Большая шляпа средних размеров - Лившиц Михаил Абрамович. Страница 27

Екатерина, как бы оправдываясь за убогую обстановку, сказала:

— Теперь понимаешь, почему приходится давать уроки тенниса таким недоучкам, как ты. Где и в какое время ты арендуешь корты?

— В ЦСКА, по понедельникам и четвергам с шестнадцати до восемнадцати часов.

— Придется брать в эти дни по полдня за свой счет.

— За мой счет, — поправил Олег, — обычно я приглашаю своих друзей и мы играем — либо пары, либо одиночки, в зависимости от того, сколько народу приходит.

— Теперь сделаем по-другому: первый час я занимаюсь только с тобой, а потом — пожалуйста, играй с друзьями, если силы останутся. А кстати, ты хорошо знаешь Солопова?

— К чему это ты? — спросил Олег.

— Он нехороший человек и может в любую минуту продать и предать.

— А ты откуда знаешь?

…В тот вечер они действительно просто хорошо посидели, поужинали — дочка сказала правду, Катерина вкусно готовила. Вечером все трое — Катерина с дочкой и собакой — вышли проводить Олега.

Потянулись трудовые будни, каждый понедельник и четверг они встречались на корте. Екатерина категорически отказалась от того, чтобы Олег присылал за ней машину; она всегда приходила вовремя и, когда Олег выходил на корт, уже ожидала его. За час интенсивной тренировки она заставляла его выложиться полностью, и, когда ко второму часу приходил кто-либо из бывших партнеров, Олег вступал в игру спустя пятнадцать минут после отдыха. После тренировки мужики отправлялись в парилку, а Катерина сразу же уезжала домой. После того ужина Олег больше не бывал у нее дома.

Так прошло два месяца. Олег несколько похудел, что явно пошло ему на пользу, и заметно прибавил в игре. На очередной тренировке Катерина сказала:

— Я полагаю, что еще три-четыре месяца и ты сможешь выиграть панамку.

— Какую панамку? — удивился Олег.

— Очередной турнир в гольф-клубе — ведь по сути это типичная «Большая шляпа», только участники рангом пониже, поэтому я называю для себя этот турнир «Панамкой», так сказать, большая шляпа, но маленького размера.

Олег рассмеялся:

— Ну не совсем маленького, скажем так, среднего размера.

— А пока, чтобы не надоесть тебе, настало время сделать перерыв.

— Что-нибудь не так? — заволновался Олег.

— Наша Конституция гарантирует своим гражданам право на отдых. Завтра мы с дочкой уезжаем отдыхать — к самому синему морю!

— А как же собачка и кошка? — глупо поинтересовался Олег. — Когда у тебя самолет?

— Мы едем поездом.

— Я отвезу тебя на вокзал. Во сколько поезд?

Олег заехал за ней за полтора часа до отхода поезда. Вещи уже были собраны, Катерина познакомила его со своей сестрой, на которую оставлялись зверюшки. Присели на дорожку и тронулись. Катерина сидела рядом, дочка на заднем сиденье. Приехали на привокзальную стоянку.

— Ну что, начинаем прощаться, — начал было кривляться Олег.

Неожиданно для него Катька обняла его за шею и нежно поцеловала в губы. Олег задохнулся. Он привлек ее к себе и начал целовать; Катька отвечала ему так же страстно, не стесняясь дочки.

— Ну все, — она отстранилась, — теперь мы доберемся сами, вещи у нас легкие!

— Не может быть и речи, я провожу вас до вагона, и там мы опять будем прощаться!

Катя улыбнулась:

— Мы едем не одни!

— Я понял, — улыбнулся Олег, — надеюсь, с тем самым папой, который не забирает дочку из детского сада!

Они подошли к вагону. Катю ожидала подруга с мальчиком. Загрузились в купе. Олег направился к выходу из вагона.

— Ты же обещал прощаться, — окликнула его Екатерина. Она вышла из вагона и сама снова нежно поцеловала его.

— Подруга смотрит, — не нашел ничего лучшего Олег.

— Пусть смотрит, мне уже было шестнадцать лет! Ну теперь все, не балуйся и тренируй удар слева!

Прошло несколько дней, и Олег неожиданно для себя понял, что он скучает по Катьке. Еще спустя три недели секретарша доложила Олегу:

— Вас спрашивает какая-то женщина, отказывается назвать себя, говорит, по личному делу.

— Соединяй!

