Месси. Гений футбола - Балаге Гильем. Страница 40

Наконец все проблемы вне футбольного поля казались решенными, и звонить Вальдано не было необходимости.

Несколько лет спустя в интервью для El Grafico Лео объяснил, что он чувствовал в 14 лет, когда ему пришлось остаться одному с отцом в Барселоне. «Я оплакивал все, что мне пришлось оставить в Аргентине, но в то же самое время у меня была мечта, к которой я стремился. Я запирался в своей комнате и плакал, потому что не хотел, чтобы мой отец видел меня в слезах».

Молодежь в «Барселоне» следовала той же самой программе, которой там придерживаются и сейчас: автобус забирал их от ворот Ла-Масия и отвозил в школу, где ребята вместе ели, тренировались, после чего некоторые отдыхали в своих комнатах, в то время как большинство отправлялось в сельский дом, стоящий напротив стадиона, – сотни детей жили там до того, как в 2011 году был построен новый. Лео иногда отправлялся пешком из школы домой, чтобы съесть то, что ему приготовил отец, смотрел некоторое время телевизор, играл на своей PlayStation или дремал, после чего шел на тренировку. Обычно один.

Шли годы, и у него постепенно наладились отношения с товарищами по команде. В конце концов, он начал завтракать в Ла-Масии. Там, вместо того чтобы идти в школу, он получал помощь от учителя, который занимался с ним и с другими игроками, которые из-за поездок на матчи или из-за частых тренировок (а главным образом, вследствие отсутствия должного энтузиазма) не посещали регулярно школу Lleo XIII. Тем не менее у него все еще оставалось достаточно свободного времени.

После того как половина его семьи возвратилась в Аргентину, время, когда у Лео не было мяча в ногах, начало тянуться очень медленно. Хорхе делал все возможное для того, чтобы развлечь его. Он играл с сыном в приставку, они гуляли по El Corte Ingles или шли к Les Corts – жилому району, пересеченному длинной Авенида Диагональ. Там не было полей или парков, в которых можно было погонять в футбол, и Хорхе стал его компаньоном по городским прогулкам и приятелем в любых играх, временной заменой друзей, моральной поддержкой и основой жизни Лео в Барселоне. На этапе, когда большинство мальчиков подросткового возраста ищет любое оправдание для бунта против родителей, Лео, «мальчик-мужчина», ребенок с обязанностями и переживаниями взрослого, обрел защиту под крылом своего отца.

Когда происходит нечто подобное, то есть отцу приходится взять на себя обязанности двух родителей, у мальчика может произойти сбой в формировании личности, что тормозит естественный процесс его взросления, – это еще одна из жертв, которую приходится принести многим из тех, кто стремится стать профессиональным футболистом. Когда эти роли смешиваются и путаются, только одно останавливает личностный кризис – сосредоточение на том, почему вы сделали то, что сделали. Это, а также безусловная любовь тех, кто окружает мальчика, и становится тем, что связывает воедино все происходящее и позволяет понять и принять его.

Хорхе, следуя взятой на себя роли отца-одиночки, стремился воспитывать Лео, внушая ему твердые принципы, среди которых не в последнюю очередь – уважение к авторитетам и почтение к корням. И это ему удалось. Проблема любого родителя-одиночки, столкнувшегося с распадом семейной единицы, состоит в том, чтобы избежать излишней защиты своего чада. Тем не менее эта избыточная защита неизбежна, поскольку они пытаются отбиться от обвинений в том, что их ребенок недостаточно хорошо ухожен.

Но когда он говорит своему сыну: «Не забывай, что те, кто просит у тебя автограф, провели несколько часов в ожидании, когда ты появишься», как это бывало в некоторых случаях, кем он выступает в этом случае – менеджером или отцом? В худшем случае, когда отец оказывается неспособен четко разделить эти две роли, может возникнуть ситуация, о которой знают многие спортивные психологи: в то время, когда отец играет роль менеджера, сын чувствует себя сиротой. Тогда он вынужден искать человека, подходящего на роль отца, в другом месте. Специалисты утверждают, что это еще хуже – быть сиротой при живом отце: ребенок может вырасти обиженным на всю жизнь. К тому же в подобной ситуации у отца возникает чувство, что он не живет собственной жизнью, что он – один из числа поклонников. А в этом случае, говорят эксперты, люди ощущают потребность управлять всем, что происходит рядом с ними.

