботинок из кожи крокодила еще не пришло). Пробравшись сквозь канаты на ринг,