Эра Лобановского - Аркадьев Дэви Аркадьевич. Страница 50

А еще через несколько дней в редакцию «Комсомольской правды» из Киева пришло письмо, в котором были фотокопия интервью с Заваровым в газете «Молодь України» и русский его перевод. Примечательно, что такие же «документы» были посланы и в высокие инстанции, а к ним были приложены письма «доброжелателей» с требованиями: «Запретить Аркадьеву писать! Прекратить его печатать!»

Как на это реагировали в «Комсомольской правде»? Никак. Дело в том, что в редакции к этому времени уже была магнитофонная кассета нашей с Заваровым беседы, и сотрудникам «Комсомолки» нетрудно было понять, кого и куда заводят страсти, замешанные на местном ура-патриотизме.

Как к этой истории отнеслись в самой команде? По-разному. Одни одобрили публикацию («Все нормально. Такое интервью только на пользу Сашке!»). Другие — осудили («Зачем Сане такое было говорить? Кто эту правду поймет?»). По-разному была воспринята публикация и людьми из «кабинета Лобановского». Мнения тоже были полярными («Прежде чем печатать, могли посоветоваться с нами, показать материал, чтобы мы почитали. А так — нанесли моральную травму человеку, семье». Или: «Хорошее интервью, но для него надо созреть. Оно несколько опережает наше время. Вы ведь знаете уровень большинства футболистов. Маловато у них духовности, маловато»).

А что же Лобановский? Он публикацию так и не одобрил («Ну что это за уровень? Бульварная газета!»). Мне рассказали, что после опубликования материала «Игра в открытую» на собрании команды Валерий Васильевич вообще строжайше запретил футболистам давать всякого рода интервью («Только с нашего ведома! Видите, к чему это привело?»). Кстати сказать, за долгие годы журналистской деятельности мне не раз довелось беседовать с выдающимися тренерами и игроками зарубежных клубов и сборных. На первых порах, желая поговорить с тем или иным футболистом, прежде всего всегда спрашивал разрешения на это у его тренера. Со временем понял ненужность подобной деликатности: в подавляющем большинстве профессиональных клубов игрок волен сам решать, беседовать ему с журналистом или нет. И никакой тренер не пользуется правом вето на интервью своих подопечных.

Талантливого и честного по натуре мальчика Сашу Заварова взрослые дяди врать приучали сызмальства, хотя бы уже тогда, когда сделали подставным игроком в соревнованиях на приз клуба «Кожаный мяч». И почему же вокруг было равнодушие, почему Саше прощали, когда («за компанию»!) юноша стал пить («Пальчиком погрозят и простят»)? Впрочем, понятно почему: голы забивал, нужен был команде, точнее — ноги его были нужны, а духовный мир — не в счет. А стал сбиваться с пути, ну что же, не он первый, не он последний («Все пьют»). Атмосфера лицемерия и обмана отравила немало хороших людей. Но, увы, к ней привыкают, как к наркотику. Вот и Саша Заваров: сказал чистую правду и... спохватился!

Позиция Лобановского мне тоже была понятна. Не осуждал я его (какое у меня на это право?), принимал таким, каков есть. Он в своей работе руководствовался лишь повседневными реалиями. А они в данном случае были таковы, что публикация в «Комсомолке» вывела из равновесия того игрока, с присутствием которого на поле «тактические принципы команды лучше реализуются». Я и не стремился переубедить Лобановского. Поздно. Только понял, что у него и его команды (впрочем, как и у нашего футбола) есть еще внутренние резервы для того, чтобы подняться на новый, более высокий уровень. Ведь мораль — один из основных способов регуляции действий и поведения человека с помощью норм. Время достаточно скоро все расставило по своим местам. Заваров, который в первые недели после публикации интервью отводил при встрече глаза, постепенно оттаял, начал здороваться. А перед самым его отпуском, когда чемпионат страны уже финишировал, мы вновь с ним обстоятельно поговорили (и снова записали разговор на магнитофон). О футболе, о жизни, о честности и порядочности. Он не ушел от прямого разговора, а я был рад, что не ошибся в мужестве и искренности этого человека.