— Здравствуйте, — сказал незнакомый женский голос, — я подруга Екатерины, помните, вы провожали ее на вокзал, мы отдыхали вместе? Катюшка просила передать, на всякий случай, как она сказала, номер поезда и вагона, запишете?

Через три дня Олег стоял на перроне Курского вокзала; Катю с девочкой он увидел сразу же из окна останавливающегося вагона. Встречающие, в основном с букетами в руках, ринулись в вагон, все приезжающие по старой доброй традиции везли с собой плодово-овощные дары юга. Катька выглядела великолепно: загорелая, в оттеняющем светло-голубом платьице, в таких же голубеньких босоножках, дочка же загорела вообще до черноты. Катька не была исключением: на ее полке рядом с дорожными сумками стояли два типично южных ящичка, набитых фруктами.

— Понятно, для чего я понадобился, — Олег чмокнул Катьку в подставленную щечку, — за носильные ящики расплатишься по таксе.

И они двинулись к машине. Олег сначала загрузил шмотки в багажник, потом открыл дверцы: на переднем сиденье лежал букет роз, на заднем — мягкие игрушки и два «киндерсюрприза». Катька расцвела! Всю дорогу они наперебой с дочкой рассказывали о прелестях южного отдыха. Тот вечер тянулся для обоих томительно долго; не сговариваясь, они ждали, когда уснет дочка. И когда она наконец засопела, произошло то, что должно было произойти. Это не была страстная любовная схватка: Олега переполняла какая-то неведомая ему нежность. Катя пришла в себя первой, выскользнула из объятий Олега, шмыгнула в душ. Олег чувствовал себя неловко, ему надо было уходить, но он боялся одним неудачным словом, движением обидеть Катьку, но она сама пришла ему на помощь:

— Ты чего разлегся, поторапливайся, у меня через полчаса должен быть следующий клиент!

Но Олег не склонен был фиглярничать. Он снова нежно обнял Катьку, целовал ее голову, плечи. Она не пыталась высвободиться.

— Ты веришь в бога? — не отрываясь от него, вдруг спросила Катька.

— Религия — опиум для народа! — наигранно бодро ответил Олег.

— А я — верю! Сегодня же начну замаливать свои грехи, а в воскресенье исповедуюсь. Запомни — я никогда не посмею разрушить твою семью, единственное, на что я претендую, — это на право любить твоих детей.

Так между ними установились необычные отношения. Продолжались тренировки, но дома у нее они встречались достаточно редко. Олег с присущей ему деликатностью всячески старался дать понять, что Катька для него не любовница, а любимая женщина, и не пытался завершить каждую встречу постелью. Он приглашал ее в театр, на вечеринки, но она почти всегда отказывалась. Однажды она все-таки согласилась пойти на спектакль, на который ломилась вся Москва. Они сидели в партере, Катька завороженно смотрела на сцену, а Олег — почти все время на нее. Катька смущалась, вырывала руку, которую держал Олег, ей казалось, что все смотрят на них. После спектакля Олег подвез ее к дому, поцеловал, но из машины не выходил.

— Я как женщина тебе совсем не нравлюсь? — вдруг спросила она.

— Наоборот, слишком нравишься, но я не хочу, чтобы ты думала, что я только… — Олег замялся.

Катька вышла из машины и, стоя у открытой дверцы, бросила ему:

— Дурачок, мне уже две недели замаливать нечего, батюшка и тот не верит, — она захлопнула дверцу и направилась к подъезду. Она ожидала услышать урчание заведенного мотора, но вместо этого раздался щелчок закрываемой двери, характерный писк взводимой автосигнализации и знакомый голос:

— Девушка, не закрывайте дверь, а то я кода не знаю!

Глава 12

Офис «ОЛГУ», 1998

Через полчаса после ухода Грачева секретарь положила Олегу на стол подготовленную Грачевым справку. В ней подробно расписывалось прохождение злополучного заказа с указанием фамилий оператора, непосредственно набиравшего заказ, всех, чьи визы стояли на документе, бухгалтера, оформлявшего платежное поручение, и даже водителя, отвозившего платежки в банк — тогда еще не пользовались модемной связью, прилагалась копия «инвойса» — основного таможенного документа, фиксирующего содержание и стоимость заказа. Олег бегло просмотрел бумагу, подчеркнул красным фломастером все упомянутые в ней фамилии и написал в верхнем углу резолюцию: «Π. П. - ваше мнение?»