Дзен и фехтование - Судзуки Дайсэцу Тэйтаро. Страница 20

Он вызвал слугу и сказал ему: «Я очень сожалею, но вынужден выполнить желание обиженного и казнить тебя. Выхода нет. Единственное, что я тебе посоветую — это взять меч, сразиться со мной и убить меня в поединке, а потом можешь придти и отдаться в руки обиженного».

Слуга ответил: «Какой смысл мне браться за меч? Вы ведь первоклассный фехтовальщик и преподаватель фехтования, а я никогда в жизни меча в руках не держал. Как же я могу вас победить?»

А учитель фехтования, надо сказать, давно уже хотел сразиться с тем, кто махнул рукой на жизнь и находился в безвыходном положении, да все случая у него не было, вот он и говорит слуге: «Бери меч и испытай удачу. Посмотрим, вдруг судьба улыбнется тебе, и увидим, что из этой схватки выйдет».

Ну, встали они друг против друга с обнаженными мечами, и тут учитель заметил, что позиция у него вроде хуже и надо ее поменять. Отступил он назад, потом еще и так отступал, пока спиной в стенку не ударился. Тут уж ему пришлось окончательное решение принимать, отступать было некуда. Тут уж не до шуток. Не до экспериментов. Загнанный в угол, он не мог сменить позицию на более выгодную, и тогда фехтовальщик с криком нанес удар, который сразил его противника — слугу.

Потом этот фехтовальщик признался своим ученикам: «Это была отчаянная схватка! Меня чуть не убил мой собственный слуга, его дикое наступление с мечом было почти неотразимо. И если необученный слуга, может стать таким опасным противником, что говорить о первоклассном фехтовальщике в таком состоянии».

Один из учеников спросил его: «Где здесь смысл — в том, что вы отступали? Было ли это тактикой, или вызывалось силой давления?»

«Он так отчаянно наступал, что мне ничего не оставалось, как отступить», — подтвердил учитель.

«И когда вы крикнули и ударом свалили слугу, вы увидели у него суки?»

«Нет, суки не было, было чудо (ме) и оно вело его мечом».

Адати Масахиро комментирует: «Чудесное ме не результат сознательной работы фехтовальщика, это результат не сознания, а „недвижимого ума“. Когда воля собрана воедино, даже неискусная рука становится неотразимой. Фехтовальщик не должен думать о противнике, о как слабом или сильном. Он должен совершенно забыть себя и противника, и дать ме (несознанному) действовать самому по себе».

Адати цитирует Уэсуги Хэнсина (1530–1578 г), одного из знаменитых полководцев шестнадцатого столетия: «Судьба в небесах, броня на груди, успех в ногах. Иди на бой убежденный и вернешься без единой царапины. Бросайся в битву, готовый умереть. Если покинешь дом, знай, что больше его не увидишь, только тогда вернешься в него. Лишь задумаешься о возвращении, и уже не придется вернуться. Мир в постоянном изменении, но воин может так и не думать, ибо его судьба предопределена».

Хочу заметить, что воин или самурай здесь выступает, как защитник предопределенности. Пока мы думаем, что есть сила неизвестного происхождения, которая взрывается посреди нашей хорошо спланированной человеческой жизни и расстраивает все наши дела, мы не можем по-настоящему принять все наши ограничения. Свободная воля или свобода познания и действия, — это только наша мечта. Но тогда можно задать очень странный вопрос: что же заставляет нас мечтать, когда мы кругом ограничены? Что заставляет нас отрываться от реальности жизни, в которой мы живем, и смотреть на нее так, будто мы с ней не связаны? Откуда же исходит сама идея ограниченности, если не из внележащей безграничности?

Эта история о мастере чайной церемонии, который принял на себя роль фехтовальщика и сразился с головорезом, Обычно те, кто занимается чайной церемонией, фехтованием не занимаются и никак не могут быть противниками людям меча. Чайная церемония — дело мира, покоя. Эта история поведает нам, что может человек, не умеющий обращаться с мечом, не получивший никакой специальной подготовки, если только он решился рискнуть своей жизнью.

