Да обойдут тебя лавины - Бершов Сергей. Страница 21

Сережа, Арсентьев ушел вперед. Я бросил рюкзак и тоже пошел дальше - искать площадку поудобнее. Минут через 40 поворачиваю назад: площадку не нашел, Арсентьева не видел (он пришел лишь в начале четвертого). Предлагаю Иванову завтра дойти до 5500 - к месту будущего базового лагеря. Но Иванов возражает: еще успеем там наночеваться. С моей медленной акклиматизацией лучше бы ночевать наверху. Валентин предлагает идти на Могилу Паша с кем-то из ребят. Но я отказываюсь, не стоит отрываться от ребят, ведь наверх хотят идти все. Высоты пока не чувствую - все-таки система акклиматизации, которую мы выработали, неплохо действует. Правильно готовились, и теперь высота не "давит".

А. П. - Мы достаточно подробно рассказывали об этой системе, суть которой состоит в том, чтобы плавно подняться на определенную высоту, переночевать там, спуститься, затем подняться выше, переночевать, спуститься и снова - еще выше. Но есть, наверное, высоты, к которым наш организм не в состоянии приспособиться.

С. Б. - Есть. Такие высоты - больше 8000 метров - называют "зоной смерти". В этой зоне нам предстояло пройти траверсом четыре вершины.

4 марта. Семнадцатый день экспедиции. Мы - в базовом лагере. Вышли на 5500 в девять утра. Можаев выскочил раньше всех, чтобы быть на Могиле Паша первым. По сравнению с 87-м здесь сейчас курорт. Сухо. Тепло. Склоны поросли мхом. Уже который день погода балует нас. На небе ни облачка. Так бы и дальше! Место, где размещаются отправляющиеся на Канченджангу

экспедиции, сейчас напоминает помойку. Два года назад было по-другому, чисто, светло - повсюду лежал снег и мусор не был виден.

А. П.- Кстати, откуда такое зловещее название - Могила Паша?

С. Б.- В честь погибшего здесь когда-то лейтенанта швейцарской армии по фамилии Паш.

Дегустируем продукты, оставленные поляками. Особенно хороши печенье и хлебцы. С этим у нас в последнее время туго. Определили место для своей палатки. Вода в пяти минутах ходьбы - в ледниковом озере. Рядом навешена веревка, с помощью которой можно подняться на ледник. Можаев с Арсентьевым в полдень уходят оборудовать тропу между первым и вторым ледовыми лагерями. Мы чистим площадку от снега и льда и тоже уходим вниз. От базы до второго ледового лагеря всего час хода. Уверен, ночевать надо было оставаться на 5500. Акклиматизация нужна всем. В первый ледовый пришли всего 15 носильщиков. С Мысловским связи нет.

5 марта. Как только взошло солнце, спускаемся в первый ледовый. Иванов сказал, чтобы шли по пути, проложенному вчера Мишей и Сергеем, их маршрут не так опасен. Но мы где-то "промахиваемся" (плохая маркировка!) и выходим с Пастухом на их тропу ниже опао ного места. Интересно, что сами Арсентьев с Можаевым пошли по короткому и опасному пути. Когда появились в лагере, высказываю им замечание по этому поводу. Подошедший Иванов тоже выдает им как следует за беспечность. Можаев виноватым себя совсем не чувствует. Возмущен нашим произволом. Сережа Арсентьев пытается как-то сгладить ситуацию, предлагает, пока не пришли другие группы и есть время, исправить тропу. "Поправите в следующем году", - ворчит Валентин.

А. П.- Странно, что речь о дисциплине идет у восходителей такого класса.

С. Б.- Проблемы дисциплины актуальны на любом уровне (и не только в альпинизме). Но в нашем спорте это особенно важно - слишком высокой может оказаться цена нарушений. О той ситуации можно сказать: ребята расслабились, мол, уже в команде, уже в Гималаях, можно делать что захочешь.

В первом ледовом лагере встречаем Шейнова с Коротеевым. У них сегодня прогулка с легким грузом. Ледовые носильщики таскают бочки и баулы от Рамзе сюда за 3 часа: 30 кг по леднику, засыпанному камнями, от 4200 до 4700! На пути вниз встречаем сначала Кли-нецкого и Елагина, потом Хайбулина, Хрищатого и Букреева. Вид у них неважнецкий - еще не акклиматизировались. В Рамзе приходим в 14 часов. Можаев быстренько договорился с шерпами насчет обеда.

