Моя жизнь в футболе - Бесков Константин Иванович. Страница 81

Между прочим, как выяснилось чуть позже, игру провалили потому, что нарушили накануне режим. Группа игроков решила устроить себе «торжество», застолье. Они были уверены, что с ростовчанами все равно справятся. Где-то в городе загуляли эти лихие головы, вот и получили на следующий день от армейцев шесть моральных оплеух.

Чрезмерная самоуверенность подводит всегда. Даже без нарушения правил. Выиграла команда первый тайм со счетом 3:0, вышла на второй забрасывать противника шапками — и получила в итоге проигрыш со счетом 3:4. Сколько раз такое бывало!

После этого сезона мы расстались с Гавриловым и Шавло. Меня упрекали в том, что «лучшие люди уходят из команды». Но оба эти футболиста получали «двойки» за игру в десяти матчах подряд. Одиннадцать человек на поле, и если с полной отдачей играют восемь, то не заметить «белые пятна» невозможно. Допустимо провести посредственно две игры из десяти.

Но если все десять — никакие заслуги это не компенсируют.

А на таких виртуозов, как Гаврилов, равнялась молодежь. Юрий же стал «позволять» себе, что быстро отразилось на его игровых достоинствах.

Гаврилова и Шавло перестали вписывать в листки, которые команда подавала тренерам перед каждым матчем. Так мы определяли состав на очередную встречу. А раз не вписывают, значит, понимают, что положиться на этих игроков нельзя. Остается прямой разговор: «У тебя затяжные неудачи, а нам надо думать о будущем команды, готовить тебе замену. Чувствуешь, команда тебя не поддерживает?»

Право же, мне это расставание выходило — как по живому резать, как от сердца оторвать. Но если быть в деле честным, а только так я представляю себе жизнь в футболе, то нужно говорить правду в глаза и не держать камень за пазухой.

Ни в коем случае не должен тренер заявлять футболистам: «Вы играть не умеете». Знаю примеры, когда тренер именно таким образом глубоко оскорблял своих игроков. Можно сказать: «Дорогой Вася (Юра, Сережа)! Из десяти твоих передач восемь приводят мяч в ноги соперникам. Сколько раз ты сегодня вступал в единоборство, столько раз проиграл его. Пять попыток сделал отобрать мяч у противника, удалась лишь одна. При переходе от обороны к атаке ты выпал из общих действий команды, потому что был пассивен…» И парню, как говорится, крыть нечем. Факты, статистика — все зафиксировано. Остается резюмирующий вопрос: «При такой стабильно слабой игре можем ли мы с тобой, именитым и принесшим команде много пользы в свое время, продолжать сотрудничество?»

Повторяю, ни одно расставание игрока со «Спартаком» за годы моей работы в этой команде не выливалось в конфликт, конфронтацию, скандал. Утративший кондиции игрок соглашался с объективными аргументами и признавал, что ему следует покинуть команду.

Годы катились, как мячи. Вот уже и 1985-й. «Снова вторые». Но при этом забили больше всех — 72 мяча (чемпионы-киевляне — 64), в 16 матчах не пропустили ни одного гола, потерпели меньше всех поражений. Из обозрения в прессе: «По-прежнему «Спартак» радовал красивой комбинационной, сугубо игровой манерой действий, в основу чего было положено в первую очередь высокое техническое мастерство». Но в надежности, в синтезе всех футбольных достоинств команда оказалась не первой, и не было уверенности и постоянства.

Команда заметно обновилась. Смена поколений почти всегда переносится игровым коллективом болезненно, и тренер обязан вылечить этот недуг — такова его задача, сложность осуществления которой в «Спартаке» усугублялась его материальными и организационными бедами. С середины восьмидесятых годов ни один из руководителей Министерства гражданской авиации, взявшего шефство над командой, не появлялся на ее матчах. Мы варились в собственном соку, удерживаясь в числе призеров лишь благодаря сознательности и энтузиазму, даже подвижничеству костяка спартаковцев, а также строгой дисциплине, против которой никто тогда не восставал.

В эти же годы киевское «Динамо» занимало и 7-е, и даже 10-е место в чемпионатах СССР, московское «Динамо» — и 10-е, и 14-е, и 15-е места. «Торпедо» побывало на 9-м, «Днепр» — на 11-м месте, тбилисское «Динамо» — на 14-м и 16-м местах. А «Спартак» не спускался ниже 3-го! Девять лет был в рядах лидеров, и о том, каких это требовало усилий, знают, наверное, только тренер и игроки команды.

