Камни Юсуфа - Дьякова Виктория Борисовна. Страница 68

Наконец, они спустились. Машка-Козлиха сразу же отскочила подальше. Витя исподтишка дернул Захарку за расшитый золотом кушак, указывая направление в сторону двоих всадников справа. Тот едва заметно кивнул головой и двинулся к Андоме. Поддерживая Ксению, Витя последовал за ним. Вдруг, почувствовав отсутствие Козлихи, кликуша начала нервно дергать рукой. Витю прошиб холодный пот, — неужели не выдержит? Он начал ласково гладить Ксению по руке, успокаивая.

Вроде подействовало, «невеста» притихла.

Место, где стояли Андомский и Басманов, приближалось. Вот уже до них осталось с десяток метров. От волнения Витя не чувствовал земли под ногами. Он следил, чтобы Ксения, не приведи Господи, не начала мотать головой и не показала бы случайно свой изуродованный глаз, сбив тщательно повязанный Козлихой платок. Подходя к опричникам, Витя почувствовал, что оба молодых человека, боясь подвоха, весьма напряжены и внимательно следят за каждым их шагом.

«Только бы не сбиться, только бы не сбиться, — стучало у Вити в голове, — тьфу-тьфу-тьфу…»

Но когда поравнялись с князем, Витя обнаружил, что тот вовсе и не смотрит ни на саму Ксению, ни на ее мнимого «папашу». Как и предполагала Вассиана, все его внимание сосредоточилось на дорогих украшениях и на их одеждах.

Они с Басмановым буквально впились взглядом в небывало крупные черные жемчужины, украшающие одеяние невесты. И хотя второй старался держаться в тени и скрывал свои желания, Андома наверняка уже без стеснения прикинул, как можно разом покрыть все долги при помощи этих драгоценностей, да еще и самому пожить на широкую ногу, и в глазах его загорелись хищнические огоньки.

Тут, видно, переборщив от волнения, Витя слишком сильно сжал руку Ксении. Прямо перед Андомским князем она дернулась и чуть не упала, но Витя удержал ее.

Со стороны казалось, что девушка просто оступилась. Но Витя с ужасом ощущал, что кликушу стало трясти как в лихорадке, и она вот-вот закричит. По счастью, миновав опричников, они быстро свернули в проулок, и Андома, если не последовал за ними, видеть их уже не мог. Затаив дыхание, Витя обернулся. Напряжение спало: за спиной никого не было. Зато сбоку, как всегда незаметно, возник де Армес, словно из-под земли вырос.

«Вернись, вернись на площадь, — шепнул он Вите, — они еще там стоят. Мы тебя в экипаже ждать будем.»

Передав подбежавшей Козлихе трясущуюся Ксению, у которой стала выступать пена на губах, Витя поспешил обратно к собору.

Площадь почти опустела, народ уже расходился по домам к обеду. Андома, похоже, действительно ждал, что Витя еще вернется. Во всяком случае, заметил его сразу и подозвал к себе. Растопченко подбежал.

— Слушаю, государь, — сняв шапку, низко поклонился он. — Как, понравилась ли государю невестушка наша?

— Завтра поутру на этом месте будь, — не отвечая на вопрос, приказал ему Андома, — я тебе свой ответ пришлю.

— А в каком часу изволите-с? — уточнил Витя.

— Прямо с рассвета жди. До обедни получишь мой ответ, — резко сказал князь и поворотил коня.

Настроение у него явно было неплохое. Насмешливо улыбаясь, Басманов смерил Витю презрительным взглядом и тоже дал шпоры коню. Опричники ускакали.

Проводив их взглядом, Витя быстрым шагом отправился на улицу, где оставил Рыбкина с экипажем. Здесь все уже были в сборе. Даже де Армес пристроился по-турецки на полу кареты, чтобы не возвращаться пешком. Ксения, испив отвару, успокоилась и даже заснула.

Заехав на Гостиный двор, уже закрывавшийся на полуденный перерыв, за тканями для княгини Вассианы, они вернулись в дом Шелешпанских. На старой конюшне Витя тщательно собрал с «артистов» «реквизит» и сдал его поштучно де Армесу.

У Козлихи, успевшей припрятать в карман пару жемчужин, Вите пришлось украденное конфисковать. Но испанец разрешил оставить их старухе как вознаграждение.