Но как же футболист справляется с подобной ситуацией? По большому счету, именно он ответственен за потрясения в семье. Все успешные игроки не только знают о принесенных им жертвах, но и чувствуют бесконечную благодарность за все, что сделали их отцы, матери, братья, сестры, потому что без их усилий они не стали бы теми, кем они являются. Более того, такие спортсмены несут в душе огромное чувство вины, потому что понимают, что сломали жизни самых близких им людей. Именно поэтому успешный сын, чтобы компенсировать потери, покупает родителям дом: он становится кормильцем. Кирпичи и раствор служат материальными доказательствами того, что их жизнь изменилась к лучшему.

А что насчет братьев? Здесь также наблюдается двойственное отношение: замечательно – думает большинство – если бы не ты, братец, жизнь не крутилась бы вокруг тебя, и мы жили бы совершенно иначе. Но с другой стороны, возможно, ты никогда не узнаешь, но ты раздавил нашу жизнь, потому что все и всегда сосредотачивалось на тебе. Кто бы хотел быть братом Лионеля Месси или Криштиану Роналду?

Возможно, из-за трудностей контакта с остальной частью семьи Хорхе признал, что не должен был разделять ее членов. Единственным положительным моментом во всей этой грустной истории, о котором он рассказал журналу Kicker, было следующее: «Очень удачно, что все происходило в то время, когда изменилась государственная финансовая политика «один к одному» между песо и долларом. Когда моя жена и остальные дети возвратились в Аргентину, а я остался с Лео в Барселоне, мы жили с ним всего на половину моей испанской зарплаты, а другую половину я мог посылать в Аргентину. Это означало, что вскоре после девальвации моя жена и дети могли безбедно существовать. Это действительно было очень здорово».

Вернувшись домой, Матиас научил мать пользоваться веб-камерой, благодаря чему она могла поддерживать контакт с Лео, который болтал с ней каждый день через Интернет и звонил каждые три дня. Селия плакала всякий раз, когда говорила со своим сыном и когда видела его по телевизору.

Клаудио Вивас, бывший помощник Марсело Бьелсы в «Athletic de Bilbao», еще один аргентинец в мире футбола, размышлял: «Вы жертвуете всем. Те, кто знает вас достаточно хорошо, знают, что творится в душе. По правде говоря, с социально-экономической точки зрения все отлично, но с эмоциями – неважно. Я знаю, что чувствуют мать или отец Лео, потому что, с одной стороны, хорошо жить здесь, в Европе, но за это чем-то обязательно приходится жертвовать». Любопытно, что меньше всего душевное состояние футболиста видно на тренировках, где игроки склонны скрывать все проявления слабости. Причина такого поведения, возможно, лучше всего объясняется английским игроком Джои Бартоном в интервью журналу Football 24/7: «Каждую субботу, перед тем как выйти на поле, происходит одно и то же. В гостиничном номере или дома, за несколько часов до начала игры, большинство игроков – не все, но многие – чувствуют себя очень уязвимыми. Ведь никто не хочет играть плохо, все хотят преуспевать, а демонстрация своих чувств – признак слабости. Но, многое испытав и пережив, я понял, что это не так. На самом деле нужно быть очень сильным, чтобы сказать: «Знаете что? Я немного нервничаю, и мне тяжело». Как только вы говорите об этом своим товарищам, это чувство почти полностью исчезает. Правда, некоторые люди возражают мне и громко кричат: «Я не возбужден. Меня ничего не беспокоит. Бла-бла-бла». Когда я вижу такую реакцию, я обычно говорю: «ну да, конечно!»

Если вы посмотрите на первые интервью Лео в Испании, на публичного Лео, то увидите взволнованного молодого человека, слишком зрелого для своего возраста. Когда ему было всего 14 лет, каталонская телевизионная станция TV3 посетила квартиру на улице Гран Виа Карлес III, чтобы взять интервью о том, как он приехал в Барселону, о первых шагах в клубе, и он общался с ними не хуже ветеранов. «Да, – сказал он – все хорошо, мне удобно, я совершенно спокоен». Они спросили его, каков его любимый аргентинский игрок, и он сказал: «Я хотел бы играть с Аймаром (в то время в «Барселоне» был Хавьер Савиола), – и Лео хватило здравого смысла добавить: – но мне также очень нравится Савиола». Лео дал много таких тщательно продуманных интервью. Не было заметно никаких следов стресса, поразившего семью.