Тени Чернобыля - Дядищев Александр. Страница 8

Я подошел, раздвинул траву. Это был вросший в землю обелиск, первых лет существования Зоны. Такие тогда и ставили, серые гранитные плиты с именами и фотографиями.

Глаза скользнули по надписи. Да так и есть «.. погибли при выполнении спасательной операции..», глаза заметили знакомое лицо, я замер, разглядывая фотографию возле одной из фамилий. На меня с пожелтевшей фотографии по эмали смотрел капитан. Двумя рядами выше я нашел фотографию Прыща, в костюме и без единого прыща на лице. Сергеев Алексей Ианович и Огарков Марк Сергеевич. Люди, с которыми я расстался совсем недавно, с которыми еще сегодня отбивался от черных собак, судя по надписи, погибли больше десяти лет назад. Мысли вдруг кончились. Мне стало холодно и пусто. Зона нанесла мне свой последний удар.

Я никому не стал рассказывать, что случилось со мной в этой ходке. Да никто и не интересовался. Найденную спираль я сдал и получил за нее большие деньги. Часть этих денег я потратил на подкуп лаборанта из Центра и он принес мне всю информацию по двум жертвам Зоны. Сомнений н было: Прыщ и капитан погибли одиннадцать лет назад. Один по своей начальственной глупости, второй – пытаясь спасти первого. И еще два десятка человек с ними. Пробовал навести справки по керамическому оружию, что лежало у меня в кладовке, но ничего узнать так и не удалось. Сейчас я смотрю в окно на заливаемую дождями землю во дворе и думаю о том, что Зона что-то сказала мне. Да вот только я пока так ничего не понял.

Часть вторая.

…Один год спустя.

Клык и Караул

У моего домика есть отличная веранда. Когда у меня нет других дел, я сажусь на этой веранде лицом к далеким холмам на горизонте, смотрю на закат и занимаюсь какой ни попадя мелкой работой. Лишь бы руки были заняты. Тогда мысли текут плавно, сами собой, складываясь в понимание неясных до того вещей или дел.

Это одно из немногих занятий, что приносит мне настоящее удовлетворение и отдых. Я никогда не думаю о чем-то конкретном, мысли сами разбредаются по тайникам памяти и вытаскивают на лицезрение то, что им по вкусу.

В этот день закат был особенно впечатляющим. Тонкие перьевые облака тянулись из-за горизонта, обещая назавтра смену погоды, а солнце брызгало на них красной слезой, заливало весь горизонт своей печалью и вообще вело себя почти неприлично для совсем недолгой разлуки с нашим миром.

Такой умиротворяющий вечер я просто не мог пропустить. Сидя на веранде, резал узор на клинке своего костяного ножа и мысли мои разбрелись куда-то совсем далеко. Мысли словно прибой накатывались на мою голову, постепенно отдаляясь назад и оставляя на поверхности островки прошлого.

Пальцы привычно двигали металлический инструмент, затейливая петля уже почти наполовину обняла внешнюю сторону клинка, когда калитка в моем низеньком заборчике скрипнула и по дорожке к моему дому двинулся человек.

Мной овладело раздражение, смешанное с некоторой долей удивления. Человек был высокого роста, плотного телосложения, одет в нечто похожее на серую полевую форму вояк из Центра Исследования Зоны и был мне абсолютно незнаком. Я не вожу в Зону последышей – так я называю тех, кто идет за сталкером – и не сбываю хабар кому попало. Об этом в округе знали все и это означало, что парень либо ошибся домом, либо пришел просить копии моих карт. Я обычно не отказываю, после некоторой проверки, почти никогда, только не приносят мои карты сталкерам наживы. По крайней мере, мне об этом неизвестно. Поэтому, к тому моменту, когда незнакомец подошел к веранде, я уже был зол на него. Испортит сейчас вечер мне и жизнь себе. И все из-за какой-нибудь глупой идеи, что поселилась у него под кепкой от безделья.