В конце семнадцатого века правитель Яма-ноути провинции Тоса решил взять своего чайного мастера в официальную поездку в Эдо, столицу правящей династии сегунов Токугава. Чайному мастеру эта поездка вовсе не улыбалась, ибо самураем он не был, а Эдо вовсе не такое спокойное место, как Тоса, где у него много друзей. В Эдо можно было попасть в такую переделку, где досталось бы не только его господину, но и ему самому. Путешествие было весьма рискованным, и он не желал в него пускаться. Однако господин его не желал слышать никаких возражений, — вероятно потому, что чайный мастер высокой квалификации принес бы господину добрую славу. Чайная церемония очень ценилась в высокопоставленных кругах. Чайный мастер был вынужден подчиниться приказу, но решил сменить свою одежду чайного мастера, который ходил без оружия, на одеяние самурая с двумя мечами.

По приезде в Эдо чайный мастер не выходил из дома господина и, наконец, тот разрешил ему выйти погулять. Одетый как самурай, он. посетил Уэно у пруда Синобадзу, где заметил, что на него сердито смотрит какой-то самурай, отдыхающий на камне. Самурай вежливо обратился к чайному мастеру и сказал: «Вижу, вы самурай из Тоса, окажите мне честь испробовать мое искусство в поединке с вами». С самого начала путешествия чайный мастер предчувствовал какую-то неприятность. Теперь он стоял лицом к лицу с ронином, странствующим самураем, наемником худшего толка, и не знал, что ему делать. «Я вовсе не самурай, хотя и одет так, я чайный мастер и вовсе не готов быть вам противником» — честно признался он. Но, поскольку истинным желанием ронина было обобрать свою жертву, в чьей слабости он уже совершенно уверился, то он продолжал настаивать на поединке.

Чайный мастер понял, что поединка ему не избежать и настроил себя на неизбежную смерть. Но он не хотел умирать с позором, потому что позор лег бы на его господина, правителя Тоса. И тут он вспомнил, что несколько минут назад он проходил мимо школы фехтования, расположенной рядом с парком Уэно. Он решил зайти туда на минутку и спросить у учителя, как же правильно пользоваться мечом, как употреблять его в таких случаях и как ему с честью встретить неизбежную смерть. Он сказал ронину: «Если ты так настаиваешь на поединке, тогда подожди меня немного, я должен сначала кое-что сообщить своему господину, у которого я служу».

Ронин согласился, и чайный мастер поспешил в школу фехтования. Привратник не хотел его впускать, потому, что у чайного мастера не было никаких рекомендательных писем к учителю фехтования. Но все-таки, увидев ту серьезность, с которой вел себя чайный мастер, он решил его пропустить.

Учитель фехтования спокойно выслушал чайного мастера, который рассказал ему всю историю и выразил непреклонное желание умереть, как подобает самураю. Учитель сказал: «Ты прямо уникум. Все приходят ко мне узнать, как пользоваться мечом, чтобы жить, а ты пришел узнать, как умереть. Но прежде, чем я научу тебя искусству умирать, будь добр, научи меня готовить чай и угости чашечкой чая. Ведь ты же чайный мастер». Чайный мастер был очень рад. В последний раз он мог исполнить чайную церемонию, дело своей жизни, столь дорогое его сердцу. Забыв обо всем, он со всей искрен — ностью, с полной самоотдачей принялся готовить чай. Он выполнял все, что необходимо, как будто сейчас это было для него самое главное в жизни. И учитель фехтования испытал глубокое чувство, увидев с какой сосредоточенностью, с каким воодушевлением совершается чайная церемония. Он упал на колени перед чайным мастером, глубоко вздохнул и сказал: «Вот ты! Тебе не нужно учиться умирать! То состояние ума, в котором ты находишься, позволяет тебе сразиться с любым фехтовальщиком. Когда будешь подходить к ронину, сначала подумай, что ты готовишь гостю чай. Благородно приветствуй его, извиняясь за задержку, и скажи, что теперь готов к поединку. Сними свое хаори (верхнюю одежду), аккуратно сложи и положи сверху свой веер, как ты обычно делаешь это за работой. Затем повяжи голову тэнугун (вид полотенца), веревкой подвяжи рукава, подбери хакама (рубашку). Теперь ты вполне можешь начинать. Вынь свой меч, высоко подними его над головой, будь готов сразить им противника и, прикрыв глаза, соберись мысленно для битвы. Когда услышишь крик, ударь его мечом. Это и будет конец, взаимное убийство». Чайный мастер поблагодарил фехтовальщика за наставления и пошел назад — туда, где обещал встретиться с ронином.