Черная полоса "СПАРТАКА" - Шевченко Владимир Николаевич. Страница 34

Вроде всем понятно, что не произошло в «Спартаке» за те полтора года, которые он описывает во второй «книге», после первой ничего равного по общественному резонансу событиям с Сычевым или с «бромантаном». Но Рабинер, по ироничным замечаниям его коллег по газете (!), затеял в квартире ремонт, и ему нужны были деньги.

А потом небось покупка дачи, опять ремонт… и — так до самого анекдота:

«Как? Вы не читали утреннюю книгу Рабинера?..»

Василий Уткин в своей знаменитой критической трилогии «Двум смертям не бывать» (на сайте www.sports.ru), посвященной «творчеству» Игоря, как всегда, блистательно объясняет миру, с чем мы имеем дело. Я же делаю акцент на его человеческих свойствах, с которыми столкнулся лично и которые в жизни ценю выше, чем «профессиональные». Качествами это иногда назвать трудно. Плюнуть да отойти? Можно, но не выход. Это ведь, как ни круги, тоже один из символов нашей футбольной эпохи. Через него и футбол понятнее.

Рабинер, используя словосочетание Федуна, увлечен «гонкой понтов». Для него очень важно, как оценивают его творчество на сайте болельщиков «Спартака». В Марбелье мы по утрам сидели за соседними компьютерами, и я был свидетелем того, как ревностно он искал оценки своей очередной публикации болельщиками и как расстраивался, если они его критиковали.

Затем критический пафос и желание угодить активно пишущим в Интернете болельщикам превратились в промоакцию первой книги о «Спартаке». Предотвратить моральные потери не удалось и Смоленцеву. Мы с Рабинером не общались больше года, поскольку говорить было не о чем. Да он и сам не лез на глаза, а при встрече лихорадочно их отводил и прятал. Летом 2007-го его позвали в VIP-коробочку стадиона им. И. Нетто на матч дубля, где за давностью лет я предложил ему мир. Протянул руку первым, затем объяснил, как на самом деле обстояло дело в истории с Аленичевым. Послушав, повращав зрачками: «Надо же… вон как, оказывается…», Игорь благополучно пошел… дописывать вторую книжку, где по части допусков и домыслов превзошел даже самого себя.

Конъюнктурщику более всего важна массовая поддержка, а алчность подсказывает, что массы — это еще и тираж его будущих творений. Неужели надо писать, обязательно выражая их претензии, развивая их опасения, угождая им, короче говоря? Художественных достоинств у такой литературы не может быть по определению. Тут я целиком согласен с Василием Уткиным. Какие там достоинства, когда человек в охотничьем азарте давно уже стер грань между личным и профессиональным. Начал войну звонком в Тарасовку, угрожая замочить в газете, продолжил разбором моего человеческого несовершенства в своих книжках. По существу, как выясняется, он уже и не умеет разговаривать. Не слышит собеседника, не понимает сути, не чувствует предмета.

Соглашусь с одним из посетителей блога Рабинера, предельно емко охарактеризовавшим суть полемики по поводу второй книжки между Уткиным и Рабинером.

«Риторика проста — было сказано там, — Уткин: «Книга — г…но».

Рабинер: «Сам козел!»

Знакомая логика, не правда ли? Так же и фанаты спорят.

Рабинер бьет «Спартак». Говорят: раз бьет — значит, любит. Но странною любовью, в таком случае. Дружбы с его газетой и раньше не было, поскольку еще со времен Первака между нами были тайные противоречия. У одного из руководителей редколлегии, по слухам, были тесные контакты с Червиченко. Его уход этим дуэтом был воспринят, понятное дело, болезненно, вот и бодались. Мы им слово — они десять. Мы им — заявление на первую полосу, а там тут же — «ответка» от Андрея Владимировича. В общем, заметно проигрывали. Причем знали, от кого из замов главного редактора это исходит, но сделать ничего не могли. Он. отдать ему должное, дружбой не торговал. Хотя мы ничего и не предлагали. Ох уж мне эта пресловутая «работа с прессой», которую некоторые руководители клубов почему-то ждут от своих пресс-атташе. Если что-то и могло вернуть прежний статус-кво с этим изданием, то лишь заход (больше подходит, чем приход) в редколлегию и личное «разруливание» ситуации самим генеральным директором «Спартака». И по статусу как бы равны, и поговорить всегда есть о чем. Все только и говорят о «заносах» в редакции каких-то денег. Не знаю, у нас такого не было. Но иногда не меньше денег значат моральные обязательства, вытекающие из личной дружбы. Ведь дружит по сей день тот зам. редактора с Червиченко. И хорошо. У нас из советского времени остались не только телефонное право, но и, к примеру, охотно-банная дипломатия. Но и тут у Шавло сплошной прочерк. Не умел он с людьми ни общаться, ни дружить, что тут поделаешь. До самого конца 2007 года я настойчиво предлагал Шавло лично встретиться с редакторами газет, которые пишут о нем то, что ему не нравится. То есть со всеми.