Он подошел вплотную, насколько позволяло ограждение веранды, и уставился на меня тяжелым взглядом из-под густых бровей. В моей голове автоматически запустилась работа по анализу внешнего вида пришельца. За первые полсекунды в памяти отложился крупный нос и здоровенная нижняя челюсть, серо-зеленые глаза и, затягивающееся почти до неприличия, молчание. Но я был хозяином в своем доме и не собирался ничего говорить – ведь это он ко мне пришел, это ему что-то от меня надо. Глаза продолжали ощупывать названного гостя, отмечая нешуточную мускулатуру, неопределенный возраст от тридцати до сорока, мрачное выражение лица и короткую стрижку под скромной, по размерам, кепкой совсем невоенного вида. Я смотрел на него в упор, не меняя выражения лица, пока он изучал меня с не меньшей тщательностью и все это мне уже начинало надоедать.

– Клык? – утвердительно вопросил, наконец, незнакомец. – Мне надо в Зону, причем побыстрее.

Вот так, ни больше, ни меньше. Я еще не произнес ни звука, а здоровяк уже видимо выполнил свою основную миссию и на лице у него, казалось, проступило выражение «ну когда выходим-то?». Эта выходка так меня рассмешила, что все мое раздражение улетучилось без следа. Парень собрал бы полный аншлаг как лучший юморист года, если бы здесь присутствовали те десятки и сотни молодых сталкеров, туристов, военных начальников и головастых парней из Центра, которым я отказывал, не обращая внимания на деньги, угрозы, попытки разжалобить или уговорить. Я хожу в Зону один. И это основная причина того простого факта, что я еще жив и более-менее здоров. Более-менее со дня той ходки… Я поймал себя на том, что опять невольно возвращаюсь, тянусь мыслями в прошлое. Не время. Я посмотрел в глаза незнакомца, улыбнулся…

– Вечер добрый, – сказал я самым вежливым своим голосом, стараясь, чтобы распирающий меня сарказм был не очень заметен. – Вы ошиблись не только домом, но и населенным пунктом.

Здоровяк растерянно моргнул, кивнул, видимо производя запоздалый ритуал приветствия, и уставился на меня самым вопросительным из всех виденных мной взглядов. В этот момент он стал похож на медведя-мутанта, пришедшего к лагерю ученых попросить закурить, и впавшего в транс по поводу возникшей суматохи.

– Самый быстрый способ добраться до Зоны, – сладким голосом продолжал я, – это взять в аренду вертолет или параплан, а имеются они только на военном аэродроме в тридцати километрах отсюда. Так что Вам надо сейчас выйти на Перекресток Трех Дорог и поймать попутку. Может, кстати, и попутка завезет Вас прямо в Зону – поговорите с водителем, дайте на пузырь.

Он смотрел на меня изучающе, явно понимая, что над ним просто издеваются. Потом сунул руку в карман и вытащил пачку банкнот не самого маленького достоинства.

– Я заплачу, – сказал он уверенным голосом, протягивая всю эту гору денег. – Мне нужно в Зону и не туда, куда пойдешь ты, а туда, куда скажу я.

Мрачное выражение так и не покидало его тяжелого лица и я забеспокоился: может быть, это молодой сталкер, повредившийся разумом? Или, что еще хуже, и вовсе не человек? А что, такие случаи известны. Лезет нечто из Зоны, обходит все блокпосты и патрули, и появляется среди людей в людском обличии.

Я поднялся, демонстративно не замечая протянутых мне денег, дунул на костяной нож, провел по плоскости большим пальцем и убрал в наручные ножны. Здоровяк так и стоял с протянутой рукой и мрачно смотрел на меня из под сдвинутых бровей.

– Человек, который посоветовал Вам обратиться ко мне, солгал, – сказал я ему уже своим обычным голосом. – Я не гид по Зоне, а если Вам кто-то сказал, что я – сталкер, не верьте – все это злая клевета. У меня много врагов, желающих засадить меня за решетку.

И повернулся, чтобы уйти в дом.

– Я еще ни с кем не разговаривал с тех пор, как прибыл сюда, – тихо донеслось из-за спины. Голос у гостя, отметил я про себя, изрядно смягчился. – Просто выслушай меня, а потом делай, как знаешь.

Незнакомец явно врал, но что-то было в нем такое, что заставило меня вернуться на свое место, предложить ему плетеное кресло напротив и выслушать весь бред, который он сочинял, вероятно, не одну неделю.

Общий смысл рассказанного, сводился к следующему. Помимо разнообразных людей, бродящих по Зоне в поисках денег, славы, власти и прочего низменного начала, существовала по меньшей мере одна группа единомышленников, которые изучали Зону издалека, даже не пытаясь приблизиться к ее зыбким материальным границам.