Уникальная система изометрических упражнений Железного Самсона - Шапошников Юрий Владимирович. Страница 9

– Да уж куда хуже, – ответил надтреснутый, хриплый бас.

– Видал, Зельма чуть не укусила Серегу. Собака, она же не человек, она не понимает, почему надо голодать, ей мясо подавай, и все. – Ничего не соображают, это точно, – откликнулся собеседник. – С голодным зверем никакой антраша не выйдет…

Продолжение разговора Шура уже не слышал. Но эти слова запомнил на всю жизнь.

Огни удалились, люди ушли. Сон и усталость взяли свое. Шура заснул.

Проснулся он от голода и сильной жажды. Осторожно встал и отправился по цирку в поисках ведра с водой. Ведра не нашел, но зато обнаружил нечто, повергшее его в совершенный восторг, – гири и штанги, реквизит выступавшего силача.

«Очень хорошо, – сказал себе будущий победитель Сандова. – Теперь я смогу испытать свою силу».

Но как Шура ни старался, он смог лишь чуть-чуть оторвать тяжелую штангу от земли. А Ваня Пуд поднимал ее на вытянутые руки без видимого труда. Так в темном закутке пустого цирка, на рассвете дня, не предвещавшего ничего хорошего, Шура Засс понял, как далека его дорога к победе над знаменитыми соперниками.

Цирк просыпался. Из клеток и стойл доносились вой и всхрапывание пробудившихся животных, мучимых, как и наш герой, голодом и жаждой. Скоро должны были прийти служители. Пора было выбираться на волю.

Шура пополз вдоль края тента, ища место, где его можно было бы приподнять и выбраться из балагана. В одном углу веревки были натянуты не очень туго. Шура приподнял брезент, и в глаза ему ударили лучи восходящего солнца.

Несколько минут он стоял в растерянности. Нужно было что-то делать. Первая мысль – гнев отца. За отлучку без разрешения отец мог не только жестоко избить, но и совсем выгнать из дому.

Однако иного выхода, кроме как отправиться домой с повинной, в голову не приходило. Мелькнула, правда, робкая надежда попроситься служить в цирк. Но перипетии прошедших суток отогнали ее прочь.

И наш герой зашагал к дому. Разочарование, боязнь отцовского гнева, стыд – все это удлиняло и без того неблизкую дорогу. Шура шел кружным путем, через овраги и перелески – не хотел встретиться с кем-нибудь из знакомых. Саднили сбитые в кровь ноги, нестерпимо хотелось есть и спать. Хорошо еще, что удалось напиться из ручья…

Около полудня он толкнул дверь дома. Его никто не встретил. На столе нашелся кусок хлеба и луковица. Съев этот нехитрый харч, Шура тут же за столом и заснул.

Разбудил его старший брат. Беседа братьев была предельно краткой.

– Где ты был всю ночь?

– В городе, в цирке. Куда ушел отец?

– Поехал в город, заявить в полицию. Ты его не встретил?

– Нет, я не шел дорогой.

– Худо тебе будет.

– Знаю.

Вскоре пришла мать с остальными детьми – оказывается, вся семья с раннего утра ушла на поиски в окрестные овраги. Думали, случилось несчастье. А может, бандиты украли младшенького из семьи Зассов… Шура отвечал на расспросы неохотно, прятал глаза. Все решила мать. «Седлай лошадь и езжай в поле, – сказала она. – Отец вернется, узнает, что ты работаешь, – авось смилостивится». Но случилось иначе.

…Шура возвращался домой после тяжелого трудового дня, которому предшествовали сумбурные цирковые приключения и беспокойная ночь. Он чуть было не падал с ног от усталости. И тут в дверях дома перед ним вырос отец. Старший Засс уже был, видимо, осведомлен о всех приключениях сына – кнут в руке свидетельствовал об этом. Позже, вспоминая этот эпизод своего детства, в одном из интервью знаменитый цирковой актер Александр Засс употребил английскую поговорку: «Можете радоваться, что вам не пришлось носить мои ботинки». Поговорка эта идентична русской: «Хорошо, что ты не побывал в его шкуре». А «шкура» Шуры в тот вечер, надо сказать, трещала по всем швам.

Отец не сказал ни слова, пока не закончил свою работу кнутом по спине сына. Потом он произнес всего несколько слов: провинившемуся предстоит жить в чулане на голом полу и питаться хлебом с водой. Даже заработанные Шурой в цирке деньги не смягчили его гнева.