16 декабря 1986 года в «Комсомольской правде» было напечатано письмо в редакцию «Нужны футболу перемены». Вот некоторые основные фрагменты.

Хочу и должен сказать о честном отношении к своему долгу, о правде, которую, к сожалению, не все у нас воспринимают одинаково. 11 ноября сего года «Комсомольская правда» опубликовала интервью со мной «Игра в открытую». В открытом и честном разговоре я не стал, как это порой бывало в подобных случаях, обходить «острые углы». Ведь за годы своей жизни в большом футболе я менял клубы, пока не нашел «свой» — киевское «Динамо». До этого, как говорится по молодости лет, случалось, ошибался и оступался. Сказал об этом в интервью так, как и было в жизни. Но когда оно появилось в «Комсомолке» мне довелось испытать немало волнений. От одних слышал: «Молодец, Саша, что сам правдиво и честно обо всем рассказал!» Другие журили: «Зачем разоткровенничался, кому нужна твоя честность?» Те, кто корил меня за излишнюю откровенность, словно бы не заметили одной очень важной для меня фразы из того интервью: «К великому счастью, все это давно уже в прошлом».

Говорят, время — самый лучший и справедливый лекарь и судья. Страсти утихли. О многом за это время передумал сам. Я не сожалею о том интервью в «Комсомолке» и благодарен газете, что она его опубликовала. Правда о нас, футболистах, нужна не только нам самим. Она нужна, например, моему Сашке, которому только четыре года. Нужна мальчишкам, которые только-только приходят в мой любимый футбол. Они не должны повторять наших ошибок.

Под этим письмом в «Комсомольскую правду» стояла подпись: Александр Заваров, заслуженный мастер спорта, член ВЛКСМ...

Вся эта нашумевшая в те дни в футбольных и журналистских кругах Киева «околофутбольная» история уже стала забываться. Но в канун Нового года мне о ней напомнили. Жена Лобановского Ада поделилась «новостью», которую ей сообщили московские журналисты. Дескать, из-за того моего интервью начальство «дало команду» не «делать» Заварова лучшим футболистом года.

Молва, молва... Кто тебя порождает и есть ли в тебе истина? «Неужели такое возможно? — думал я. В наше-то время...» Нет, раньше — куда ни шло. Самому однажды, выполняя указание начальства, пришлось срочно вносить «коррективы» в итоги республиканского конкурса. Так что пора раскрыть одну редакционную тайну.

Работал в то время заведующим отделом спорта газеты «Комсомольское знамя». И решила наша редакция путем опроса определить лучшего футболиста Украины. Такой конкурс проводился впервые, и на него охотно откликнулись спортивные журналисты республики. По нашим подсчетам, победителем становился заслуженный мастер спорта, капитан киевского «Динамо» тех времен и ветеран клуба Василий Турянчик. На второе место выходил молодой Владимир Мунтян. Мы уже рассылали приглашения на вечер-встречу с лауреатами нашего конкурса, готовили к печати итоговые материалы, когда в редакцию позвонил тогдашний председатель Федерации футбола республики.

— Слушай,— без вступления начал он разговор. Мне правильно доложили, что вы собираетесь делать лучшим футболистом Украины Турянчика?

— У нас же конкурс,— уточнил я. Лучшим мы его не «делаем», а так распределились голоса...

— Это безобразие,— прервал он меня начальственным тоном. Мы его собираемся на пенсию отправлять, а у вас он будет лучшим! Понял, какая петрушка? А кто у тебя там второе место занимает?

— Володя Мунтян.

— О! Вот этот подходит. Значит, слушай сюда: делаешь Муню первым, а Вася, хрен с ним, пусть будет вторым.

Мне был известен крутой нрав того председателя Федерации. В футбольных кругах о нем ходили довольно забавные легенды. При рождении одной из них даже довелось присутствовать. Это было на каком-то футбольном совещании. В ту пору, когда на сельскохозяйственных полях страны активно насаждалась кукуруза, а на футбольных — «бразильская система» 4+2+4. Председатель федерации делал доклад и, коснувшись «передовой в мире тактики», которую никак не могли освоить наши команды, поругал даже киевлян.