«Мы решим этот вопрос», — отвечал Сергей Дмитриевич.

Решил он его перед самой своей отставкой, когда уже было поздно.

«Спартак» не аккредитовал Рабинера на сезон-2008. Только он наплевал на это, получив спецаккредитацию от Премьер-лиги. Вот так.

«И еще неоднократно выйдет зайчик погулять…» Игорь как-то сказал, что нет у его книг определенной цели. Просто молчать не может…

Что ж, значит, еще не один «бесцелер» предстоит вынести человечеству.

И напоследок. Передайте, пожалуйста, при встрече Игорю, что хоть «вор он, конечно, и авторитетный» (цитата из к/ф «Джентльмены удачи»), звезда лесов, полей и рек и так далее, но даже в творческой истерике бросаться стульями в коллегу — это нонсенс! Похлеще консенсуса между скунсом и анонсом! Все-таки это не просто коллега по редакции, но еще и… женщина, олимпийская чемпионка, уважаемый всеми человек. Да и как журналист Елена Войцеховская покруче. Поталантливее.

Хотя, может, именно поэтому он на людей и кидается.

Шавло

Кто предложил кандидатуру Сергея Шавло, я не знаю. Догадываюсь, естественно, но не присутствовал при этом. Когда спросили мое мнение — поддержал. А что? Бывшая звезда, символ для болельщиков, тихий и послушный Сергей Дмитриевич был полной противоположностью предшественнику. К тому моменту Федун стал все больше внимания уделять команде, поэтому терпеть Первака более не было смысла. Представительская функция нового гендиректора была налицо. Важно также было то, что теперь в фактическом руководстве клуба собрались жители одного кабинета — спортивного отдела: Смоленцев, Шавло и Федотов. Жили они с виду дружно, «подстав» не ожидалось. Кто бы знал, чем все обернется! Еще не забылось то время, когда Сергея, тренера-селекционера, пусть и со славным прошлым, мог любой Рогозин в коридоре хлопнуть по плечу и с барской улыбкой спросить: «Как дела, Серега?!» И ведь прикольно, наверное, было в душе от того, что сам великий футболист прошлого Шавло тушуется и, не находя ответа, прячется в неловкой улыбке. Тогда другие были хозяевами жизни в «Спартаке». Еще свежи в памяти клубные праздники — единственное место, где все проявляются как на ладони. Помню на одном из дней рождения мы как-то хорошо и по-простому поговорили. Да и потом общались с удовольствием. Признаюсь, я не скрывал свой пиетет к этому человеку. И мне было неловко за то, что ему было неловко. Тогда он еще ходил на работу один. Без жены. Так же в одиночестве, как и все офисные, приехал Сергей в Тарасовку на новогодний праздник-2005. Был прекрасный вечер, великолепный стол, развлекательная программа с фейерверком по окончании. Все во главе с Перваком были счастливы. Только Шавло грустил о чем-то. Мне все время казалось, что он стесняется своего нынешнего этапа в карьере. Может, так и было. Я оказался с ним рядом за столиком и, как мог, старался подключить его настроение к общему напряжению. Хотя напряжения как раз никакого не было. Он постарался улыбнуться, немного выпив, повеселел. По лицу было видно, что он благодарен за компанию, за то, что не бросил. Мы, как мне показалось, еще больше сдружились.

Не знаю, за какие перемены в новом году поднимал бокал Шавло, но действительность, похоже, превзошла самые смелые его ожидания. Получив новое назначение, Сергей Дмитриевич впал в ступор. Он напоролся на то, за что боролся. Он мог сказать лишь то, что мы ему вкладывали в уста, одеться только в то что ему предлагалось, мог, наверное, из окна выпрыгнуть, если б мы ему это посоветовали в первые дни нечаянного «воцарения». Из глубины своего ступора он смотрел в глаза кротко и доверчиво. «Принимал» Шавло в генеральные директоры я. Потому что повязал на шею алый клубный галстук для фото на сайт. (У него руки дрожали от перевозбуждения.) Мы дорабатывали сброшенный «сверху» революционный пресс-релиз, ставили его на сайт, думали о светлом будущем и чувствовали себя демократами, победившими в августе 1991-го. Вот только руки у новоявленного «президента» дрожали, как у гэкачепистов. Здесь как-то не стыковалось. Но я эти глупости отгонял. Революция дурманит запахом весны. А кого-то — вкусом крови.