Такой режим продолжался три дня. На четвертый день Шуре было объявлено, что он уезжает на год в дальнюю деревню подпаском. Отец договорился с управляющим об этой черной и неблагодарной работе для своего младшего сына с целями чисто педагогическими – самоволие должно быть строго наказано.

Далеко в степи

Обнялся Шура с Климом Ивановичем, с дядей Гришей, бросил на дно брички две самодельные штанги и, как писали тогда в романах, отправился навстречу своей судьбе.

Судьба эта оказалась не слишком милостивой к подростку. Он должен был помогать пастуху пасти огромное стадо – 200 верблюдов, почти 400 коров и больше 300 лошадей. Такая работа и для мужчины тяжела, не только что для 12-летнего мальчугана. С раннего утра до поздней ночи в седле, с раннего утра под жгучим солнцем. Следить, чтобы животные не дрались. Следить, чтобы не разбредались. Следить, чтобы не залезали в чужие владения. Утомительный, однообразный труд.

Но самым тяжелым была не физическая нагрузка. Шура лишился привычных разговоров с Климом Ивановичем, лишился книг и журналов. Не хватало ему старого Григория. С пастухами он не ужился. Эти люди, не щадя самолюбия мальчика, издевались над его злоключениями, зло насмешничали, осуждая Шурину привязанность к цирку.

Выручали Шуру тренировки. Сначала сил едва хватало, чтобы добраться до постели после трудового дня.

Но потом все чаще и чаще удавалось выкроить часок-другой для занятий с самодельными гирями. Начал Шура тренироваться и с толстыми зелеными ветвями деревьев – пытался гнуть их одними руками, без упора. Добавил и новые упражнения – перетаскивал большие камни, удерживая их только пальцами рук, совершал дальние пробежки с теленком на плечах.

Общение с животными тоже дало много будущему цирковому актеру. Он старался выучить лошадей тем приемам, которые подметил у цирковых наездников, совершенствовался в верховой езде, вольтижировке. Вскоре мальчик стал чувствовать себя на спине лошади так же уверенно, как на земле.

Шура старался подчинить себе своих подопечных не силой, а лаской. После бесчисленных неудач ему многого удалось добиться – даже злые и упрямые верблюды охотно слушались нового пастушонка.

Но что особенно удивляло пастухов и что сам Шура считал главной своей победой – это его дружба со сторожевыми собаками. Ему дали шесть огромных волкодавов, свирепых и безжалостных не только к диким зверям, но и к мирным животным, которых они охраняли, и даже к своим собратьям. Единственный человек, безбоязненно входивший в эту свору, был маленький Засс. Он даже рисковал бороться с самым злым и сильным псом. Конечно, это было не то же самое, что схватка Сандова со львом, но для Шуры и такая борьба была большой удачей. Выучился Александр и отлично стрелять – не раз в течение долгой зимы приходилось отбиваться от волков. Словом, «ссылка» для будущего Самсона проходила не бесплодно.

Зима сменилась весной, весна летом. Подошла и осень, а вместе с ней конец наказанию. Однажды за Шурой приехала бричка, и он вернулся домой.

Первая победа

В деревне Волчановке, недалеко от Саранска, жил в то время крестьянин по фамилии Петров. О нем ходили легенды. Говорили, будто зашел он как-то в кузню заказать подкову. Когда кузнец повернулся к горну за заготовкой, Петров поднял наковальню и спрятал ее под полой своего тулупа. Пораженный кузнец бросился искать пропажу. «Вот же только сию минуту тут стояла! Не черт же унес в самом деле». А Петров, лукаво улыбаясь, держал под полой огромную тяжесть.

Что было правдой, а что сказкой в этой истории – сказать трудно. Но Петрова считали самым сильным человеком в округе. Со временем он и сам в это поверил.

Неудержимо хвастался крестьянин своей силой. Из-за этого поспорили они однажды с Зассом-отцом: тот объявил Петрову, что готов поставить лошадь, если его сын Александр будущей весной не сделает всего, что умеет делать Петров. Надо сказать, что до отца Засса доходили слухи о занятиях сына, и спор этот имел под собой основу довольно прочную. Ударили по рукам. Поэтому-то, когда Шура вернулся в родной дом, отец встретил его ласково, обещал освободить от всякой крестьянской работы на целую зиму. Спросил даже, какие снаряды нужны сыну для упражнений, чтобы побить весной богатыря Петрова.