Тридцати "передовикам" из числа ледовых портеров выдали спецодежду для работы на леднике: списанные черные нахимовские шинели и черные резиновые сапоги. Экзотические наряды, особенно блестящие форменные пуговицы, приводят их в восторг, и нас тоже. При виде этой команды "юнг" трудно не расхохотаться. Ефимов решил дать отдых ледовым носильщикам. Мы в недоумении. Какой отдых, когда каждый день на счету?

Утром решаем идти на отдых в Тсерам. Наверх выходит группа Хрищатого, завтра - Елагина. В Тсераме наш доктор Валера Карпенко и алмаатинцы. Сегодня день рождения Татьяны. Его отмечают со мной все, кто сейчас здесь. Специально для этого дня я припас бутылочку массандровского портвейна. Никогда еще день рождения моей жены не отмечала такая представительная компания мужиков. И никогда на нем не пили так мало! Долго сидим у костра. Мысленно все далеко от этого одинокого огонька в ущелье - там, где светят нам другие огни.

7 марта. К вечеру в Тсерам приходят Эдик Мыслов-ский и Вася Сенаторов. От Эдика узнаем, что в лесу, возле моста, один носильщик сорвался. Правда, все обошлось. Но канистра с керосином, которую он нес, улетела в реку. А Казбек Валиев рассказывал, как один из портеров тоже свалился с тропы и завис над рекой, уцепившись за бамбук. Еще чуть-чуть, и... Казбек бросился к нему. Дальнейшее я лично объяснить не берусь: стал фотографировать беднягу. Моисеев в это время вытащил носильщика.

На вечерней связи Иванов жалуется, что "мемберы" носят грузы по леднику, а шерпы сидят. Но мне издалека кажется, что им просто не дали команду. А проявлять инициативу шерпы, естественно, и не думают, не приучены. Натемба - сирдар - назначил по радио старшим над шерпами и ледовыми носильщиками Ньи-му. В Рамзе мы пока не нужны. Иванов с нетерпением ждет нас в базовом лагере, о чем недвусмысленно напоминает во время утренней связи.

9 марта. Мы в Рамзе. Здесь уже почти все группы. Установлена большая палатка - она и столовая, и кают-компания. Воскобойников наладил питание.

После ужина Мысловский провел собрание: предварительные итоги первого этапа, который практически закончен. Говорил о задачах. Главных у нас две. Основная, конечно, - траверс. Еще одна, столь же важная - всем остаться невредимыми. Есть повод поговорить и о дисциплине. Халитова наказали невыходом наверх за то, что самовольно чуть было не донес свой баул до второго ледового лагеря. Зинура понять можно, он, как и все, рвется вперед и вверх, но тренеры в данном случае абсолютно правы. Когда "повестка дня" исчерпана, руководители попросили остаться меня, Бэла, Валеру Хрищатого и Рината Хайбулина, чтобы уточнить составы команд. Решили, что Ринат станет на время экспедиции "украинцем", Бэл будет ходить с группой Хрищатого, а Володя Дедий - с группой Валиева.

А. П.- Здесь, видимо, самое время рассказать, хотя бы коротко, об участниках каждой из команд.

С. Б.- Тогда, наверное, начнем с нашей. Бершов, Михаил Туркевич, Виктор Пастух и Ринат Хайбулин. Сочетание опыта ветеранов (нас с Туркевичем) с напором молодых, способность команды пройти любой технически сложный участок на любом отрезке маршрута и в любых условиях - это отличало нашу команду от других. Мы подобрали себе четвертого "украинца" - Рината, в шутку называли его "Хайбуленко". Ринат из Алма-Аты, он хорошо вписался в наш коллектив.

Команда москвичей: Василий Елагин (руководитель), Владимир Коротеев, Александр Шейнов, Евгений Клинецкий. Что сказать о ребятах из этой четверки? Связка Шейнов - Клинецкий. Саша Шейнов - технически высоко подготовленный альпинист, который совершил много технически сложных восхождений не только в связке с друзьями, но и в одиночку. А это серьезный показатель. Его партнер Женя Клинецкий, возможно, и не так силен технически, но физически подготовлен великолепно, дружелюбен, контактен. Связка Елагин - Коротеев по технике уступает товарищам, но в группе главенствует. Оба - сильные альпинисты, но в экспедиции чувствовался в них какой-то комплекс неполноценности. Это особенно проявилось во время их первого в экспедиции восхождения на Главную вершину Канченджанги. Чувствовалась некоторая обида, мол, никто не ожидал, что взойдут. Хотя к решению этой задачи группа была вполне готова.