Переодевшись в свой черный бархатный костюм, он направился в покои к княгине и вскоре вернулся с тремя золотыми браслетами, украшенными агатами и сердоликами для Захарки, — платой за участие в первом действии.

В отличие от Вити, который постоянно мысленно отматывал все происшедшее назад и анализировал, не допустил ли он где ошибки, капитан Гарсиа был уверен, что второе действие будет обязательно, а возможно, даже и третье, и потому приказал «артистов» не отпускать, а накормить и тайно держать в усадьбе, но так, чтобы никто не видел.

Весьма довольные наградами княгини, Захарка и Козлиха с кликушей с удовольствием разместились в дряхлой постройке, примыкающей к конюшням, где зимой хранилось сено, а пока просто валялось разное барахло.

Ночью Витя не сомкнул глаз, а едва рассвело, он, как велел Голенище, снова отправился к Архангельскому собору. Мысленно Растопченко уже готовился к тому, что все провалилось и ему придется вернуться домой, не солоно хлебавши. Однако, к немалому изумлению его, посланец князя не заставил себя долго ждать. Как только Витя оказался в назначенном месте, к нему почти сразу подъехал всадник. Нагнувшись из седла к чекисту, он негромко сказал, что князь Андомский просит Витиного хозяина назначить ему сговорный день, дабы составить, как положено, рядные записи и договориться о венчании. Вечером перед закатом он снова приедет сюда, чтобы передать ответ хозяина князю.

Витя радостно закивал и стремглав помчался обратно. Начинался второй акт представления, в котором он, Витя Растопченко, бывший майор советской госбезопасности, так ничего и не добившейся по службе, теперь играл одну из основных ролей, о которой мечтал когда-то в юности.

ГЛАВА 9. Свадьба и казнь

По взаимному согласию, сговор учредили на следующий день после обеда, в доме князя Афанасия Вяземского, который вызвался быть посредником. По обычаю полагалось родителям жениха ехать в дом родителей невесты. Но князь Андомский осиротел еще в ранней юности. Заменяющего по обычаю в таких случаях старшего родственника из рода Белозерских он звать не хотел, собственного дома в Москве не имел, а жил, как большинство опричников, при государе в Слободе.

Невеста же недавно приехала в Москву и хотя, по словам свата, в деньгах нужды не имела, но своего дома отец ее купить еще не успел, а только приглядел добротный двор в центре столицы.

— Вот сразу после свадьбы и оформим, — уверенно обещал Витя. — А пока, прощеньица просим, негде принять нам такого знатного государя. Комнаты арендуем на Гостином дворе, где купцы живут. Комнаты неплохие, да тесновато очень.

Тащиться на Гостиный двор на глазах всей Москвы Андоме и самому не хотелось — что зря давать повод для разговоров. Тут как раз, весьма кстати и предложил Афанасий Вяземский свое посредничество.

Как и положено, представители со стороны невесты, то есть Витя и Захарка-Паук, еще пуще разукрашенный по такому случаю, прибыли в дом князя Вяземского первыми. Едва подъехал князь Андомский в своем расшитом тамплиерскими топазами ярко-зеленом кафтане, Витя с Захаркой поспешили ему навстречу, кланялись до земли, спину не жалели, затем проводили его и сопровождавшего князя неизменного Федора Басманова в просторные палаты, где недавно гремел пир. Князь Вяземский, также державший сторону жениха, усадил своих соратников на почетных местах в переднем углу, а гостей со стороны невесты — напротив.

По приличию, полагалось сперва немного помолчать. Затем князь Вяземский от лица жениха завел речь о том, что приехал-де жених с делом добрым и намерением серьезным. Тут Захарка-Паук, как репетировали на конюшне, слегка приподнялся, поклонился и заверил жениха, что очень рад встрече. Затем наступила очередь Вити. Не жалея красноречия, он начал нахваливать честное имя жениха, его заслуги перед государем, превозносить знатность его происхождения, со своей же стороны тоже не умолчал ни о славных купеческих традициях невестиной семьи, ни о заманчивом приданом, ей полагающемся, ни о прелестях невесты. Под конец хитро намекнул, что поскольку смотрины-то уже прошли, коли жених отвернет в сторону, так и отступного попросить можем, за бесчестие-то.