Стабильность состава — пожалуй, самая сложная проблема, которую должен разрешить тренер. В идеале футбольной команде требуется 16-18 квалифицированных исполнителей. Причем меньше — плохо, но и больше — тоже плохо. Перебор хороших футболистов может привести к взаимным обидам, к нездоровой конкуренции, нарушить нормальный микроклимат, ведь быть запасным неприятно, бьет по самолюбию.

Сезон 1986 года со стороны выглядит менее удачным для нас, нежели предыдущие. Но фактически это было время накопления сил перед броском вперед. До идеала было еще далеко. Даже в своем победном 1987 году мы лишь на отдельных этапах чемпионата СССР приближались к оптимальному уровню. Но все же приблизились!

Проблема укомплектования команды всегда была для нас злободневной. Мы не могли вырвать нужного «Спартаку» игрока из какой-либо команды-соперницы, не хотелось ссориться, да и выглядело бы это не по-джентльменски. Брали тех, кого освобождали (или полуосвобождали) в других коллективах. Критерий «вхождения в «Спартак» был один: соответствие тому месту на поле, которое предлагалось кандидату в спартаковцы. Скажем, пришли к нам Юрий Суслопаров и Борис Кузнецов. Первый играл в «Торпедо» полузащитником, второй — в ЦСКА крайним защитником. У нас же они нередко образовывали сдвоенный центр обороны: Юрий — передний центральный, Борис — свободный. Обретя себя в новых ролях, они раскрыли свои скрытые способности и в итоге оказались в списке 33 лучших именно в новых амплуа.

О первой труппе МХАТа К. С. Станиславский как-то сказал: «Мы не нанимаем актеров. Мы их коллекционируем». Ищущий тренер старается поступать так же.

Не раз меня спрашивали, что же разглядел я в Пасулько, Суслопарове, Бокии, Борисе Кузнецове да и других новобранцах команды. И ответ был всегда один: стремился в ходе целенаправленных наблюдений увидеть их не выявленные пока технические и тактические ресурсы, их физический потенциал бойцовские качества. К примеру, за Борисом Кузнецовым наблюдал долго — следил за его выступлениями в «Локомотиве», ЦСКА. Чувствовалось, что подлинный его диапазон шире, чем используемый. Тогда и пригласил его в «Спартак» и предоставил возможность творить. Он хотел этого! А ведь далеко не все приходившие к нам футболисты старались вписаться в наш рабочий режим. Не под диктовку тренера должен трудиться игрок. Были такие, которые не принимали душой и разумом наши возраставшие тренировочные нагрузки, не каждый отличался твердостью характера. Так и не нашли себя в «Спартаке» изначально способные Латыш, Резник, Колядко.

Пригласили мы, например, Виктора Грачева из донецкого «Шахтера». Знатокам футбола известны его достоинства: скорость, хорошая настырность в игре, нацеленность на гол, результативность. Но у нас Грачев как-то не прижился. Не устраивала его дисциплина, привычная спартаковцам тех лет. Да и времени поработать с ним как следует не было. А тут еще стал проигрывать, откатываться в опасную зону «Шахтер». Поэтому пришлось сказать Виктору: «Возвращайся в Донецк. Ты сейчас куда нужнее своей первородной команде, помоги ей в трудную минуту».

«Спартак» всегда был многонациональной командой, у нас никогда не возникал вопрос, кто какой нации: все — одна семья. В свое время, помнится, пошел по Москве сенсационный слух: мол, в дубле «Спартака» прогрессирует будущий Пеле, тайное оружие Тарасовки, африканец, который творит с мячом чудеса. Доля истины тут была. В команду был принят воспитанник группы подготовки футбольной школы «Спартака» Джеймс Провенсал, гражданин СССР, мать которого — русская, отец подданный одной африканской страны. Джеймс физически очень складный, фигура совершенно футбольная, потенциал отличный, со временем мог вырасти в большого мастера футбола. Но не очень-то он увлекался футболом. Захлестывали другие увлечения молодости. Не хочу вдогонку упрекать парня, но в том, что его гипотетическая головокружительная карьера в футболе не состоялась, виноват он сам. И со «Спартаком» Джеймс Провенсал расстался с легкой душой, без малейших сожалений.